Лунатик исчезает в полночь, стр. 25
Но при чем тут «Уютный уголок» и девушка, смахивающая на меня, как однояйцовая близняшка? Кто она?
Пробка дрогнула, и машины черепашьим шагом двинулись вперед, я начала перестраиваться вправо. Степа, ты дурочка! С чего вдруг решила, что твоя копия жила в пансионе в четвертой комнате? Ну да, так сказала Светлана, однако она, судя по всему, любит приврать. Я отказалась доставить ее в аэропорт, Кузнецова впала в ярость и решила мне отомстить. Она быстренько накропала сообщение, напридумывав ерунды, а заодно отправила мне фото своей приятельницы, которая, надо признать, потрясающе на меня похожа. Кстати, говорят, у каждого человека на Земле непременно есть двойник. Просто мы с ним, как правило, не встречаемся.
Да-да, наверняка Света солгала. Если бы мой клон в самом деле занимал ранее четвертый номер, то первые слова Берты Борисовны при виде меня были бы: «Боже! Вы так похожи на мою прежнюю жиличку! Невероятно!» Но Нечаева не выказала ни малейшего удивления, следовательно, в четвертом номере моего двойника не было. Надо выбросить из головы глупые мысли и заняться собственными проблемами. Очень надеюсь более никогда не встречаться с Кузнецовой.
Первое, что я увидела, войдя в свою комнату, это голубое платье в белый горошек, разложенное на кровати. На полу стояли туфли, в кресле лежала сумочка. Ноги мои подкосились, и чтобы не упасть, мне пришлось опереться о стену.
Некоторое время я провела в состоянии ступора, потом на цыпочках приблизилась к кровати и пощупала край широкой юбки. Под пальцами заскрипел искусственный шелк. Перед глазами вдруг опять стало трястись кружево. Я вспомнила советы Оксаны Лаврентьевны про занятия физкультурой, про обливания и быстро начала приседать, затем бросилась в ванную, где принялась плескать в лицо холодную воду. В голове просветлело, невидимый ремень, туго стянувший мое горло, ослаб, к кончикам пальцев вернулась чувствительность.
Я побрела назад в комнату, взяла платье, приложила его к себе, потом надела. Когда я рассматривала свое отображение в большом зеркале, прикрепленном к внутренней стороне дверки гардероба, поняла: платье шилось для чуть более высокой девушки. Талия находилась немного ниже моей. А в плечах наряд оказался широковат, рукава-фонарики слегка съехали вниз. Но если затянуть широкий кожаный пояс, то никто и не поймет, что на мне чужой прикид. Стащив одеяние, я взяла фото, лежавшее на постели возле сумочки. Так-так, это опять снимок моего «клона» – незнакомка одета в это самое голубое платье, накрашена и причесана по моде восьмидесятых годов прошлого века.
Глава 18
Вновь облачившись в джинсы и футболку, я пошла искать горничных. Те обнаружились на кухне.
– Кто входил в мою комнату? – был мой первый вопрос.
– Я, – ответила Юлия, дочь Берты Борисовны. – Уборку делала, как положено. А что?
– Это вы принесли платье?
Юля, удивившись, переспросила:
– Какое платье?
– Голубое в белый горошек.
– Откуда бы я его притащила? – продолжала недоумевать Юлия, наливая в чашку чай. – Извините, Степанида, у нас с Мариной перерыв всего полчаса, нам отдохнуть надо, впереди много работы.
– Стирка, глажка, – пронзительным голосом перечислила вторая горничная. – Юльке еще спальню Кузнецовой мыть.
Я посмотрела на дочь Берты Борисовны. Сколько ей лет? Наверное, около тридцати. Юля невысокого роста, с хорошей осанкой и крепкой фигурой. Вероятно, она регулярно занимается спортом, вон какие у нее красивые мышцы на предплечьях, а голени, как у балерины, четко очерчены и сильно развиты. Юля трудолюбива – я постоянно вижу ее то с веником, то с тряпкой, то с пылесосом – и всегда приветливо улыбается, но первой в разговор не вступает.
– Еще вопрос, – продолжала я. – Кто-то из вас забыл вымыть под кроватью в четвертом номере, вчера я нашла там плюшевую игрушку. Чья она?
– Постоялица, которая раньше здесь жила, бросила, – пояснила Марина. – Она в супермаркете какую-то зверюшку в подарок получила, акция у них была. Я на кухню зашла, смотрю – постоялица в свой холодильник йогурты складывает. Увидела меня и говорит: «Хочешь игрушку? Забирай». Я отказалась. Зачем мне это барахло? Чего с ним делать? Значит, и ей не потребовалось. А под койкой я пылесосила, как туда зверушка попала, не знаю.
– Юлия! – закричала издалека Берта Борисовна. – А ну иди немедленно в мой кабинет!
Дочь горестно вздохнула, с тоской взглянула на свой чай, на два бутерброда на тарелочке, но послушно поспешила на зов.
– Не дали человеку поесть, – укорила меня Марина. – Юлька такая исполнительная! Мать ее шпыняет, а она молчит. Я бы уж давно ответила. Вот сейчас бы сказала: «Перекушу и поднимусь. Не пожар ведь, не потоп, пустяк какой-нибудь у тебя».
– Кто занимал прежде четвертую комнату? – не отставала я.
– Девушка.
– Как ее звали?
– Я с гостями не знакомлюсь.
– Постояльцев регистрируют?
– Не знаю, – промямлила Марина. – Тут Берта хозяйка, чего прикажет, то я и делаю, остальное меня не касается.
– Как выглядела гостья?
– Которая?
– Та, что жила в моем номере до меня, – почти теряя терпение, уточнила я.
– Ну… обычно выглядела, – пожала Марина плечами. – Чуток тебя крупнее, повыше, но ненамного.
– Мы с ней похожи?
– Не знаю.
Я рассвирепела.
– Посмотри на меня внимательно и скажи, есть ли между нами сходство.
Горничная прищурилась, выпятила губы трубочкой и начала размышлять вслух.
– Волосы у нее тоже светлые, но ты их распущенными носишь, а она в хвост завязывала и сзади в дырку бейсболки его протягивала.
– Девушка постоянно носила головной убор? – удивилась я.
Марина сложила руки на груди.
– У меня дел невпроворот, площадь уборки большая, нет времени по сторонам глазеть. Утром я иногда с ней сталкивалась, и на башке у ней всегда кепка сидела. Еще помню темные очки на носу и что губы бордовой помадой намазаны. Ну как я могу сказать, похожи вы или нет? Лица-то было почти не видно. Рост точно повыше. И грудь побольше.
– Давно постоялица уехала?
– Ну, наверное, дней десять или одиннадцать назад. Хотя, может, две недели прошло. А чего ты интересуешься?
– Хочу плюшевую игрушку ей вернуть, – солгала я.
– Да выбрось ты ее, – заржала горничная, – две копейки цена ерунде. Все, некогда мне с тобой бла-бла разводить, надо выстиранное развесить и домой бежать, скоро десять стукнет.
– Вы уходите в двадцать два часа? – удивилась я. – Долгий же у вас рабочий день.
– Не повезло, как некоторым, не в той семье родилась, – буркнула Марина. – Образования не получила, вот и ломаюсь за копейки с утра до ночи.
– Погодите! – остановила я горничную. – Вы сказали, что девушка в бейсболке покинула пансион Берты Борисовны больше десяти дней назад. А кто после нее занимал номер?
– Ты въехала, – пояснила Марина.
– Жилье пустовало? – удивилась я.
– Угу, – кивнула собеседница. – Берта жуть какая капризная стала после того, как та постоялица сбежала, не всякого к себе в дом пустит.
– Сбежала? – эхом повторила я.
Марина злорадно засмеялась.
– Аккурат в пятницу утром смылась. Вечером-то ей в тот день следовало деньги хозяйке за неделю отдать, а она Берту обдурила. Вот уж я повеселилась, когда в субботу утром рожу Нечаевой увидела, та аж осунулась от горя. И ведь небедная девочка-то, вещи у нее дорогие были. А все кинула – несколько платьев, туфли. Косметика в ванной лежала так, словно владелица вот-вот вернется.
– Как же все-таки ее звали? – наседала я. – Попытайтесь вспомнить.
Марина дернула плечом.
– Сказано уже, мы не познакомились. Она ни с кем не разговаривала. Утром шмыг из дома, вечером шмыг в дом, и тишина. Так вот, в субботу утром до Берты дошло, что ее кинули, она велела вещи мошенницы собрать и на третьем этаже у входа в свою квартиру оставить. Так я и сделала. А в пять вечера тетка пришла. Позвонила в дверь, я открыла и услышала: «У вас комнаты свободной случайно нет? Очень нужна». Усадила я бабенку в гостиной, пошла к хозяйке, думала, обрадую ее, что клиентка новая нашлась. А она как заорет: «Кто разрешил не пойми кого с улицы в дом приглашать? Нет у нас мест, заняты все номера!» Я ей напомнила: «Четвертый же освободился. Вы, наверное, забыли». Берту еще сильнее по кочкам понесло: «Комната уже сдана, деньги за нее заплачены, а то, что человек пока не въехал, тебя не касается. Извинись перед женщиной и выпроводи ее. Наверное, она старое объявление прочитала и, не позвонив, приехала».