Римские фантазии (сборник), стр. 121
— Нет, командор, об этом вы ничего не сказали мне.
— Возможно, возможно. Так или иначе, я говорю вам об этом теперь. Я могу собрать только пять миллионов. Другие пять должны дать вы. Тогда у нас все будет делиться поровну. Я охотно уступил бы вам и большую долю, но вы же понимаете, мне надо думать о детях, о семье. Пять миллионов даю я, пять — вы.
Я поостерегся признаться, что у меня нет не только пяти миллионов, но и пяти тысяч лир. Как раз в это утро я уплатил за квартиру, отдав последние остатки семейного бюджета. Мне пришла в голову другая мысль, но и тут я решил воздержаться от каких бы то ни было заявлений, а просто предложил:
— Пойдемте к привратнику брата…
— Пойдемте! — подхватил командор Цип, вскакивая с дивана.
На радостях он даже не заметил, что я опять что-то перепутал.
— Он ждет нас ровно в час у Траянской колонны.
— Прекрасное место для свиданий!
— Правда? Мы будем походить на обычных туристов. И никто, посмотрев на нас, не догадается, что у одного из нас лежит в кармане кусок Луны.
Было двенадцать пятьдесят, когда мы добрались до знаменитого монумента. Десять минут ожидания показались командору Ципу долгими, как десять столетий. Он буквально танцевал от нетерпения, и пакетик с лунной породой вдруг выскользнул у него из кармана и упал ему прямо на ногу.
— Ой! — невольно вскричал он, но тут же поправился. — Надо же, как удачно упал! Просто повезло!
— Браво! Я вижу, вам нипочем даже такой удар камнем.
— Да что вы! Ведь упади он на землю… Он разбился бы!
— Все равно, чтобы сделать сувениры, его придется разбить, — сказал я.
Но командор Цип уже не слушал меня.
— Вот наш человек! — воскликнул он, указывая на кого-то в толпе прохожих.
Навстречу нам шел представительный синьор в нарядном костюме. Широкие поля соломенной шляпы закрывали его лоб, а глаза были скрыты за стеклами больших темных очков. Издали его можно было принять за адвоката, которому захотелось немного пройтись пешком, или за служащего префектуры, который шел в кафе выпить чашечку кофе. Он мог ввести в заблуждение кого угодно, только не меня. По той простой причине, что я его хорошо знал.
— Здравствуйте! — радостно приветствовал его командор Цип.
— Добрый день, добрый день, — церемонно ответил этот субъект, протягивая для приветствия обе руки. — Итак, все в порядке?
— В полном порядке! — ответил Цип. — Я привел своего друга, Он в курсе дела. Позвольте, я представлю вам его — доктор…
— Не надо, командор, — перебил я его, — мы уже знакомы.
— В самом деле? — удивился синьор в темных очках и почему-то вдруг забеспокоился. — По правде говоря, я что-то не припоминаю, чтобы имел честь…
— Не припоминаете? Впрочем, это понятно — вы же так заняты… У вас так много разных дел…
— Ну, значит, все в порядке! — обрадовался командор Цип, преисполненный энтузиазма. — Раз вы уже знакомы, можно считать, что дело сделано.
— Да, — ответил я, — дело завершено. И синьор вернет вам сейчас ваши двести тысяч лир…
— Как? Что? — изумился командор Цип. — Что вы такое говорите?
— А то, что этот синьор не далее как полгода назад и мне предлагал превосходнейшую сделку. Представляете, командор, он предлагал купить у него за сущие пустяки — всего за каких-нибудь полмиллиона — подкову коня императора Калигулы. Знаете, того самого коня, которого хозяин ввел в сенат и сделал сенатором… Синьор показал мне одну из его подков и дюжину разного рода документов, подписанных немецкими, французскими, чехословацкими и норвежскими учеными. Синьор, наверное, довольно близорук, потому что спустя два месяца он снова подошел ко мне и предложил купить у него мотыгу, которой Ромул, мир праху его, при известных обстоятельствах разбил голову своему брату Рему. Так что, как видите, этот синьор — крупный специалист по продаже разного рода сенсационных редкостей. И я нисколько не удивлюсь, если он сейчас достанет из кармана яблоко, которым Ева соблазнила Адама, и предложит купить его по дешевке.
Синьор в темных очках повернулся и хотел было удалиться, но я успел ухватить его за рукав.
— Ну а теперь, — сказал я, — будьте благоразумны — верните деньги командору. И заберите этот кусок известки, который вы всучили ему.
Командор Цип выбрал именно этот момент для того, чтобы упасть в обморок. Видимо, слишком много волнений досталось бедняге в это утро.
Мы наклонились, чтобы поднять его, и пока он потихоньку приходил в себя, продавец Луны — в общем-то, наверное, добрый малый — объяснил мне:
— Я ведь только хотел пошутить! Клянусь вам, я пошутил. Ну можно ли верить первому встречному, что он продает кусок Луны? А он поверил! Вот я и догадался, что он такой же командор, как я. Никогда не встречал таких… таких наивных командоров.
— А он вовсе и не командор, — объяснил я. — Просто его так стали называть, потому что он очень толстый, вот кличка и приклеилась.
— Так, значит, он тоже из тех, кто торгует лунной породой! Ну, держите, вот его деньги. Тысячи лир не хватает. Я истратил их час назад на обед.
И я оставил ему еще тысячу — на ужин.
Могущество пустых банок
Семейство Дзербини провело выходной день в горах и собралось возвращаться в город по дороге через Чивитавеккья. Синьор Дзербини, большой любитель природы и порядка, посоветовал остальным Дзербини — супруге Оттавии, сыновьям Анджело и Пьеро, дочери Розелле, а также ее жениху Пьерлуиджи — не оставлять после себя мусора:
— Только не сгребайте в кучу, как обычно, а аккуратно разложите его повсюду. Посмотрите на этот куст — вы не оставили возле него ни одного бумажного стаканчика! Да, да, пусть каждое дерево получит свое! Не будем пристрастны. Грязные бумажные салфетки положите вон туда, под тот дуб. А пустые бутылки — под этот каштан. Вот так! Прекрасно получилось!
Пустых бутылок было три — из-под пива, оранжада и минеральной воды. Возле каштана они составили чудесный натюрморт. Анджело и Пьеро охотно поиграли бы в тир, кидая в них камнями, но, к сожалению, уже не было времени. Нужно было садиться в машину, не забыть при этом приемник, громкими гудками попрощаться с лесом и двигаться в путь. И они поехали. Вскоре стали спускаться с горы. Анджело и Пьеро сидели сзади и, глядя в окошко, строили рожицы едущим за ними шоферам, как вдруг с изумлением обнаружили, что бутылка из-под пива вовсе не осталась под каштаном, а ловко скачет за их машиной по шоссе, совсем рядом с бампером.
— Смотри, папа! — дружно воскликнули братья. — Бутылка из-под пива бежит за нами!
— Я посмотрю в чем дело, — сказала синьора Оттавиа мужу. — Не отвлекайся от руля.
Она обернулась и увидела, что к пустой бутылке из-под пива присоединились бутылки из-под оранжада и минеральной воды. Это милое трио прыгало, пританцовывало и старалось не отстать от машины.
— Ну прямо как собачки, — заметила Розелла, и жених согласился с ней.
— Ну-ка, папа, прибавь газу! Давай оторвемся от них! — предложили Анджело и Пьеро.
Но синьор Дзербини не мог прибавить скорость, потому что впереди шла машина, за которой тоже, постукивая по асфальту, бежала пустая бутылка из-под пива. И с нею за компанию спешили банки из-под мясных консервов и персикового компота. Пустые, разумеется. А следом за великолепной машиной самой последней марки, которая только что обогнала скромную малолитражку синьора Дзербини, презрительно фыркнув на нее выхлопной трубой, прихрамывая и перекатываясь, подскакивая и кувыркаясь, неслось сразу несколько бутылок из-под шампанского и минеральной воды, а также банки из-под сардин и черной икры, дюжина пластмассовых тарелок и тому подобное. Все вместе они производили чудовищный грохот — не хуже группы ударников!
— Видите, — заметил синьор Дзербини, — за всеми бегут, не только за нами. Однако, если б полетела шина, я думаю, было бы хуже.
По виа Аурелиа тянулась уже целая вереница машин в сопровождении пустых пластмассовых и стеклянных бутылок и жестяных консервных банок — каждая со своим особым стуком и ритмом. Одни бежали совсем мелкими шажками, другие делали огромные прыжки, и всех сильно заносило на поворотах. В целом получалось довольно забавное зрелище, и синьор Дзербини даже вспомнил, что мальчиком играл на медных тарелках в «джазе оглашенных», в том самом, в котором еще раньше играл на мусорном ведре и на печной трубе его дядя.