Кей Дач. Трилогия, стр. 26

— Я буду говорить лишь с Бартом Паолини… Эзсанти Кри Чесциафо— имя его на дарлоке.

— Так говори.

Кей засмеялся. Долго и искренне. Потом произнес:

— На что ты надеешься, чужой? Барт работал на вас, но был человеком. Сними капюшон!

Дарлоксианин поднял руки и медленно стянул с головы ткань. Открылось что-то, похожее на комок сизых щупалец, мелко подрагивающих, поводящих тонкими кончиками. Сквозь щупальца поблескивали два круглых немигающих глаза.

— Кей, это я, — сказал дарлоксианин. Голос шел из сплетения щупалец, из невидимого рта или того, что этот рот заменяло. — Самого главного глазами не увидишь. Помнишь, ты рассказывал мне эту историю?

Альтос опустился на стул, и чужой последовал его примеру. Щупальца задергались быстрее — часть из них тянулась в сторону человека, часть — к вазе. Чужой взял маленький плод, поднес к щупальцам. Тонкие жала впились, подхватили фрукт, начавший на глазах усыхать.

— Это невозможно, — только и сказал Кей. — Барт был человеком…

— Истина окажется неприятнее твоих догадок, — ответил дарлоксианин. — Что заставит тебя поверить? Мы добывали дзот-кристаллы, и работать приходилось по ночам. Ты вытащил меня из-под обвала… я раскроил голову толстому Хему, когда тот решил прикончить тебя. Наши койки стояли рядом. Когда я валялся с горячкой, ты выносил мою парашу, хотя мог заразиться. Ты сидел за превышение прав телохранителя, и твой аТан не был оплачен…

— Ты был человеком! — сказал Кей.

— Эзсанти Кри Чесциафобыл в теле Барта Паолини, — терпеливо сказал чужой. — Что тебя удивляет? Я ушел с оперативной работы. Мне не нужен больше человеческий облик.

— Так вы переписываете сознание полностью?

— Можно сказать и так, — поколебавшись, ответил чужой. — Осколки прежней памяти остаются, но их мало. Тот, кто займет твое тело, немногое узнает о тебе. Поэтому я и пришел — узнать.

— Только поэтому?

— В основном, Кей Альтос.

— Понятно. — Кей развел руками. — Я дурак, Кри.

— Ты думал, что в твой разум вложат любовь к Дарлоку, дадут наше имя и отправят обратно? Нет, Кей. Не так просто, — мягко сказал чужой.

— Помнишь, Кри, когда ты сказал мне, что работаешь на Дарлок, ты обещал защиту.

— Ты знаешь слишком много правды, Кей.

— Ясно. — Альтос попытался улыбнуться. — А мой сын? Ты можешь спасти его? Он немногое видел и вряд ли что-то понял.

— Бери фрукты, Кей. Они съедобны для человеческого тела.

— Ясно, — повторил Альтос.

Человек и чужой сидели друг против друга. Эзсанти Кри Чесциафотерпеливо ждал.

— Как это будет? — спросил Кей.

— Безболезненно. Вас лишат сознания перед процедурой.

— Я могу попросить не делать этого?

— Зачем?

— Любопытство, Кри.

— Тогда ты почувствуешь боль.

— Плевать.

— Это будет выглядеть крайне неприятно для человека.

— Догадываюсь.

— Я сделаю это для тебя, Кей.

— Спасибо и на этом. — Альтос зевнул. — Теперь вы тянуть не станете?

— Все свершится утром. Ты хочешь мне что-нибудь рассказать?

— Нет, не хочу.

— Я понимаю. Мне дано разрешение на пытки, но я не воспользуюсь ими, Кей. Ты слишком хорошо переносишь боль.

— Отведи меня обратно, Кри. Я хочу спать.

Дарлоксианин поднялся, но включать гипертуннель не спешил.

— Кей Альтос, почему ты просишь оставить сознание до конца?

Альтос выбрал из вазы самый большой фрукт. Подошел к чужому, поднес фрукт к месиву щупалец, задергавшихся в ожидании пищи.

— Мне интересно увидеть подлинный облик дарлоксианина, Кри.

— Как ты понял? — Голос чужого впервые поднялся на тон выше. Альтос аккуратно вложил фрукт в щупальца, брезгливо вытер ладонь о брюки.

— Эти тела всегда казались мне слишком самостоятельными, слишком непосредственными. Разумные не имеют столько инстинктов. Если вы пересаживаете сознание целиком, то вывод напрашивается сам.

— Ты знаешь слишком многое, Кей. — Существо, чьи щупальца возбужденно терзали неожиданную подачку, подняло руку, с усилием вырвало фрукт, бросило на пол. — Я сожалею, что твой разум погибнет, но представь, как поступила бы Империя, узнав о нас истину?

— Она еще так поступит, Кри. Нам не избежать второго обвинения в геноциде.

Дарлоксианин подошел к Кею. Положил ему на плечо руку, Альтос не отстранился.

— Ты спасал мне жизнь, Кей, когда я был в теле человека. Нам недоступен аТан, и я благодарен тебе.

— Взаимно…

— Ты даешь слово, что оставленный в сознании не будешь сопротивляться? Ты уже нанес нам ущерб.

— Даю слово, до седьмого слоя истины, что не стану сопротивляться, — глядя в лицо чужого, пообещал Кей.

— Иди.

Остаток ночи Кей Альтос проспал. Но сон не принес ни отдыха, ни сил. Разбуженный включившимся светом, Кей умылся и сел у стены, глядя на Артура, который продолжал спать.

Кея немного утешала мысль, что он умрет не один.

13

Маржан Мухаммади прекрасно сошлась с Имперскими десантниками. Может быть, потому, что в своей работе те привыкли полагаться на полуразумные механизмы, а многие могли похвастаться частями тела, данными им не от рождения.

Изабелла Каль смотрела на это спокойно. Она не любила механистов, а проповеди полной кибернизации человечества приводили ее в бешенство. Но сейчас это было не важно, потому что все участники рейда, кроме нее и Луиса, являлись смертниками. Десантники могли верить в оплаченный аТан и предвкушать лихую драку, но Каль уже решила их судьбу. Артур Кертис и секреты бессмертия станут ее козырем на пути вверх. Она не станет делиться даже тенью тайны.

Главное — успеть. Дарлок, в своей вечной погоне за новыми агентами, мог разрушить разум Артура, употребить драгоценный камень для мощения мостовой. Каль еще никогда не испытывала такой ненависти к чужим. Она сотрет их в пыль, вышвырнет из Галактики… если Артур Ван Кертис даст ей возможность взойти по пирамиде власти.

Империи давно нужна крепкая встряска.

Вначале пришли за Вячеславом. Он криво улыбнулся Кею и исчез вместе с конвоиром. Потом, почти одновременно, дарлоксиане появились в камерах Кея и Артура.

К термину «сплетение судеб» Дарлок относился очень серьезно.

Гипертуннель доставил их в просторный зал. Белые пластиковые стены казались свежевымытыми, воздух был наполнен запахами химии и свежей крови. Четыре металлических стола в центре зала казались позаимствованными из операционной.

Но Кей скорее назвал бы это место моргом.

Один дарлоксианин, с оружием, напоминающим по дизайну станнер, стоял в дальнем углу возле большого пластикового контейнера. Контейнер был закрыт неплотно, и из него выглядывал рукав свитера. Рукав был маленьким — одежду сняли с женщины или ребенка.

Четверо дарлоксиан, которые привели их сюда, казались безоружными. Двое стояли рядом с Кеем и Вячеславом, один придерживал за плечо Артура, у последнего повисла на руках молоденькая рыжая девушка. Глаза у нее были безумными, ноги подкашивались.

— Кей Альтос, ты хочешь увидеть все? — спросил дарлоксианин со станнером. Голос был знакомым.

— Да, Эзсанти Кри Чесциафо, — ответил Кей.

Дарлоксианин, державший девушку, стал ее раздевать.

Та не сопротивлялась. Кей стоял, слыша ровный шум дыхания чужого за спиной. Происходящее напоминало дрянной старый фильм — чужие готовятся обесчестить девушку. Но ее участь была куда неприятнее.

— Ты сам хотел все увидеть, — сказал тот, кого Альтос знал под именем Барта Паолини, когда обнаженную девушку положили на стол лицом вниз. Кей молчал. Он пытался понять, где спрятана аппаратура, перемещающая сознание. Лишь когда в открывшуюся дверь вошел еще один дарлоксианин, Кей понял, что никакой аппаратуры нет и никогда не было. В руках чужого было маленькое отвратительное существо.

Змея. Всего лишь полуметровая змея, тоненькая, покрытая зеленоватой чешуей. Крошечная узкая головка кончалась венчиком коротких щупалец. Это и был подлинный облик дарлоксианской расы. Маленькое тело, конечно же, не могло вместить полноценный мозг. Дарлоксиане его и не имели. Рожденные паразитами, они развились в существ, использующих не только тело хозяина, но и его сознание. Так крошечная шпионская микросхема перестраивает компьютер, превращая его в нечто, далекое от замысла создателей.