Шесть собак, которые меня воспитали, стр. 42
Могут пройти дни, месяцы, годы и даже целая жизнь прежде, чем вам откроется вся глубина этого нового понимания. Понимание вдруг приходит к вам, и вы меняетесь. И с этого момента (и в большом, и в малом) вы становитесь другим человеком. Страдание, если оно достигает цели, меняет человека в лучшую сторону: он становится мудрее, добрее, и окружающий мир видится ему по-другому.
Мы еще не сели в машину, а я уже осознала всю иронию этого заполненного страданием субботнего утра. Как бы в ответ на то, что я помогла Бу спокойно покинуть этот мир, пес по-своему отблагодарил меня: в течение этих последних, трагических часов Лекси, Дэвид и я смогли получить то, о чем мечтали с самого первого дня, когда маленьким щенком Бу забился под сиденье автомобиля. Мы стали ближе ему. Обнять его, нежно погладить большую голову и повторять снова и снова, как сильно мы его любим. Надеюсь, что он нуждался в нашей ласке так же, как нуждался в нашем с ним ежедневном утреннем ритуале поглаживания лап. Я очень на это надеюсь.
Прошли недели, прежде чем я полностью поняла одну из самых суровых истин, преподнесенных мне Бу: нет таких барьеров, которые могут оградить от беды в этой жизни. Со смертью Бу умерли все иллюзии относительно каких-либо гарантий безопасности. Когда сильнейший среди нас – собака или человек – терпит поражение, пропадает уверенность, что сила может защитить или спасти.
Исчезла также наивная вера в справедливость утверждения, что «каждому отпущен свой срок»: Бу было отпущено больше, чем он прожил. Конечно, на него, как гром среди ясного неба, обрушилась коварная болезнь и приблизила день, который еще не должен был наступить. Так где же справедливость? Ее нет. Единственным противоядием от смерти является сама жизнь, дающая нам шанс и право полноценно прожить ее, – понять это помогли мне мои собаки, этот же урок преподал мне Бу.
Но какой же насыщенной была его жизнь! Да, она рано закончилась; но она била ключом, и в ней было столько событий, как плохих, так и хороших. Этот пес был феноменально умен, даже когда не лучшим образом использовал свой ум; и он был яркой индивидуальностью, пусть не всегда это шло ему на пользу. Бу, как и Делла, был личностью.
И эта личность никогда не предлагала нам свою безграничную любовь, которую мы, люди, ожидаем от всех, кто передвигается на четырех лапах, лает и ходит на поводке, – потому что нас это устраивает, нам это нравится, и именно поэтому мы и заводим собак. Кто, кроме собаки, может дать вам такую любовь? Я наслаждалась ею целых четырнадцать лет, пока жила вместе с Деллой, которая считала, что солнце встает рядом с тем местом, где я стою. А Бу казалось, что солнце встает и садится буквально там, где стоит он. Если Бу и проявлял свою любовь, то требовал при этом соблюдения множества условий: не подходи слишком близко, не смотри так, не дыши так, не путай меня с другими собаками, потому что я МОГУ укусить даже того, кто меня любит. Мы, люди, можем приспособиться, измениться, подстроиться под наше окружение и ждем того же от наших собак. Но в любом случае это притворство. Каждый все равно остается самим собой. Некоторые из нас любят безоговорочно, а другие так не могут. Мы с Бу прожили шесть лет, и в какой-то момент я наконец поняла, что он, так же как и я, хотел быть самим собой.
Бу любил меня, как мог, а я любила его настолько, насколько он позволял мне. Но это была любовь, скрепляющая наш союз.
Мне хочется закончить рассказ о моем ротвейлере эпизодом, который я храню в своем сердце. Это было в гостинице для собак около фермы Календарь, где мы как-то оставили его на выходные.
Бу отвезли туда вечером в пятницу. А в полдень воскресенья мы приехали забрать его. Разговаривая в приемной с хозяевами, я выглянула в окно и увидела Бу, стоящего в дальнем конце уличного вольера, примыкавшего к дому. Через минуту его позвали, он повернул голову, увидал нас, и мгновенно все его мощное тело пришло в движение. Но в моей памяти осталось то, что было до этого, – пока он не знал, что мы здесь. Бу спокойно стоял на фоне ясного, тихого дня, ни с кем не воевал, никого не пытался себе подчинить, он просто стоял в солнечных лучах и смотрел на мир.
5. Неподражаемая мисс Дэзи
Несравненную мисс Дэзи – моего маленького ласкового американского кокер-спаниеля с огромными выразительными глазами на коричневой мордочке – я приобрела через Американской клуб собаководства (American Kennel Club). Но, как и все хорошее в этой жизни, найти ее оказалось непросто.
Клуб предоставил мне список заводчиков американских кокер-спаниелей (их оказалось более тридцати) без какой-либо дополнительной информации. Но я была уверена, что смогу сама разобраться, в каком из питомников работа по разведению собак ведется лучше. Просмотрев список (питомников было много – и на другом конце страны, и поблизости от нас), я ограничила круг поисков теми, что находились недалеко от Нью-Йорка, и несколько дней обзванивала их.
Некоторые заводчики предлагали щенков темно-желтого окраса (между кремовым и рыжим), но более редкого, шоколадного, цвета не попадались. В двух питомниках имелись коричневые щенки, но, руководствуясь каким-то шестым чувством, я решила, что они все равно мне не подойдут. Заводчик и покупатель годами поддерживают между собой отношения. Не только щенки должны быть здоровыми и спокойными, заводчик тоже обязан отвечать определенным требованиям: вы должны быть уверены, что в любой момент, когда бы ни раздался ваш звонок, он найдет время и желание ответить на все вопросы. Если после пятиминутного разговора такого ощущения не возникает, значит, это не то, что вы ищете и нужно продолжать поиски. Мой шестой звонок был в северную часть штата Нью-Йорк; там в питомнике имелись щенки черного и желтого окраса, но заводчица специализировалась на рыжих. Между нами сразу возникла взаимная симпатия. Я объяснила, что мы подыскиваем «девочку» шоколадного окраса. Оказалось, через две недели они ожидают именно такой помет, и нам предложили приехать к этому сроку посмотреть на щенков. В назначенное время, мы остановились около чрезвычайно уютного дома и маленького питомника, расположенных прямо в лесу. Здесь нас ожидал еще один пример того, что заводчик, занимающийся разведением собак одной породы, в качестве «собаки для души» выбирает что-нибудь диаметрально противоположное. Заводчица Деллы разводила огромных догов, а ее домашняя свора состояла из мелких, снующих под ногами собачек. Заводчица суровых ротвейлеров, у которой мы купили Бу, любила длинных коротконогих такс. Домашними любимцами хозяев Дэзи оказались два 90-килограммовых мастифа, бродивших около дома.
Это была великолепная пара, но мы хотели взглянуть на только что родившихся коричневых кокер-спаниелей.
На этот раз выбирать не пришлось ни мне, ни заводчице. Выбор за нас сделала сама «роженица»: за два дня до нашего визита она произвела на свет четырех мальчиков и только одну девочку. Заводчица порадовала нас этой новостью, потом вышла и через несколько минут вернулась, держа в ладонях нечто восхитительное: маленького щенка величиной с хот-дог; у нее были крошечные лапки (нам пришлось низко нагнуться, чтобы рассмотреть пальчики) и аккуратные маленькие ушки. Она была совсем сонная и беспомощная, только что оторванная от своих братьев-однопометников. Конечно же, мы к ней не прикасались: у нас на руках могли оказаться микробы. Но могли ее рассматривать. Как на чудо, смотрели мы на это нежное и трогательное создание во второй день ее жизни. Когда щенка унесли, мы с Дэвидом повернулись к Лекси. Ни к чему было спрашивать ее мнение, она уже кричала: «Да! Да!» и у нее уже было припасено имя для этой очаровательной крошки.
Вернувшись через восемь недель, мы обнаружили, что наш маленький «хот-дог» превратился в миниатюрного кокер-спаниеля; она сидела в большой клетке посередине кухни, а на ее маленьких висящих ушках уже появились крошечные коричневые кудряшки. Дэзи – именно это имя придумала моя дочь для своей собаки – приветливо смотрела на нас, мы же улыбались во весь рот, глядя на нее. Сидеть взаперти ей пришлось недолго. Пока Дэвид оформлял бумаги, мы с Лекси опустились на пол рядом с клеткой, разговаривали со щенком и пытались просунуть пальцы сквозь отверстия, чтобы погладить коричневую шерстку. Это было неудобно, я открыла клетку и вытащила Дэзи. Теперь мы могли ее как следует погладить, и она не возражала. Вскоре идиллия была нарушена появлением хозяйского кота, который решил выяснить причину царившей на кухне суеты. Дэзи направилась к нему и, видимо, подошла слишком близко, поскольку тут же получила легкую оплеуху. Тоненько поскуливая от страха и обиды, малышка кинулась к нам, а мы стали ее успокаивать. К счастью, этот инцидент никак не отразился на ее отношении к другим представителям кошачьих. В этом мы убедились дома, где нас поджидали две наши кошки. Прежде чем уехать, я позаботилась об одной немаловажной вещи: о клетке. Вспомнив о своих мучениях с Моппет, я купила клетку здесь же, у хозяйки.