Гимназия №13, стр. 39
Оно лопнуло, словно воздушный шарик. Среди осколков скорлупы поблескивала серебром длинная игла.
– Так просто? – удивилась Маша.
Ей никто не ответил. Действительно, уничтожение Кощея происходило как-то уж слишком буднично. Антон, помедлив секунду, поднял с земли иглу и взялся за нее двумя руками.
И не смог сломать.
Не потому что не хватило сил – Антоха не мог заставить себя согнуть такую красивую блестящую штуковину. А мысль о том, что в результате погибнет красивая блестящая женщина, вообще оказалась для него невыносимой.
Пусть эта женщина плохая, пусть она даже Кощей – все равно! Да и кто сказал, что она плохая?..
– Кто сказал, что Паляндра плохая?! – вслух повторил Антоха. – Сказки? А кто сочинил эти сказки?!
Он хотел сказать еще много чего: про Перуна, с которым тоже не все ясно; про то, что они даже не попытались разобраться, виновата Пленница или нет; про то, что историю – и сказки! – пишут победители…
Но он не успел.
– Полундра! – заорал кот. – Паляндра!
И полез прятаться на дерево.
Бывшая Пленница появилась словно ниоткуда и бросилась на магический круг с разбега.
И он как будто подался! Во всяком случае, Паляндре удалось чуть-чуть пересечь границу, прежде чем ее отбросило назад.
– Ах-ха-ха-ха! – загрохотала она. – Это разве магический круг?!
Паляндра снова бросилась на невидимую стену. И снова чуть-чуть продвинулась. И еще раз. Это было страшно и красиво. Можно сказать, что это было страшно красиво: высокая женщина в развевающихся черных одеждах, которая нападает и отскакивает, нападает и отскакивает…
– Антон! – наконец очнулась Лёля. – Ломай!
Антоха медленно покачал головой. Паляндра снова бросилась на магический круг и теперь продвинулась почти на шаг.
– Ты слово давал! – заорала Лёля и выдернула из кармана веревочку с узелком. – Ломай!
И Антон сломал…
Что-то хлопнуло, игла вспыхнула алыми искрами, откуда-то выползло облако тумана…
Через пару секунд, когда туман рассеялся, рассеялась и тьма. Стало хорошо видно четверых гимназистов, сжавшихся в центре круга. Антоху, который стоял, уронив руки, Лёлю с блестящими от слез глазами. Недалеко от них, прислонившись к дубу, стояла Паляндра. Она спокойно курила тонкую сигарету, элегантно выпуская струйки дыма в темное подобие неба.
– Вы живы? – изумленно спросил Антон.
– Как видишь, – спокойно ответила Паляндра.
– Вы теперь не Кощей? – с надеждой спросил мальчик.
Паляндра фыркнула и тут же закашлялась от сигаретного дыма.
– Бедные наивные детки, – сказала Пленница и хихикнула. – Но каков ход, а! Я собой горжусь. Честно говоря, я уж и надежду потеряла, что сработает…
– Что сработает? – упавшим голосом спросила Лёля.
– Гениальный пиар. Мой. И ведь что интересно – все же правда.
– Что правда? – спросила Маша.
– Да все! – сказала Паляндра торжествующе. – Сундук. Заяц. Утка. Яйцо. Игла. Даже смерть. Если б вы знали, как я веселилась, когда все это придумывала…
Паляндра коротко хохотнула.
– Но оно того стоило, согласитесь. Детки ж любят, чтоб интересненько…
– Так это была ваша смерть? – спросил Антон.
– Ага!
Паляндра докурила, кинула окурок в сторону и, отбросив волосы, уперла руки в боки. Сейчас ей на вид было не дать и двадцати лет – очень молодая женщина с живыми веселыми глазами.
– Ну, соображай, соображай, Антон, ты уже на подходе. Сообразишь, вместе посмеемся, ты оценишь.
– Это была ваша смерть, – тихо сказал Антон, – и я ее сломал… Значит теперь… Теперь вы…
Лёля тихо ахнула и закрыла лицо руками.
– Да!.. – загремела Паляндра так, что зазвенели окна и Васька с деревянным стуком свалился с дуба. – Да!.. Теперь я бессмертна!
– Но зачем же вы тогда нас преследовали? – спросила Лёля.
– А что мне было делать? – пожала плечами Паляндра. – Подойти к вам и попросить сломать иглу? Вряд ли бы вы меня послушали. А так, смотрите, как быстренько все получилось.
Паляндра спокойно зашла в центр круга, подняла кусочек иглы и положила себе в карман.
– Возьму на память, – сказала она Антону.
– А ка-ка-как вы в круг зашли? – спросил Антон.
Паляндра опять фыркнула.
– Не верьте дешевым трюкам, – сказала она. – Но, согласись, выглядело красиво. Черные волосы развеваются… Надо было еще музычку подобрать потрагичнее.
– То есть круг не защита? – спросила Лёля.
– Да конечно! – сказала Паляндра. – Это же просто круг, глупышка. Мало ли что вашему Гоголю наболтали селяне… Ладно, дорогие, как говорится, спасибо за все. Очень выручили. Я прям даже не знаю, как и благодарить.
Паляндра помахала рукой и пошла к школе. На крыльце обернулась:
– Волк, ты заходи, если что. Поболтаем. Нам с тобой есть о чем поболтать.
Антоха стоял и улыбался во весь рот. Он был совершенно счастлив, что никого не убил, что Паляндра оказалась такой милой и красивой, и что скоро он обязательно пойдет к ней в гости и она ему расскажет… Он точно знал, что она ему расскажет что-то необыкновенно важное.
Он не видел, как выбралась из круга Лёля и как ушла в школу, тихо вздрагивая плечами.
Глава 15. Черные, белые и серые
Впервые после «закукливания» школы они ночевали не вместе. Антон, Мишка, Севка и Маша легли спать на привычном месте – в спортзале. Где решили провести ночь Лёля и Любка, никто не знал. Сначала все были слишком ошарашены неудачей с Кощеевой смертью, потом Севка робко предложил поискать девчонок, но Антоха запретил.
– Они знают, где мы, – сказал он, пожалуй, слишком резко, – вот пусть и идут к нам.
Они лежали на матах тихо, но никто не спал.
– Слушай, – не выдержал Мишка, – а может, с ними что-нибудь случилось?
– Не случилось! – отрезал Антон.
– Откуда ты знаешь? – тихонько спросила Машка.
Антоха не ответил. Как было объяснить, что он чуял – Лёле сейчас несладко, но ничего ей не угрожает. Как было вообще объяснить, что он может чуять?
– А ловко она нас! – вдруг произнес Севка. – Она и правда умная!
– Но ведь плохая?! – то ли спросила, то ли возразила Маша.
Мишка заворочался на своем мате, и Антохе показалось, что этот увалень собирается поспорить.
– Ничего не плохая! – сказал он. – То есть… откуда мы знаем, что она плохая?
– Если вдуматься… у-а-а-ау… – зевнул Севка, – только из сказок.
– Ну, – усмехнулся Антон, – чего все эти сказки стоят, мы сегодня убедились. Думали, что убьем Кощея, а вышло все ровно наоборот. Может, с ним… с ней вообще все наоборот?
Вопрос повис в вязкой тишине. Довольно долго никто не решался на него ответить.
– То есть она хорошая? – уточнила Маша. – А Перун плохой?
– Может, и хорошая… – Антоху стали раздражать все эти разговоры. – А может, и не очень… Но не плохая! Она… нормальная! Просто они поругались с Перуном. Отсюда и все сказки взялись.
Из темноты не раздалось ни звука, и Антон понял, что его не поняли.
– Ну вот я – хороший? – спросил он неизвестно кого.
– Хороший, – ответила Маша.
– А Лёля?
– И Лёля, – согласился Севка.
– Но мы поругались. Хотя оба хорошие… нормальные. Может, у Перуна с Паляндрой то же самое случилось? Только они разругались сильно. Вдрызг. Перун Паляндру посадил на цепь и всем приказал рассказывать, что она плохая…
Ему опять никто не ответил, и Антоха решил больше не разоряться перед темным спортзалом.
– Ладно, – сказал он. – Давайте спать.
– Давно пора… – пробормотал Мишка.
Антоха почти не удивился, что сон поджидает его в том же самом месте, где подкараулил днем.
Он снова стоял напротив резного столба. Рядом – верный волк. По другую сторону столба – кто-то невидимый.
Но добавились и новые персонажи. Они окружали столб редким полукольцом: большой косматый медведь, тихая женщина с ласковым лицом и двое в серых плащах, мужчина и женщина. Эти двое неслышно переговаривались между собой, показывая то на Антоху с волком, то на того, кто стоял с обратной стороны столба. Антон нахмурился – ему не понравилось, что эта парочка ведет себя слишком свободно, обсуждает что-то в его присутствии, да еще и не вслух. Он хотел прикрикнуть на них, но вдруг понял, что женщина – это Маша, а мужчина – Севка. И плащи у них не серые, а неопределенного цвета. Возможно, они были когда-то черными, а потом выцвели. А может быть, наоборот, белыми, но посерели от дорожной пыли.