Идущие в ночь (СИ), стр. 113

– Ну, Тури – начнем! – в голосе Одинца прозвучало мрачное веселье.

Опережающий! Я быстро отцепила ножны и перебросила анхайру.

– Лови!

Мечом Одинец владеет лучше меня. Против правды не попрешь. Я выхватила из сумки арбалет.

– Ну, двинули? – Одинец шагнул к осыпи.

И я вдруг поняла, что наш путь закончился. Мы пришли в Ночь.

Теперь нас ждет битва. Страшный и краткий бой. Страшный, потому что страшны наши противники. Краткий, потому что коротка Ночь.

– Погоди! – выкрикнула я. – Потом будет некогда…

Анхайр понял меня. И потянулся навстречу. Я прижалась к нему, отводя в сторону взведенный арбалет, и постаралась вложить в поцелуй все, что было между нами несказанного. И, скорее всего, останется таковым. Губы Морана оказались неожиданно мягкими. А колючая щетина на подбородке и щеках ободрала мне кожу.

– А теперь – пошли!

Я рванулась вверх по склону. Ошейник сдавил мне горло, словно удавка.

Тьма и демоны!

Я выполнила уговор с чародеем. Я сдержала слово и пришла в У-Наринну. И обещанная Лю память досталась мне.

А теперь…

Моя левая рука сама нащупала застежку.

Я понимала, что, скорее всего, делаю глупость. Что ошейники, которые верно служили нам по дороге, могут пригодиться и здесь. Но я не могла поступить иначе.

Договор выполнен. Я свободна.

Замысловатая застежка расстегнулась от первого же прикосновения. Я сорвала ошейник и швырнула его на землю.

Глава двадцать восьмая

Четтан, день четырнадцатый

Еще не утихла привычная боль во всем теле, как сознание возвратилось ко мне. Вулха я чувствовал совсем рядом, словно мы соприкасались боками. Звериное тело послушно отозвалось на мой беззвучный клич. Я, анхайр Моран, находился в зверином теле, и тело повиновалось мне точно так же, как и человеческое.

Боль стремительно отступала – превращение завершилось. Густо-синие меарские тени постепенно наливались темным пурпуром: Четтан вступал в свои права, а здесь, у самой горной гряды, влияние спрятавшегося Меара почти не чувствовалось.

Я огляделся. Лес словно подрос – ведь вулх ниже человека. И торчащие из земли щербатые обломки скал стали выше. Мир обрушил на меня лавину запахов, до превращения не различимых, и наполнился сотнями звуков, значительных и пустячных.

Хорошо, что власть над телом вулха и память просыпаются не в одночасье, а постепенно, в течение многих дней. Вряд ли бы человек выдержал такое резкое перемещение из мира зрения в мир запахов и звуков. А я постепенно привык. То есть запахи и звуки по-прежнему ошеломляли меня, но я уже знал о них и был готов к их приходу.

Мой плащ, например, свернутый в походный клубок, пах хорингами, человеком и дымом, помимо совершенно обычных запахов кожи, ткани и пыли. Изнутри слабо доносилась тонкая и выразительная струйка железа – несомненно, давал о себе знать подаренный хорингами нож.

Ткнув носом этот клубок, я подхватил его зубами за кольцо и поднял. Надо же, какой легкий! Я ожидал, что ноша окажется тяжелее. Единственная неожиданность – во рту сразу же стала скапливаться слюна. Но спустя некоторое время я привык.

Сжимая в зубах людскую поклажу, я потрусил вверх по склону.

Я не заботился об осторожности, и листья прошлого круга вкрадчиво шуршали у меня под лапами. Тело вулха безошибочно находило удобную дорогу меж деревьев и редких скал, которые, впрочем, постепенно стали попадаться чаще. Невольно я снова предался размышлениям, благо лес был светел, красноват и чист. Я пытался свести воедино разрозненные мысли, воспоминания, догадки и – возможно – домыслы. Почему-то ни Лю, ни хоринги не открыли мне истины об У-Наринне и пути к ней, а значит, снова придется доходить до очевидных другому вещей своим умом, набивая синяки и шишки, но зато и приобретая ценный опыт, который, конечно, еще не раз послужит нам с Тури в этой жизни. Пусть и недолгой, с точки зрения хорингов. Но другой у нас все равно нет.

Итак, начнем с самого начала и попытаемся представить события последнего времени в целом.

Некий маг Ассанг, не человек, но оборотень, правда, и не анхайр, и не мадхет, ведающий о приближении Смутных дней, начинает готовить поход в У-Наринну. Для чего-то ему нужны еще двое оборотней, и он в маске Лю-чародея заключает сделку сначала с Тури-карсой, а потом со мной. Или наоборот. В оплату он сулит память о днях зверя и власть над звериным телом. Понятно, что мы с Тури соглашаемся.

Другой маг, человек Седракс, предварительно уничтоживший множество предполагаемых соперников, тоже способных отправиться в Каменный лес, собирает свою команду – из магов. Их больше, чем двое, я видел троих плюс сам Седракс – итого по меньшей мере четверо. Они идут в У-Наринну сами по себе и время от времени продолжают строить козни соперникам.

Почти истребленные хоринги в преддверии Смутных дней предпринимают последнюю попытку вернуть былое могущество или хотя бы отвоевать место под Близнецами. Маг-хоринг по имени Ульфенор во главе семи не то учеников, не то просто соратников отправляется в путь, но почему-то втайне от своего народа.

Другой хоринг, тот, что помоложе, Иланд, тоже решает отправиться в путь и собирает свой отряд. Эти в пути сталкиваются со мной и Тури, принимают нас за посланцев Седракса и пытаются уничтожить, отобрав предварительно некие магические предметы, но их постигает неудача: оборотни показывают зубы, и трое из отряда Иланда, включая самого предводителя, гибнут.

Вот первое слабое место, неувязка, на первый взгляд мелкая, но все же мозолящая взгляд.

Седракс – человек. В его команде, наверняка, тоже люди. Иланд знал, что мы с Тури оборотни. И тем не менее решил, что мы из свиты Седракса. Значит… Значит, в свите Седракса могут быть другие оборотни. Надо это запомнить.

Оставшиеся пятеро хорингов из отряда Иланда мстят за смерть товарищей, но магия Лю-Ассанга не позволяет нам уйти во Тьму и возвращает на дорогу к У-Наринне. Двое из пяти тоже находят смерть в схватке со мной и Тури.

Еще один факт, на который стоит обратить внимание: оба отряда хорингов первоначально насчитывали по восемь Идущих-в-Ночь. Отряд Ульфенора цел, из отряда Иланда в живых осталось трое, и неизвестно, где они. Мне кажется, рановато их сбрасывать со счетов. Значит, снова запомним.

Вулх опустил на землю свернутую ношу, отдохнул недолго, перехватил ее поудобнее и продолжил равномерный бег под гору. Скал встречалось с каждым часом все больше, и очертания их становились все причудливее, а цвет все больше приближался к белому, словно кость. Сходство с торчащими из почвы костями заставляло вулха прижимать уши – тот, чей скелет занесло за много кругов землей, был просто огромен и внушал трепет и уважение.

Дальше. Как только Ульфенор узнает, что мы с Тури к Седраксу не имеем ни малейшего отношения, все враждебные действия против нас со стороны хорингов тотчас прекращаются. Более того, нас даже берут под защиту от нападения Аншана, мага из свиты Седракса, опытного охотника на оборотней.

Смысл этого поступка мне совершенно ясен: Ульфенор рассчитывает, что, если мы и не расправимся с Седраксом и его людьми, то хотя бы потреплем его отряд и ослабим. Не можем же мы, два оборотня, прошедших через множество коварных ловушек и напастей на пути в У-Наринну, умереть, не захватив попутно во Тьму парочку-другую приспешников Седракса? Точно ведь захватим. Тем самым упростив задачу Ульфенора и его хорингов и волей-неволей повышая их шансы в борьбе с Седраксом.

Я уж не говорю, что кое-что, безусловно, сделает и Лю-Ассанг. И тогда у восьмерки хорингов точно появятся шансы на победу у Трона. А это означает возрождение его расы. И одновременно ограничит бурное расселение людей. Я, оборотень, этому был бы только рад.

Вот только с одним я не согласен категорически. Не желаю я уходить во Тьму, даже прихватив во Тьму нескольких магов Седракса. Не желаю – и все тут. И для Тури не желаю такой участи. Поэтому я вчера к хорингам и наведался.