Улыбка сфинкса, стр. 49

Подавленный убогостью старого Суэца, Уманец скептически относится к являвшемуся в то время предметом обсуждения плану Мухаммеда Али построить железную дорогу из Каира в Суэц. Он считал его чистой фантазией, не имеющей шансов на успех. По его мнению, такая дорога не только не покрыла бы издержек на свое строительство, но и не дала бы никаких мало-мальских процентов на капитал, вложенный в это огромное предприятие.

Железная дорога Каир — Суэц вступила в действие в 1857 г. Расходы, затраченные на ее строительство, окупились в считанные годы. Уманец не знал и не мог предвидеть, что патриархальное запустение Суэца доживало последние годы: начавшиеся через несколько лет работы по сооружению Суэцкого канала неузнаваемо изменили этот захолустный уголок Египта.

Рядом со старым Суэцем построен современный Суэц, утопающий в зелени город с трехсоттысячным населением. Он не имеет сейчас ничего общего со старым городом: крупный порт у южного входа в Суэцкий канал, предприятия, дающие стране химические удобрения, нефтепродукты. Будучи частью приканальной зоны Египта, наиболее динамично развивающейся за последние сто лет, он преобразился. Если многие провинциальные города Верхнего и Нижнего Египта — эль-Минья, Кена, Ганта — еще продолжают сохранять черты патриархальности, то города приканальной зоны, и Суэц в их числе, — приметы нового, современного Египта.

Мы еще будем говорить о сегодняшнем дне городов зоны Суэцкого канала, но, чтобы представить масштабы происшедших здесь перемен, давайте вернемся к Уманцу, въезжающему в Суэц в мае 1843 г.

Ссылаясь на арабские летописи, Уманец сообщает, что Суэц был построен в первой половине XVI в. До него здесь существовал арабский городок Кользум, который, в свою очередь, вел свою историю от греческого порта Клизма. Еще в более древние времена в 10–11 км северо-восточнее Суэца находился г. Клеопатрис.

«В городе несколько просторных площадей. Извилистые улицы, идущие от ворот, в которые я въехал, через весь город и вдоль рукава залива есть не более как ряд площадей, соединенных переулками. На них производятся разные работы, в одном углу площади шьют паруса по выкройке на земле, нарисованной протянутыми веревками; в другом углу навалены кипы товаров, только что привезенные и перетаскиваемые в соседний обширный хан; далее кучи мусора и всяческой нечистоты у самой дороги; полуголые, грязные, по неделе и более немытые мальчишки с офтальмией на глазах копаются в этих кучах; коростовые собаки играют и валяются вместе с ними. Через другую площадь протянут канат, перерезывающий самую дорогу и которым при помощи ворота вытягивают легкие суда на берег. На лучшую площадь выходят дома с флагами на высоких мачтах, агентов консульств, французского и английского, и дом губернатора. Еще более длинное здание адмиралтейства, для которого все материалы доставляются на верблюдах из Каира, а туда из Европы и частью из Сирии» ^{74}.

В заливе стояли на якоре несколько рыбацких баркасов и небольшое судно сына Мухаммеда Али Ибрагима-паши.

Здесь, на берегу Суэцкого залива, древнего Героополита, мы расстаемся с Уманцем. Его путь лежит на Синай, в монастырь св. Екатерины. Наш — в другие места и даже в другой век.

Давайте посмотрим, что происходит на перекрестке Востока и Запада, как иногда называют Суэцкий перешеек, в наши дни. Каждый, кто задумывается над проблемами, с которыми сталкивается современный Египет, обращает внимание на то, какое колоссальное значение для страны имело освоение этого некогда пустынного и заброшенного уголка. Попробуем также проследить за тем, как сооружение «великого пути на Восток», как называл К. Маркс Суэцкий канал, подготавливало коренной поворот в современной истории Египта, подняло его политическое и торгово-экономическое значение, властно втянуло некогда отсталую и изолированную страну в самую гущу мировой политики.

Для начала ознакомимся с, так сказать, местом действия и проедем по пути, по которому шли русские «путепроходцы» к Чермному морю, на Синай. Но повторим этот путь мы не буквально, не след в след. Вряд ли это будет интересно, да и целесообразно: за сто лет пески замели следы караванов паломников.

Паломники шли к горе Моисея. Мы поедем к Суэцкому каналу, туда, где легче всего ощутить пульс жизни сегодняшнего Египта. И начнем мы не с Суэца, где оставили Уманца с его спутниками, — Суэц сегодня с трудом залечивает раны недавней войны, — мы начнем с Исмаилии, быстро превращающейся в столицу Суэцкого канала.

От Каира до Исмаилии на автомобиле

Уманец добирался до Суэца почти два дня. Если не считать ночевки и кратких привалов, он провел на спине своего верблюда 24 часа. «Устал я донельзя, — писал он. — Лицо горело, жажда терзала меня, но зато, когда я добрался до воды, хотя также отчасти солоноватой, то лил ее в себя, подслащивая лимонным сиропом, как в Данаеву бочку. Я потерял счет стаканам воды, мною выпитым, и не помню, чтобы когда-либо в жизни моей пил ее с большей жадностью» ^{75}.

В те времена, когда Уманец путешествовал по Египту, рекорд скорости на отрезке Каир — Суэц принадлежал Мухаммеду Али, который преодолел однажды это расстояние (примерно 140 км) на подставных лошадях за 13 часов. Почта доставлялась английской компанией из Суэца в Каир в середине прошлого века за 17 часов.

Сегодня для того, чтобы попасть из Каира в Суэц или любой другой город зоны Суэцкого канала, требуется не более двух с половиной часов, причем чуть ли не половина этого времени уходит на то, чтобы выбраться из бесконечно утомительных пробок каирского уличного движения.

Ранним утром наш автомобиль легко мчится по двухкилометровой эстакаде, ведущей с левого берега Нила, из района Докки, — через о-в Гезиру — на правый берег, к центру города. Внизу мелькают аккуратно подстриженные газоны спортивного клуба «Гезира», поле для гольфа и ипподром которого напоминают каирцам о колониальных временах, когда большинство членов клуба составляли офицеры английских оккупационных войск и компрадорская верхушка каирского общества. Впрочем, и сейчас, спустя четверть века после июльской революции «Гезира» не стала доступней для среднего каирца. Стоимость годового членского билета для семьи из трех-четырех человек значительно превышает годовую зарплату обычного служащего.

Виды из окна автомобиля сменяются, как картинки в китайском фонарике. Едва успеваем проехать самый фешенебельный район Каира — Замалек, — как появляются ветхие строения Булака — квартала городской бедноты, примыкающего к центральной части города. Проносимся по эстакаде над узенькой улицей Галяа, застроенной обветшалыми, разномастными домишками, среди которых одиноко возвышается поблескивающий дымчатыми стеклами небоскреб редакции газеты «Аль-Ахрам». А вот и громоздкое здание железнодорожного вокзала «Баб эль-Хадид» с массивной гранитной статуей Рамзеса II, надменно вздернувшего голову, увенчанную короной Верхнего и Нижнего Египта. Здесь эстакада кончается — и мы вливаемся в унылый, скрежещущий, гудящий, смердящий поток автомашин, медленно ползущих по улице Рамсис, получившей название от статуи самого знаменитого из египетских фараонов. Пристраиваемся за видавшим виды грузовиком с ящиками со свежей зеленью и овощами, оставляющим за собой длинный шлейф дыма. У допотопного вида автобуса, из дверей, окон и даже с крыши которого глядят на нас неунывающие египтяне, вообще нет выхлопной трубы и дым с мотоциклетными выхлопами валит откуда-то сбоку. Приходится наглухо закрыть окна и медленно продвигаться в плотной массе автомобилей.

Из пробки выбираемся, только миновав коптский собор св. Марка, стоящий в конце улицы Рамсис. Он построен из сероватого бетона и сочетает в себе традиционный для греческих и константинопольских базилик купол и огромный дом, своими очертаниями напоминающий готический. Собор был открыт в 1968 г., когда коптская церковь отмечала 1900-летие смерти евангелиста Марка, считающегося первым епископом Александрии и основателем коптской церкви. По этому случаю, кстати, Ватикан принял решение частично вернуть Египту связанные с именем святого Марка реликвии, выкраденные в 828 г. венецианцами из старого собора св. Марка в Александрии. Сейчас они хранятся в соборе, мимо которого мы проезжаем.