Тайны Шлиссельбургской крепости, стр. 4

Юрий Данилович вобрал в себя сабельный удар брата, и, прижимаясь к верблюду, похожему на заросший лишайниками валун на берегу Невы, мягко сполз наземь, словно укладывался спать.

Верблюд поднял голову, пытаясь понять, зачем беспокоят его, зачем течет по волосатому боку теплая человечья кровь, но не понял ничего, ничего не почувствовал, и снова закрыл свои огромные, размерами с взрослый кулак, глаза…

9

За свою вспышку гнева 28-летний князь Дмитрий Грозные Очи заплатил жизнью. По приказу хана Узбека его казнили, и ярлык на великое княжение был отдан его брату – Александру Михайловичу Тверскому.

Однако недолго княжил и Александр Михайлович.

15 августа 1327 года тверской дьякон Дудко повел поить свою лошадь, и пьяный татарин попытался отнять ее у него.

Завязалась драка.

Татары схватились за оружие, тверичане ударили в колокола – поднялся весь город.

Несчастливой для родни хана Узбека была Тверь.

Девять лет назад отравили в Твери сестру хана, выданную замуж за Юрия Даниловича, теперь, во время восстания, убили двоюродного брата – Щелкана (Чол-хана).

Сведав об этом, Иван Данилович (Калита) немедленно отправился в Орду, чтобы донести о неслыханной дерзости тверичей.

Великий князь Александр Михайлович бежал в Псков, а пятидесятитысячное татарское войско во главе с Федорчуком пришло на Русь, и в лютый мороз побежали талые, чуть розоватые от крови ручьи в замерзшую Волгу из сожженной Твери.

Ярлык на великое княжение получил тогда участвовавший в походе московский князь Иван Данилович.

Не схож характером с братом Юрием Даниловичем был он, но, как и брат, получив ярлык, не собирался терять его. И, когда, переждав в Литве гнев хана Узбека, поехал в Орду князь Александр Михайлович, и был прощен, Иван Данилович сам отправился в Орду, и скоро, «по думе его», вызвали в Орду прощенного Александра.

28 октября он и его сын Феодор приняли мученическую – были «розняты по суставам» – смерть.

А Иван Данилович Калита приказал вывезти из Твери вечевой колокол, и 25 ноября «заложил град Москву дубовый, который был срублен тою зимой и окончен великим постом 1340».

И еще две недели Великого поста оставалось в 1340 году, как, приняв схиму, внезапно умер и сам Иван Данилович.

Летописцы и историки называют его собирателем Русской земли, но всегда добавляют и прозвище – Калита.

Прозвали так князя за кошелек (калиту), который всегда имел при себе, как для раздачи милостыни, так и совершения подкупов.

Иван Данилович первым стал называться великим князем всея Руси, и, действительно, его правление стало началом единодержавия на Руси. Умирая, он поручил старшему сыну Семену «княгиню свою с меньшими детьми».

Интересно, что в этом году, как запомнило народное предание, появилась в пределах российских Божия Матерь.

Пастух Иоанн Босой наяву увидел на вершине Почаевской горы Богородицу, окруженную пламенем. Когда, поднявшись на гору, осматривали место, обнаружили на камне, где стояла Богоматерь, выдавленный отпечаток стопы.

В этом же, 1340 году Симеон Гордый получил в Орде ярлык на великое княжение, а в Успенском соборе в Москве открылись мощи новоявленного угодника Божия митрополита Петра.

Глава вторая

Орешек становится каменным

Четверть века миновала с тех дней, когда поставили новгородцы с князем Юрием Даниловичем крепость на Ореховом острове.

Тяжело покачивались в невской воде потемневшие от времени деревянные стены, крепость преграждала путь незваным пришельцам, наполняла уверенностью сердца снарядившихся в дальние плавания новгородских гостей.

Как видно из археологических раскопок, площадь крепости тогда не покрывала всего острова и составляла всего 8500 квадратных метров. Вся она была застроена деревянными избами, образующими две взаимно перпендикулярные улицы шириною четыре метра.

Численность обитателей крепости составляла около четырех сотен человек.

Немало ладожской воды утекло с той поры, как привезли в Москву и погребли в Архангельском соборе тело основателя крепости Юрия Даниловича, и в Москве начал княжить его брат – 37-летний Иван Даниилович.

Неотвратимо и грозно вершился ход истории, и вершился он совсем не так, как хотелось тверским или московским князьям, а так, как Богу было угодно…

В 1342 году сын Ивана Даниловича Калиты Иван II Иванович Красный женится на дочери московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова, и в этом браке будет рожден князь Дмитрий, которого назовут Донским.

И тогда же в лесу к северо-востоку от Москвы Сергий Радонежский построит себе келью и церквушку, которая положит начало Троице-Сергиеву монастырю…

В Первом послании к коринфянам апостол Павел сказал:

«Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие; ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос.

А это были образы для нас, чтобы мы не были похотливы на злое, как они были похотливы. Все это происходило с ними, как образы, а описано в наставление нам, достигшим последних веков»…

Неотвратимо и грозно вершился ход истории, и все эти годы стояла посреди Невы, заслоняя ладожские просторы и саму русскую историю, крепость Орешек.

1

Борьба между тверскими и московскими князьями не самым благоприятным образом отразилась на крепости, хотя бы уже потому, что когда началась борьба князя Ивана Даниловича Калиты за «дани новгородские», Новгород отшатнулся к Литве.

«В лето 6841… – говорит новгородская летопись. – Сем же лете вложи Бог в сердце князю Литовьскому Наримонту, нареченому в крещении Глебу, сыну великого князя Литовьскаго Гедимина, и присла в Новъград, хотя поклонитися святии Софии; и послаша новгородци по него Григорью и Олександра, и позваша его к собе; и прииха в Новъгород, хотя поклонитися, месяца октября; и прияша его с честью, и целова крестъ к великому Новуграду за одинъ человекъ; и даша ему Ладогу, и Ореховыи, и Корельскыи и Корельскую землю, и половину Копорьи в отцину и в дедену, и его детем».

История, связанная с превращением сына литовского князя Гедимина князя Наримонта в князя Ладожского и Мозырского, путаная и темная.

Бархатная книга утверждает, что Наримонта выкупил в Орде сам Иван Данилович Калита и отпустил на великое княжение Литовское, однако Наримонт «не дошед в своея вотчины, крестися по своему обещанию, и наречен бысть во святом крещении Глеб и тогда братья его и вся земля Литовская не даша ему великаго княжения, а посадиша на великое княжение Олгерда, а Наримонта взяли в Великий Новгород».

По другим источникам [4], это сам новгородский архиепископ Василий Калика вынужден был пообещать Наримонту княжение в Новгороде, когда по дороге из Владимира Волынского «гнался за ними с Татарским баскаком» киевский князь Федор.

Как бы то ни было, но передача Наримонту «в отчину и дедину» главных новгородских крепостей вместе с Орешком вызвала волнения в Новгороде.

«Думая, может быть, и то, что Россия, истерзанная Моголами, стесняемая Литвою, должна скоро погибнуть, – писал по этому поводу Н.М. Карамзин. – новогородцы искали способ устоять в ее падении с своею гражданскою вольностию и частным избытком».

Вольно было новгородцам мудрить и подыскивать оправдания отходу от Руси, но перехитрить свою русскую судьбу им не удалось и не могло удаться, поскольку не было на то Божией воли.

Судьба Орешка ясно показала это…