Конец главы. Том 2. На другой берег, стр. 17

"Что, если бы он встретил этого человека!" – мелькнуло в голове у Динни, но она невозмутимо предложила:

– Проводите меня до Маунт-стрит.

– Не стану от вас скрывать, – заговорил Крум. – Я с ума схожу по Клер. Да и кто бы не сошёл? Мисс Черрел, по-моему, ей нельзя жить одной в этом доме. Она рассказывала, что он приходил вчера, когда вы были у неё.

– Да. Я увела его, как увожу вас. Я считаю, что мою сестру нужно вообще оставить в покое.

Крум весь словно съёжился.

– Вы были когда-нибудь влюблены?

– Была.

– Тогда вы понимаете, что это такое!

Да, она понимала.

– Не быть рядом, не знать, что с ней всё в порядке, – настоящая пытка! Она смотрит на вещи легко, но я не могу.

Легко смотрит на вещи! Ох, какое лицо было у Клер! И Динни не ответила.

– Пусть люди думают и говорят, что угодно, – внешне непоследовательно продолжал молодой человек. – Чувствуй они то же, что я, они бы просто не выдержали. Я не собираюсь быть навязчивым, честное слово, но мысль, что этот человек смеет ей угрожать, невыносима для меня.

Динни сделала над собой усилие и спокойно возразила:

– По-моему, Клер ничто не угрожает. Но может угрожать, если станет известно, что вы…

Он выдержал её взгляд.

– Я рад, что вы рядом с ней. Ради бога, оберегайте её, мисс Черрел!

Они дошли до угла Маунт-стрит. Девушка подала ему руку:

– Можете не сомневаться: я буду с Клер, что бы ни случилось. Спокойной ночи. И не унывайте.

Он стиснул ей руку и бросился прочь, словно дьявол гнался за ним по пятам. Динни вошла в холл и осторожно закрыла дверь на засов.

Какой тонкий лёд под ногами! Девушка еле нашла в себе силы подняться по лестнице и, опустошённая, рухнула на постель.

XI

На другой день к вечеру, входя в Бэртон-клуб, сэр Лоренс Монт испытывал чувство, хорошо знакомое каждому, кто берёт на себя заботу об устройстве чужих дел, – смесь неловкости; сознания своей значительности и желания удрать подальше от того, что предстоит. Баронет не знал, что он скажет Корвену, чёрт бы его побрал, и зачем он должен ему это говорить, если, по его, сэра Лоренса, мнению, самый разумный выход для Клер – ещё раз попробовать начать семейную жизнь. Узнав от швейцара, что сэр Джералд в клубе, он осторожно заглянул в несколько комнат и в четвёртой по счёту, такой маленькой, что у неё могло быть только одно назначение служить для писания писем, обнаружил зверя, за которым охотился. Корвен сидел в углу, спиной к входу. Сэр Лоренс занял место за столиком, поближе к двери, чтобы разыграть удивление, когда Корвен будет выходить и наткнётся на него. Нет, этот тип сидит непозволительно долго! Сэр Лоренс увидел на столе "Справочник британского государственного деятеля" и от нечего делать перелистал раздел об английском импорте. Наткнулся на картофель: потребление – шестьдесят шесть с половиной миллионов тонн, производство – восемь миллионов восемьсот семьдесят четыре тысячи тонн. Где-то на днях он читал, что мы ежегодно ввозим свинины на сорок миллионов фунтов стерлингов. Сэр Лоренс взял листок бумаги и набросал:

Он взял второй лист бумаги и начал писать:

Но в этот момент сэр Лоренс заметил, что Корвен направился к двери, и окликнул его:

– Хэлло!

Корвен обернулся и подошёл.

Сэр Лоренс встал, уповая на то, что обнаруживает так же мало признаков замешательства, как и муж его племянницы.

– Жаль, что вы не застали меня, когда заходили к нам. Долго пробудете в отпуске?

– Осталась всего неделя, а потом, видимо, придётся лететь через Средиземное море.

– Ноябрь – нелётный месяц. Что вы думаете о нашем пассивном торговом балансе?

Джерри Корвен пожал плечами:

– Надо же людям чем-то заниматься. Наши никогда не видят дальше собственного носа.

– Tiens! Une montagne? [5] Помните карикатуру Каран дгАша на Буллера под Ледисмитом? Нет, конечно, не помните: с тех пор прошло тридцать два года. Но национальный характер так быстро не меняется, верно? А как Цейлон? В Индию, надеюсь, не влюблён?

– В нас во всяком случае нет, но мы не огорчаемся.

– Клер, видимо, противопоказан тамошний климат.

Насторожённое лицо Корвена по-прежнему слегка улыбалось.

– Жара – да, но сезон её уже прошёл.

– Увозите Клер с собой?

– Конечно,

– Разумно ли это?

– Оставлять её здесь ещё неразумнее. Люди либо женаты, либо нет.

Сэр Лоренс перехватил взгляд собеседника и решил: "Не стану продолжать. Безнадёжное дело. К тому же он бесспорно прав. Но держу пари…"

– Прошу прощения, – извинился Корвен. – Я должен отправить письма.

Он повернулся и вышел, подтянутый, уверенный в себе. "Гм! Нельзя сказать, чтобы наше объяснение прошло плодотворно", – подумал сэр Лоренс и опять сел за письмо в "Тайме".

– Надо раздобыть точные цифры. Поручу-ка я это Майклу… – пробормотал он, и мысли его вернулись к Корвену. В таких случаях всегда неясно, кто же действительно виноват. В конце концов неудачный брак – это неудачный брак, и тут уж ничто не поможет – ни похвальные намерения, ни мудрые советы. "Почему я не судья? – посетовал сэр Лоренс. – Тогда я мог бы высказать свои взгляды. Судья Монт в своей речи заявил: "Пора предостеречь народ нашей страны от вступления в брак. Этот союз, вполне уместный во времена Виктории, следует заключать в наши дни лишь при условии явного отсутствия у обеих сторон сколько-нибудь выраженной индивидуальности…" Пойду-ка я домой к Эм".

Баронет промокнул давно уже сухое письмо в «Тайме» и вышел на темнеющую и тихую в этот час Пэл-Мэл. По дороге остановился на СентДжеймс-стрит, заглянул в витрину своего виноторговца и стал соображать, как покрыть добавочные десять процентов налога, когда услышал возглас:

– Добрый вечер, сэр Лоренс.

Это был молодой человек по фамилии Крум.

Они вместе перешли через улицу.

– Хочу поблагодарить вас, сэр, за то, что вы поговорили насчёт меня с мистером Масхемом. Сегодня я встретился с ним.

– Он вам понравился?

– Да. Он очень любезен. Разумеется, влить арабскую кровь в наших скаковых лошадей – это у него просто навязчивая идея.

– Он заметил, что вы так считаете?

Крум улыбнулся:

– Вряд ли. Но ведь наша лошадь много крупней арабской.

– А всё-таки затея Джека не лишена смысла. Его ошибка в другом – он надеется на быстрые результаты. В коннозаводстве всё равно как в политике: люди не желают думать о будущем. Если начинание не приносит плодов к исходу пяти лет, от него отказываются. Джек сказал, что берет вас?