Принцесса вандалов, стр. 62

– У вас уже двое, хотя вы женились всего полтора года назад?

– Второй еще в материнском животе. И мне трудно себе представить, как я могу приехать в Линьи с мадемуазель Босолей!

– Зато вы без труда выгнали свою мать из ее собственной спальни, чтобы блудить там с мадемуазель… Как вы сказали ее имя?

– Босолей. Она актриса из театра Месье. Вы должны ее знать.

– Я ее не знаю! Я нахожусь в свите Мадам, а ее вкусы редко совпадают со вкусами мужа. Равно как и мои не совпадают с ее.

– Я этого не нахожу, – насмешливо заявил Франсуа. – Она любит мужчин, и вы тоже. Я бы даже сказал, что вы любите одних и тех же мужчин!

– Откуда вы это взяли?

– Так говорит де Вард. Месье ценит его за острый и злой язык. Мадам пока отвергает его ухаживания, но он ваш любовник.

– Что за глупые выдумки! Я не отрицаю, что мы с ним в дружбе и эта дружба мне приятна, потому что де Вард умеет позабавить. Но любовники? Такого и близко нет.

– Да неужели? Судя по слухам, вы ему писали, и письма ваши отменно нежны.

Запасы терпения Изабель никогда не были велики, они мгновенно иссякли.

– Недостойная ложь! – от всего сердца возмутилась она. – Если я и писала ему, то только дружеские записки. Он умеет меня рассмешить, а я, как вы знаете, очень люблю посмеяться. Вспомните, как весело мы смеялись с вами, и я с нежностью вспоминаю те времена. А де Вард никогда не был моим любовником и никогда им не будет.

– Почему? Он красив. Он должен вам нравиться.

– Он мне и понравился, но очень скоро разонравился.

– Интересно узнать почему?

– Причина вас не касается. Мы обсудили де Варда, и я надеюсь, что теперь вы покинете этот дом. Если дорога до Линьи далека, вы можете отправиться в Париж. У вас ведь там особняк, не так ли?

– Да, конечно… Но я предпочитаю деревенский воздух. И если вы собираетесь остаться здесь и погостить у меня, то одолжите мне ваш Мелло.

– Ни за что! Тем более что вы так странно об этом просите!

– Но почему? Не Босолей же вас смущает!

– Вы очень изменились, Франсуа! Иначе вы не стали бы задавать мне подобных вопросов.

– Не один я изменился, вы тоже. Актриса, она и есть актриса, но она не корчит из себя неприступную добродетель.

– А кто корчит? Неужели я?

– Кто же еще? А между тем сколько у вас, кроме де Конде, было после бедняжки де Немура любовников! Хотите, я их перечислю? Список порядочный. – И Франсуа принялся загибать пальцы: – Д’Окенкур – раз, аббат Фуке – два.

– Ни тот ни другой. Одно только имя ничтожного аббата вызывает у меня тошноту! И я должна признать, что своим спасением обязана его брату Николя и буду благодарна ему до конца своих дней. Если бы не он, я не знаю, что бы со мной было.

– Два ваших соседа англичанина.

– Легко называть тех, кто находится далеко. Вы прекрасно знаете, что оба они верные друзья короля Карла и делили с ним вместе изгнание, а теперь, став королем, Карл призвал их к себе в Англию. Будь они здесь, они сказали бы вам правду. И потом, два любовника одновременно? На мой взгляд, это извращение. Но оба они были мне верными друзьями, этого я не отрицаю. Кто там еще у вас в списке? – насмешливо спросила Изабель. – Я и не знала, что так щедра.

– Ларошфуко.

– Бедный, бедный. Он потерял глаза из-за своей любви! Не скрою, что он предлагал мне отомстить вместе с ним нашей кузине де Лонгвиль и де Немуру, когда она его соблазнила. Но я не мстительна. Надеюсь, это все?

– Нет. Еще Бюсси-Рабутен…

– Кузен милейшей маркизы де Севинье, с которой я так подружилась? Что за фантазии у вас, Франсуа? Он влюблен в маркизу, а между им и мной нет даже искры симпатии! Я терпеть не могу фатов, а он к тому же большой любитель небылиц.

– Де Вард и…

– Нет, нет и нет! С меня довольно! – гневно прервала брата Изабель. – Ни один из вашего списка не побывал у меня в постели! Вполне возможно, что они бахвалятся близостью со мной, но кто может помешать придворным сплетничать? А вы постарайтесь запомнить то, что сказала вам я! – прибавила она, и тон ее стал суровым. – С детства я любила Конде, и после гибели моего дорогого Гаспара собиралась стать его женой, если он овдовеет. Никогда бы он не взял себе в жены женщину, которая переходила из рук в руки, как вы себе вообразили.

Франсуа рассмеялся сухим язвительным смехом.

– Оказавшись с ними лицом к лицу, я полагаю, вы сказали бы другое!

Изабель посмотрела брату в глаза и смотрела в них, не отрываясь, несколько секунд. Потом сказала:

– Так, значит, вы верите им, а не мне? Вы, который до того, как стали герцогом и пэром, были моим любимым братом Франсуа? Насколько он мне дороже незнакомца по имени монсеньор герцог де Пине-Люксембург. Брат владел только шпагой и вытащил бы ее сотню раз, чтобы защитить меня от бесстыжих бахвалов… Одним из которых стали теперь и вы! Что ж, уступаю вам место!

– Вы уезжаете?

– Не медля ни секунды! И забираю с собой нашу с вами маму. Мелло отсюда в двух шагах. Мы укутаемся потеплее, и Бастий отнесет ее на руках в карету. Полагаю – вы не станете возражать, если я увезу и нашего отца!

С этими словами Изабель направилась к комоду, на котором стоял прислоненный к стене портрет графа де Бутвиля. Франсуа поспешно преградил ей путь.

– Успокойтесь! Уеду отсюда я… Иначе, думаю, вы способны кричать на всех перекрестках, что я выжил мать из ее собственного дома.

– Неужели мы с мамой ошиблись и вы задумали нам сделать приятный сюрприз?

Изабель не стала удерживать брата. Не прошло и десяти минут, как Франсуа забрал свою актрису, сел в карету и распорядился ехать в Париж. Недолгое время спустя из Преси уехали Изабель и госпожа де Бутвиль. Герцогиня не сомневалась, что матушка поправится гораздо скорее в уютной спальне в Мелло, которая принадлежит только ей, чем в постели, откуда выгнала ее похоть сына. А будущее, между тем, заготовило для Изабель множество неожиданностей…

Глава X

Перипетии сватовства

– Если вы знали, мама, из-за каких неприятностей пустились в путь, почему приехали одна? Разве сестра или зять не могли сопровождать вас?

Госпожа де Бутвиль подняла голову от чашки с травяным отваром, который пила не только без удовольствия, но чуть ли не с отвращением, и посмотрела на дочь.

– Хотела бы я знать, что ваш любимый Бурдело рекомендовал вам для этого напитка? Судя по горечи, думаю, что полынь. И скажу откровенно, что предпочла бы молоко. А еще лучше горячее вино с корицей!

– Вам принесут и то и другое, но чуть позже. Если хотите, можете пить вино и запивать молоком. Но насколько я вас знаю, вы не из тех, кто мечтает как можно дольше лежать в постели, а значит, нужно три раза в день пить отвар. Через десять минут вас наградят ложкой меда!

– Почему бы не положить этот мед в мою чашку с адским дегтем? Мне кажется, так было бы гораздо лучше.

– Но не так полезно и действенно. Вы не ответили на мой вопрос: почему вы приехали одна?

– Мой зять получил ценные породы дерева для отделки одной из гостиных, а у Мари-Луизы приступы тошноты.

– Опять? Сколько же детей они хотят иметь?

– Столько, сколько даст им Господь Бог и госпожа природа. Когда следуешь их законам, рождаются дети. И потом, Франсуа – мой сын, я не хотела, чтобы кто-то еще вмешивался в наши отношения. Но к несчастью, по дороге я заболела, иначе ни за что не стала бы вам досаждать.

– Вы знаете, мамочка, что никогда и ничем не можете мне досадить! – запротестовала Изабель, и в голосе ее зазвучали печальные нотки. – Вы же теперь постоянно в Валансэ, и я вас прекрасно понимаю. Там вы можете наслаждаться обществом внуков, а здесь у вас одна я. Придворная кукла, как изволит называть меня господин герцог де Пине-Люксембург с высоты своего величия.

Голос Изабель невольно дрогнул. Теперешнее отношение к ней Франсуа, такое пренебрежительное, такое обидное, больно ее ранило.

Госпожа де Бутвиль мгновенно поднялась с постели и, присев рядом с дочерью, крепко обняла ее.