Мифы Древней Греции (др. илл.), стр. 22

Там деревья сгибались под тяжестью яблок, крупных, сочных и огненно-золотых. Между этих деревьев ходили прекрасные девушки в белых одеждах, а на мягком зелёном лугу, в глубине чудесного сада, стоял бородатый гигант и держал на плечах тяжкий небесный свод.

— Это сад Гесперид, — сказал аргонавтам Орфей. — Здесь растут золотые яблоки. А вот и мощный Атлант.

— Да, — отозвались из-за ограды прекрасные девушки, — мы — Геспериды, а это брат нашего отца Атлант. Чистый источник в скале, из которого вы напились, выбил мечом великий Геракл, когда приходил в нашу землю.

— Это добрые вести! — воскликнул Язон. — Мы дошли до самого края земли и отсюда вернёмся в Элладу. Ведь именно так предсказали нам нимфы.

ОЗЕРО ТРИТОНА

Отдохнув у приветливых Гесперид, рассказав Атланту о всех приключениях, аргонавты спустили на воду корабль и поплыли вдоль берега. «Арго» стремился на восток, а берег всё время сворачивал на запад.

Поздно вечером добродушный Евфал сказал с удивлением:

— Посмотрите-ка, в этой стране солнце прячется на восходе: берег нас повернул на закат, а оно опять там, за нами.

— Что это за чудо! — сказал и Язон. — Я вижу знакомые пальмы. Вон и скала. Или лукавый Гермес отнял мой разум, или мы снова вернулись к земле Гесперид.

Тут только поняли аргонавты, что то, что они принимали за море, не море, а круглое озеро. Эта весть привела их в отчаяние. Но, по счастью, они увидели на берегу незнакомого юношу. Он стоял у воды и гляделся в неё, точно в зеркало.

— Как пробраться отсюда в открытое море? — окликнул Язон незнакомца.

— Путь один, — отвечал незнакомец. — Молитесь Тритону. Это озеро бога Тритона, и, кроме него, никто не выведет вас отсюда.

Едва успев сказать это, юноша вдруг пропал, точно его и не было.

Не зная как быть, аргонавты причалили к берегу. Тут разумный Орфей предложил поставить треножник в честь бога Тритона и принести ему тучную жертву. Так и решили. А пока остальные сооружали треножник, Мелеагр отправился в лес. Знаменитый охотник скоро нашёл там оленя и, поймав, принёс его на плечах к треножнику. Разложили костёр, закололи оленя и сожгли его мясо на ярком огне в жертву богу Тритону.

Жертвенный дым столбом подымался к небу. Вдруг он рассеялся, и из пламени появился пропавший юноша. Ничего не сказав, он протянул из огня обнажённую руку к Евфалу и подал ему небольшой комочек земли, очень мягкий и липкий. Покуда Евфал с удивлением рассматривал странный подарок, жертвенный дым снова окутал огонь, и виденье исчезло. Аргонавты решили, что жертва приятна Тритону, и снова поплыли вдоль берегов круглого озера.

Скоро они услыхали трубные звуки: точно кто-то трубил в огромный охотничий рог. Они повернули на звук и увидели бога Тритона. Он всплыл перед ними по пояс с трезубцем в одной руке и с большой перламутровой раковиной в другой.

Бог трубил в эту раковину, как в рог, а трезубцем коснулся земли, и земля расступилась. Перед «Арго» открылся проход в Средиземное море. Но как только корабль миновал этот узкий проход, берега сомкнулись опять.

ВЕЛИКИЙ ТАЛОС

Снова «Арго» бежал по лазурному морю, и когда на заре аргонавты увидели остров, они сразу узнали Крит. Надо было зайти и набрать на дорогу пресной воды, запасы которой иссякли. Но причалить к острову оказалось не так-то легко.

На острове Крите правил в то время Минос — царь, не менее жадный и злой, чем Эет.

За долгую жизнь Минос накопил несчётные груды сокровищ. Он дрожал над ними, как скряга, и вечно боялся, что его обворует какой-нибудь чужестранец. Но особенно подозрительным сделался он недавно, после того как придворный зодчий Дедал улетел от царя вместе с сыном Икаром на искусно сделанных крыльях. Не доверяя никому, Минос запретил чужестранцам подходить к берегам благодатного Крита и, чтобы никто не нарушил запрета, поставил сторожа на берегу, великана Талоса.

Талос был не простой великан. Он был выкован из меди Гефестом-искусником, богом огня. Но Гефест вдохнул в его жёсткое тело живую душу, и гигант ел и пил, слышал, видел и говорил, как другие люди. День и ночь шагал он по Криту на медных ногах, сотрясая весь остров, и швырял обломки скал в корабли, проходившие мимо Крита.

Как только «Арго» приблизился к острову, великан появился из-за горы и закричал медным голосом, чтобы пловцы убирались подальше. Для подкрепления своих слов он швырнул в их корабль увесистую скалу. Плоская глыба звучно хлопнула по воде и, подскакивая, как ловко пущенный камень, перепрыгнула через «Арго». Потом она потонула в волнах. А гигант кривлялся и хохотал, ужасно довольный своим искусством.

Несмотря на такую угрозу, аргонавты не повернули назад, но по-прежнему плыли к берегу.

— Не бросай в нас камнями! — кричали они. — Мы нуждаемся в пресной воде. По закону гостеприимства ты не смеешь нам отказать.

Но Талос и знать не хотел о законах гостеприимства. Одну за другой, раскачивая, кидал он глыбы, и Тифий едва успевал увёртываться от них.

— Придётся уйти без воды, — заворчали всегда недовольные Бореады. — И тут несчастье преследует нас…

Но Медея, заранее знавшая, чем закончится речь Бореадов, не дала им договорить до конца.

— Постойте, — сказала она, — дайте мне бронзовый щит и вина. Я придумала, как усмирить великана.

Язон принёс ей свой щит, а Диоскуры разрезали кожаный мех с вином, подарок Атланта, и вылили в перевёрнутый щит, как в огромную чашу. Медея же подмешала в вино снотворной травы, которую собирала на маленьком островке в день убийства Абсирта, и, став на носу корабля, закричала:

— Не сердись на нас, добрый Талос! Мы хотим угостить тебя нектаром, напитком богов. Тот, кто вкусит священного нектара, станет бессмертным, как боги. А в обмен на бессмертье ты дашь нам воды.

Глуповатый Талое подумал, что стать бессмертным совсем не так плохо. Он перестал швыряться камнями и побрёл по колено в воде навстречу гостям за обещанным угощением. Огромным глотком осушил он весь щит Язона и, причмокнув от удовольствия, облизал свои медные губы.

— Дай ещё, — попросил он Медею.

— Нет, — сказала Медея, — если ты выпьешь ещё хоть глоток, ты сейчас же умрёшь. Будь доволен, что стал бессмертным, и принеси нам воды.

Талос скорчил хитрую рожу и засмеялся.

— Разве я обещал принести вам воды? — отвечал он, смеясь. — Уходите-ка подобру-поздорову, или я запущу в вас вот этой горой.

— Ох как ты хитёр и коварен! — сказала Медея. — А мы-то надеялись, что ты добрый и справедливый гигант.

— И ошиблись, — ответил Талос, улыбаясь до самых ушей. — Я ужасно хитёр и коварен. Хитрее меня нет никого на земле.

И он зашагал к берегу, распевая хвалебную песню о хитрости и уме бессмертного Талоса. Но не успел ещё медный хвастун выйти на берег, колена его подогнулись, а веки закрылись. Он ткнулся лицом в песок и захрапел на весь остров.

— К берегу! — закричала Медея. — Убейте его, покуда он спит.

— Как это сделать? — спросил Теламон. — Ведь медную шею не перерубишь мечом.

— Убить его просто, — ответил мудрый Орфей, который знал всё на свете. — У Талоса в теле одна только медная трубка, по которой течёт волшебная кровь, как по жиле. Эту жилу Гефест заткнул золотым гвоздём. Если вытащишь гвоздь, кровь прольётся на землю, и гигант умрёт.

Не дослушав Орфея, Язон прыгнул в светлые волны, быстро доплыл до берега, вытащил гвоздь из темени великана, и жидкая лава, вместо живой человеческой крови, потекла из отверстия в море. Вода закипела, над морем поднялся пар, а медный гигант превратился в огромную медную гору, очень похожую на лежащего человека. Аргонавты же набрали воды и ушли от острова Крита.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ИОЛК

Очень скоро приплыли они в Эгейское море. А от этого моря не так уж далеко до Иолка. Как-то в полдень Евфал сидел на корме, отдыхая от гребли, и рассматривал высохший чёрный комочек земли, полученный им от Тритона.