Долина кукол, стр. 91

– Но раз мужчина смог вот так взять и уйти… Анна, он же не любил тебя по-настоящему.

– Он любил меня, я знаю, – упрямо возразила Анна.

– Ну конечно. Точно так же, как Аллен считал, что ты любишь его. И как Кевин считает, что ты любишь его. Он настолько уверен в тебе, что даже не чувствует себя обязанным жениться. Анна, если ты действительно чувствуешь, что Кевин любит тебя, заставь его жениться. Это так редко бывает, когда тебя кто-то любит. Со мной такого ни разу не было.

– Да полно тебе, Джен. Вся Европа любит тебя… а теперь и Америка будет у твоих ног.

– Они любят мое лицо и тело. А не меня! Это огромная разница, Анна. – Она передернула плечами. – Может, я просто не из тех, кого можно полюбить?

– Я люблю тебя Джен, по-настоящему.

– Знаю, что любишь. Жаль, что мы с тобой не лесбиянки – прекрасная бы получилась парочка. Анна рассмеялась.

– Если бы мы были лесбиянками, то у нас с тобой, скорее всего, ничего не получилось бы. Ты же сама говоришь: один любит, а другой только позволяет себя любить. Или у лесбиянок все иначе?

Дженифер смотрела куда-то вдаль.

– Нет… даже в гомосексуальных отношениях одна партнерша любит, а другая лишь позволяет себя любить. – Она внимательно изучала себя в зеркале. – Ну что же, у тебя есть Кевин, а у меня – Голливуд.

– Но ведь ты получаешь удовольствие от своего успеха, правда? – спросила Анна. Дженифер пожала плечами.

– Временами – да. Но я ненавижу эту работу. Профессионалом я так и не стала, я же актриса не по призванию. И еще, я всегда только разделяла чью-то известность – сначала принца, потом Тони. А все это сводится к одному: сама я не заслуживала ее – ни с принцем, ни с Тони, ни со своей работой. На меня всегда работали мое лицо и тело. О господи! Полжизни бы отдала за человека, который полюбил бы меня саму…

– Если это то, чего ты действительно хочешь, Джен, ты его найдешь. Я уверена, что найдешь.

Дженифер дотянулась до Анны и взяла ее за руку.

– Молись за это, Анна. Я хочу выйти из этой сумасшедшей гонки. Хочу, чтобы рядом был человек, который любит меня… Хочу ребенка. Мне ведь еще не поздно. Молись за то, чтобы я встретила настоящего мужчину и послала бы Клода и всех прочих к чертовой матери!

Анна

1960

Весной 1960 года Кевин Гилмор перенес тяжелейший инфаркт. Посеревший, почти без признаков жизни, он две недели пролежал с кислородной маской. Едва оказавшись в состоянии говорить, он взял Анну за руку.

– Анна, я, похоже, выкарабкаюсь? – Казалось, он поверил ей, когда она сжала его пальцы и кивнула.

– Обещай мне только одно, – прошептал он. – Если я и впрямь выкарабкаюсь, ты выйдешь за меня замуж. Она заставила себя улыбнуться.

– Ничего не говори, Кевин. Тебе нужен полный покой.

– Ради бога, Анна. – Слезы выступили у него на глазах. – Я боюсь. Я не смогу один выдержать это. Пожалуйста… Я встану на ноги, если буду знать, что ты выйдешь за меня… что ты всегда будешь рядом.

– Кевин, тебе необходим покой. Ты поправишься.

– Для детей, которых ты хотела, Анна, уже слишком поздно, но все остальное я тебе дам. Продам свою фирму… будем путешествовать. Скажи только, что выйдешь за меня и никогда не покинешь.

Она улыбнулась.

– Хорошо, Кевин. Обещаю.

Целых полтора месяца она не отходила от его кровати. Выздоравливая, он беспрестанно говорил о женитьбе, о том, что они будут делать и как он все устроит в соответствии с ее желаниями. Она все больше смирялась с этой мыслью. А действительно, почему бы ей не выйти за Кевина? Чего она ждет? Ей тридцать пять – боже милостивый, уже тридцать пять! И как только это могло случиться? Ощущаешь себя все той же, и вот тебе уже тридцать пять, и время продолжает неудержимо мчаться. Пролетают год за годом. Произошло так много и вместе с тем так мало. Она упустила свой шанс на большую любовь и на детей, но это компенсировано другим: она материально независима, даже богата. Ее вклады возросли более чем вдвое, Генри провел для нее несколько успешных финансовых операций, а Кевин ежегодно выдавал ей по несколько сотен акций своей фирмы, их цена тоже могла удвоиться в любой момент. Нет, деньги для нее никогда не будут проблемой. Даже если она вообще прекратит работать, а Кевин – помогать ей, она и без того уже богата.

Но ведь, с другой стороны, с деньгами у нее никогда не было проблем. Даже в самом начале ее жизненного пути в банке у нее лежало пять тысяч. Она никогда не испытывала того, что довелось пережить Дженифер… Джен, которой приходилось посылать деньги своей матери, которой пришлось пробивать себе путь наверх и добиваться всего самой. Анна очень гордилась головокружительным успехом Дженифер в Голливуде. Та снялась в пяти кинофильмах – красивых цветных картинах, где за нее пели другие. Другая артистка танцевала за нее на заднем плане, но крупным планом всегда показывали Дженифер.

Она была ослепительно красива, ее имя постоянно упоминалось то в связи с режиссером, то с исполнителем главной роли, а в последнее время к ее ногам пал какой-то продюсер. Однако из писем и телефонных разговоров Анна знала, что Дженифер все еще ищет свой идеал.

Перед выходом из больницы Кевин начал планировать их медовый месяц.

– Ты точно не желаешь оставить свою работу? – с тревогой в голосе спрашивал он.

– Мою работу? – рассмеялась она. – Кевин, да не ты ли сам преподнес ее мне на серебряном блюде?

– Нет, Анна. Я начал работать с тобой как с манекенщицей, а всего остального ты добилась сама. Ты великолепна, ты – золотой фонд компании.

– Ну что ж, этот золотой фонд ты можешь отделить от нее в любое для тебя время. Думаю, не пострадает ни одна сторона.

Он сжал ей ладонь.

– Я люблю тебя, Анна. Я продам компанию. Она кивнула.

– А теперь отдохни немного. Займись планированием нашего медового месяца, пока меня не будет. Он не отпускал ее руку.

– Тебе нужно идти?

– Пока еще я работаю у тебя, а сегодня передача.

– Анна… ты знаешь… между нами долго не будет интимной близости… очень долго, может быть, даже совсем никогда. Что ты на это скажешь?

– Пусть это не беспокоит тебя, Кевин. Он разрыдался.

– Я потеряю тебя. Я знаю это!

Вдруг она почувствовала отвращение. Какую же страшную власть имеет над человеком болезнь, если лишает его элементарного чувства собственного достоинства. Она ласково погладила его по голове.

– Я буду с тобой Кевин. Обещаю.

В августе Кевин вновь восседал за своим письменным столом – крепкий, энергичный, с видом человека, привыкшего брать на себя ответственность за все. От дней, пронизанных страхом, проведенных в кислородной маске, остались лишь смутные воспоминания. Правда, у него действительно оказался коронарный тромбоз, но Кевин выкарабкался. Сейчас он чувствовал себя лучше, чем когда-либо: покой и отдых явно пошли ему на пользу. И он собирается жениться на Анне. Разумеется, временами его охватывал страх от грозящего ему одиночества. Если сегодня ночью у них что-то будет…

– Хочу заключить с компанией как можно более выгодное соглашение, – объявил он Анне. – Я выхожу из дела, получая двенадцать миллионов и пост почетного председателя правления. Пока компания носит мое имя, я хочу быть уверенным, что она поддерживает свой класс. Думаю, что смогу все закончить к январю. Самое позднее – в начале февраля. Это тебя устроит? Но, если хочешь, можем пожениться прямо сейчас…

Анна улыбнулась.

– Раз уж мы столько ждали, сделаем это по всем правилам. Сразу же после свадьбы я хочу уехать куда-нибудь на медовый месяц.

– Тогда пусть будет февраль! Это предел, который я себе установил. А потом – свадьба и долгое свадебное путешествие. Мы объедем весь земной шар.

– Правда, кругосветное? То есть не просто Лондон, Париж и Рим? Но и Восток, Индия, Греция, Испания?