Лаборатория имен, стр. 2

– Кто я такой? – громко произнес мистер Пок.

– А вы не знаете? – ответил мальчик, уставший играть в эту странную игру с человеком на самой скучной работе. Дир не ответил, ожидая, что Карл тут же исправиться. – Мистер Пок.

– Правильно, мой мальчик, – с облегчением вздохнул взрослый. – И это имя, прежде всего, значит одно, что оно управляет, командует и как только ты услышишь Пок, ты должен вставать по стойке и подавать лапу… точнее, руку, – и в завершение к своим словам громко произнес. – Пок!

Карл не среагировал. Директор повторил, но понимая, что его действия безрезультатны, подошел к столу, и среди завалов откопал еще один целлофановый пакетик, грубо разорвал его и высыпал часть в рот.

Мистер Пок не любил, когда ученики повторяли свои «подвиги». Нарушили – привели к нему – разговор – в следующий раз другой мальчик, без приводов к нему. А тут – только неделю назад Карл отличился, назвал Черным квадратом темнокожего мальчика Густава. Еще и десяти дней не прошло, как он прокричал в радиоэфире о трех девочках Пауле, Лионоле, Рении – как о трехголовом монстре, одевающихся одинаково. И мало того, он был из тех, кто не любит молчать, и не боялся мистера Пока, как будто перед ним был не директор, а монтер Джек или сверстник. Дир мечтал о школе для собак, где бы он хорошо смотрелся. Но попав в этот кавардак, где приходится разговаривать не с желающими молчать детьми, он спасался своими историями о примерной собаке, которую нужно, наверное, отлить из бронзы и поставить перед крыльцом, как главный символ школы.

– А теперь иди, и помни, что ты Карл и если бы у моей собаки не было имени, и она не была девочкой, то я бы наверняка ее назвал…

– Я не Карл… – прервал его мальчик.

– Тогда кто ты? – пожал плечами директор.

– У меня много имен… – воскликнул ученик. – Вы можете звать меня…

– Позволь мне звать тебя Карлом… – не дал договорить ему мистер Пок. – Мне так удобнее.

На что мальчик не мог возразить. Он был простым мальчиком в школе, и его проблемы, прежде всего, беспокоили его самого, а все остальные думали только о том, как сделать так, чтобы его проблемы не коснулись их. Они и не понимали, что такие проблемы могут быть. Карл не любил своего имени. Странно?!

1

За дверью оказалось приятнее. Здесь было тихо, только в другом пролете лестницы кто-то несся по перилам с восторженным «Э-хоу!». Карл медленно зашаркал по направлению к выходу.

– Каррр! – услышал он за спиной, но не торопился оборачиваться. Показалось? Или нет? Ему было все равно, что кто-то решил продолжить мусолить его имя, как хлебный мякиш. За этим вороньим звуком последовала книга, ударившийся в спину и если бы не рюкзак, то удар был бы более внушительным. Это был учебник «алгебры». На обложке в самом названии была вставлена буква «к» в самом начале, и втиснута между «а» и «л» буква «р».

– Ты идешь на «карлгебру»? – хитро спросила Бросательница учебников. Конечно же, это была Эллис. Его одноклассница, как и он любившая клички. Только свою любовь она не демонстрировала, не использовала одноклассников в качестве пробных экспериментов, довольствуясь тем, что это делает Карл, разве что иногда подтрунивала над ним. – Нас ждут карлосшибательные примеры во главе с мистером Уинсом.

Карл сплюнул, ему не хотелось отвечать, он не знал, куда идет, и, наверное, должен был отсидеть хотя бы один урок, но с каждый шагом все больше сомневался в этом.

– Ты такой смешной, когда злишься, – засмеялась Эллис. – У тебя лицо становится похожим на Эйфелеву башню. Рот на две лыжные палки, а глаза, как сломанный светофор, моргающий.

Она прыгала перед ним, как будто знала, что сейчас он безобиден и ничего не сможет сделать. Карл действительно с трудом передвигал ноги, тяжело дышал, и ему не хотелось обращать внимания на эту попрыгунью, которой в одно время дал прозвище «Паприка». По причине острых шуток, наверное.

– Зачем учебник испортила? – грубо спросил мальчик.

– А я на своем тоже написала, – прошептала Эллис, сняла рюкзак, и достала точно такой учебник с точно такой же корректурой. – Вот смотри. Как у тебя. Это еще что? Я и физику тоже поправила. Зацени. «Физкарлика». А на биологии. «Биокарлогия»… – она перевернула рюкзак, высыпая содержимое на школьный пол, чтобы показать, как она постаралась удивить его. – Литературу сложно, но можно. «Карлитура», либо «Литкарлтура». Пока еще не решила.

– Ты что совсем ду… – грубо спросил мальчик, не совсем понимая, зачем она так поступила. С его учебниками еще понятно, но со своими-то зачем так. – …ра, или только прики…, – это так походит на бред после сотрясения, – …дываешься?

– Фу-у-у, – протяжно заголосила девочка, – я думал ты припас для меня клички поинтереснее. – Дура – как просто, – она прищурилась, как будто что-то заметила. – У тебя шрам, да какой. Вот отчего ты такой странный. Тебя поколотили, и ты не в настроении ни идти на урок, ни придумывать что-то новое.

Она тут же подскочила и стала изучать его.

– Какая красивая ссадина. А синяк. Еще один. Какая ровная царапина. В сочетании – человек-картина и место ему в музее.

– Оставь меня, – грубо отрезал Карл. – Мое место точно не в этой школе, где у каждого навязчивая мысль достать меня.

– Извини, я только хотела… – что она хотела, Карл не желал слушать, он знал, что все девочки в школе смотрят на то, что делают мальчики, а все мальчики дразнят Карла и уже отнесли его в свой черный список, где он занял место с ботаниками и неудачниками.

– Она только хотела напомнить, что меня зовут… – пульсировало в висках, – что меня зовут…

Однако на урок все же пришлось идти – на посту стоял охранник, во дворе занимались малолетки, и окно директора было открыто.

Урок вел мужчина в зеленом костюме. Мистер Уинс. У него была странная привычка стоять у окна и протирать очки. Всем без исключения казалось, что таким образом он подает знаки. Все считали его шпионом и думали, что он помимо всех этих цифр владеет кодом, который способен подойти ко всем тайным ключам. Но это была одна из баек, созданная только потому, что сам предмет был ужасно скучным и если ничего не придумать, то на него и ходить нет смысла. А так появлялся стимул – он агент, который сигналит своим коллегам о том, что начинает урок.

– Выражения с переменными, – сказал учитель протяжно так, как будто он только что съел вкуснейший бутерброд с варением, – это такие выражения, которое содержит числа, переменные, знаки алгебраических действий, скобки, ну конечно. Например…

Мистер Уинс привел пример, изобразил на доске несколько формул. Карл этого не слышал – ему казалось, что все плывет перед ним – числа сливались с буквами, приглашали их на дуэль и предлагали им специальные перчатки на кулаки, последние отказывались, но те не слушали и уже были готовы атаковать.

– У Карлуши проблемы, – услышал он за спиной. – Надо бы его пощекотать после уроков, а то он все как-то других щекочет. Наверное, пора… давно уж руки чешутся.

Он повернулся назад. Денвер и Базилик показывали ему кулаки, Желудочный сок нарисовал на развернутом листе тетради картину – где Карла давит фура с сидящими в ней довольными одноклассниками. Они специально говорили громко, чтобы он мог их услышать.

– Вы… вы… – он хотел назвать их как-то очень обидно, чтобы у них отвисла челюсть, чтобы они раз и навсегда отстали от него, но навалившаяся усталость действовала и мешала ему придумать что-то по-настоящему едкое и вызывающее отвращение.

– Карлозавр хочет удивить нас новым прозвищем, – серьезно сказал Денвер, названный так за то, что ходил как денверский гиппопотам Майк с кабельного канала. На что Базилик – вегетарианец передал информацию Желудочному вечно голодному соку, а тот сделал так, чтобы почти весь класс вытянул шеи, кроме ее ботаническо-неудачниковой части.

– Вытри нос, Сопля, – выдал Карл, собравшись с мыслями. – Или попроси своих друзей подобрать.

– Что? – воскликнул Денвер, пытался приподняться, но учитель уже заметил волнение и появился, чтобы рассказать, какое это увлекательное занятие – изучать новую тему по алгебре, знакомиться с новыми терминами и наслаждаться трудностями. – Да я тебе сейчас так подберу, что мало не покажется.