Легенды II (антология), стр. 140
— Даже если этот местный — иностранный турист?
— Вот именно.
Мора принесла две тарелки супа и поставила их перед Тенью и доктором.
— Входят в обед, — мрачно сказала она.
Суп был слишком горячий и на вкус слегка отдавал томатной пастой и уксусом. Тень был настолько голоден, что съел почти всю тарелку прежде, чем сообразил, что суп ему не нравится.
— Вы говорили, что я монстр, — сказал Тень стально-серому человечку.
— Правда?
— Да.
— Ну, в наших краях полно монстров. — Он едва заметно кивнул на пару в углу. Взяв салфетку, маленькая женщина обмакнула ее в стакан с водой и энергично стирала пятнышки алого с губ и подбородка своего сына. Вид у него был смущенный. — Мы живем тихо, в глуши. В сводки новостей попадаем только в том случае, когда какой-нибудь скалолаз пропадает или еще лучше умирают голодной смертью туристы. Большой мир обычно вообще забывает о нашем существовании.
Появились бараньи отбивные — с гарниром из переваренного картофеля, недоваренной моркови и чего-то бурого и мокрого; последнее, как предположил Тень, возможно, в прошлой жизни было шпинатом. Тень начал резать отбивную ножом. Доктор взял свою руками и с удовольствием принялся кусать и жевать.
— Вы сидели?
— Сидел?
— В тюрьме. Вы были в тюрьме. — Прозвучало это как утверждение, а не вопрос.
— Да.
— Значит, умеете драться. Способны, если придется, кому-нибудь наподдать.
— Если вам требуется кому-то наподдать, — сказал Тень, — я, вероятно, не тот, кто вам нужен.
Человечек усмехнулся, раздвинув серые губы в жире от отбивной.
— Уверен, что тот самый. Я просто спросил. Нельзя обижаться на человека только за то, что он спросил. Не будем об этом. Вот он — точно монстр, — продолжил человечек, указывая недоеденной отбивной в угол зала. Лысый молодой человек ел ложкой какой-то белый пудинг. — И его мамаша тоже.
— По мне, так на монстров не похожи, — возразил Тень.
— Боюсь, это не совсем удачная шутка. Местное чувство юмора. О моем следует предупреждать на въезде в городок. Кстати о монстрах. Простите старика. Не верьте ни единому моему слову. — Сверкнув желтыми от табака зубами, доктор Гаскелл вытер рот и руки салфеткой. — Мора! Нам понадобится счет. Я плачу за обед молодого человека.
— Сейчас, доктор Гаскелл.
— Не забудьте, — сказал доктор Тени, — завтра утром в холле гостиницы в четверть девятого. Не позже. Они люди занятые. Если вас не будет на месте, они просто уедут, а вы упустите полторы тысячи фунтов за каких-то два дня работы. И премию, если они останутся довольны.
Послеобеденный кофе Тень решил выпить в баре. В конце концов, там был камин. Он надеялся, что тепло прогонит пробравший его до костей холод. За стойкой возился Гордон-портье.
— У Дженни сегодня выходной? — спросил Тень.
— Что? Нет, она просто подменяла. Она так иногда делает, когда народу слишком много.
— Вы не против, если я подброшу в камин еще полено?
— Не стесняйтесь.
«Если шотландцы так обращаются со своим летом, — подумал Тень, вспомнив афоризм Оскара Уайльда, — они вообще никакого не заслуживают».
Вошел лысый молодой человек, нервно кивнул Тени. Тень кивнул в ответ. Насколько он мог разобрать, у него вообще никаких волос не было: ни бровей, ни ресниц. От этого молодой человек походил на младенца, был каким-то незаконченным. Тень спросил себя, не заболевание ли это или, быть может, побочный эффект химиотерапии. Пахло от него сыростью.
— Я слышал, что он говорил, — заикаясь, произнес лысый молодой человек. — Он назвал меня монстром. И мою маму тоже. У меня уши хоть куда. Я мало что упускаю.
Уши у него действительно были хоть куда: прозрачно розовые и торчащие по бокам головы, как плавники какой-то огромной рыбы.
— У вас прекрасные уши, — сказал Тень.
— Дразнитесь? — Голос у лысого сделался обиженный, а вид — такой, будто он вот-вот полезет драться. Он был лишь на дюйм ниже Тени, а Тень был человеком крупным.
Позднее он даже не был уверен, действительно ли это случилось, действительно ли она к нему приходила, или это был первый из снов за ту ночь, но незадолго до полуночи (судя по часам на прикроватном радио) в дверь его номера постучали. Он встал.
— Кто там? — позвал он.
— Дженни.
Открыв дверь, он поморщился на свет из коридора.
Кутаясь в коричневое пальто, она смотрела на него неуверенно и нервно.
— Да?
— Завтра вы поедете в тот дом, — сказала она.
— Да.
— Я подумала, надо попрощаться. На случай, если у меня не будет шанса снова с вами увидеться. Если вы не вернетесь в гостиницу. А просто уедете куда-нибудь. И я больше никогда вас не увижу.
— Тогда до свидания, — сказал Тень.
Она оглядела его с ног до головы, осмотрела футболку и длинные трусы, в которых он спал, голые ноги, потом ее взгляд вернулся к его лицу. Вид у нее был встревоженный.
— Вы знаете, где я живу, — наконец сказала она. — Если понадобится, позовите.
Подняв руку, она мягко коснулась его губ указательным пальцем. Палец у нее был очень холодный. Потом отступила на шаг в коридор и так и осталась стоять лицом к нему, не делая никаких попыток уйти.
Закрыв дверь номера, Тень услышал удаляющиеся по коридору шаги. Он снова лег.
А вот дальнейшее точно было сном. Ему снилась его собственная жизнь, перепутанная и искаженная. Вот он сидит в тюрьме, учится фокусам с монетками и убеждает себя, что любовь к жене поможет ему преодолеть все что угодно. А то вдруг — Лора мертва, он на свободе и работает телохранителем у старого мошенника, который велел Тени называть себя Средой. А потом его сон заполнился богами: старыми, забытыми богами, нелюбимыми и брошенными богами, и богами новыми, мимолетными испуганными созданиями, одураченными и растерянными. Это было переплетение неправдоподобностей, «кошкина люлька», которая превратилась в сеть, которая превратилась в спутанный клубок размером с весь мир...
Во сне он умер на дереве.
Во сне он восстал из мертвых
А после была лишь тьма.
Глава четвертая
В семь зашелся визгом телефон у кровати. Тень принял душ, побрился, оделся и уложил свой мир в рюкзак. Потом спустился в ресторан на завтрак из пересоленной овсянки, вялого бекона и маслянистой яичницы. А вот кофе был на удивление хорош.
Без десяти восемь он уже ждал в холле.
В четырнадцать минут девятого вошел мужчина в дубленке. Он сосал самокрутку. Мужчина бодро протянул руку.
— Вы, должно быть, мистер Лун, — сказал он. — Моя фамилия Смит. — Я вас подброшу в большой дом. — Рукопожатие у него было твердое. — А вы ведь здоровяк, да?
Непроизнесенным осталось: «Но я мог бы вас завалить», но Тень все равно его расслышал.
— Так мне говорят, — отозвался он. — Вы не шотландец.
— Только не я, приятель. Просто приехал на недельку проследить, чтобы все шло как по маслу. Я — лондонец до мозга костей. — Вспышка белых зубов на жестком, как лезвие топора, лице. Тень решил, что ему наверное за сорок. — Пойдемте в машину. В курс дела введу вас по дороге. Это ваши вещи?
Тень вынес свой рюкзак к машине, запачканному глиной «лендроверу», мотор которого работал. Забросив рюкзак на заднее сиденье, Тень сел вперед. Затянувшись в последний раз самокруткой, превратившейся теперь в желтовато-белый окурок, Смит выбросил ее в окно со стороны водителя на дорогу.
Они выехали из поселка.
— Так как же произносится ваше имя? — спросил Смит. — Бальдр, Бальдур или как-то еще?
— Тень, — ответил Тень. — Меня называют Тень.
— Хорошо.
С минуту они ехали молча.
— Значить, Тень, говорите? — сказал Смит и повторил: — Тень. Не знаю, как много старый Гаскелл рассказал вам про предстоящую вечеринку.
— Кое-что.
— Ладно, вот что самое важное вам следует знать. Что бы там ни случилось, обо всем молчок. Ясно? Что бы вы ни увидели, это люди просто немного веселятся. Никому ни о чем ни слова, даже если вы узнаете кого-нибудь, если понимаете о чем я.