Вне закона, стр. 120

Весь городок Ньютон собрался на крещение Пенелопы Тэйлор Мартин.

Это событие напоминало одно из частых в свое время городских собраний. Казалось, их собирали много лет назад. Со времени последнего прошло уже восемнадцать месяцев. Мир и спокойствие вернулись в городок, угнездившийся на холмистой равнине.

Официальную часть вел преподобный Сесил Муни. Мэр Огэст Стиллуотер с женой смотрели на присутствующих со всепрощающим удовлетворением.

Шериф Брэди Томас и его жена Эстелла гордо выступали в роли крестных. Сзади них цвели улыбками Салливэн и Мариса Баркли со своим восьмимесячным сыном.

Джесс Мартин всю церемонию простоял, гордо выпрямившись, и только чуть нагнулся, чтобы записать имена, свое и ребенка в церковной книге. Ему это далось с трудом — не потому, что он не умел писать, просто два пальца у него все еще не сгибались. Все равно это доставило ему самую большую радость в жизни. Все вечера, что он так старательно учился, все перенесенные разочарования наконец-то дали ему то, чего, не считая своей семьи, ему больше всего хотелось иметь.

Его семья. Теперь это уже звучало привычно. Чэд. Близнецы. Салли Сью. Он гордился ими.

И Уиллоу. Его невыносимая, замечательная, упрямая и невероятно нежная Уиллоу. С нежностью и любовью он смотрела на их дитя, самого нового члена их семьи. Он оглядел церковь и увидел, что здесь присутствовали все другие дети и даже несколько молодых людей. Все они были детьми Уиллоу и все еще оставались ее детьми. Они смотрели на нее с чувством, напоминавшим обожание. Она оставила свой отпечаток в жизни каждого из них, все еще оказывала влияние на жизнь многих, потому что продолжала преподавать, и Джессу отговорить ее было бы не проще, чем перестать дышать. Он и не собирался этого делать. Это ее любовь к детям и их ответная любовь сделали возможной его новую жизнь.

Любовь и привязанность, которыми город наконец-то одарил Уиллоу, окружали и его тоже. Гэр Морроу помог ему выбрать и купить скот; другие ранчеры помогли изучить их дело, банкир в Сан-Франциско сохранил его имя в тайне, когда счет был переведен и Кантон выслал ему деньги. Уиллоу сперва негодовала, потом молча приняла деньги, не столько для себя, сколько ради него, потому что с деньгами было гораздо проще осуществить его мечту, мечту о надежном месте для них всех.

Первое время появлялись незнакомые люди, пытавшиеся утвердить свою репутацию профессионалы, но все они быстро убеждались в том, что каждый готов был подтвердить, что человек по имени Лобо действительно умер. Им всем показывали могилу, на которой обычно лежали свежие цветы. Уиллоу часто приносила их. Ведь в конце концов это Лобо дал ей Джесса.

После записи в книге все участники церемонии и гости, включая Алекса и Гэра, отправились на прием в доме мэра. Алекс с Гэром были вежливы друг с другом, но от их прежней дружбы ничего не осталось. Между ними пролегло слишком много лет озлобления, и восстановить доверие было нелегко. Но Уиллоу все же надеялась.

Уиллоу всегда надеялась, это Джесс хорошо знал. Уиллоу никогда не оставляла надежды. И, видит Бог, ей как-то удавалось обратить надежду в действительность. Он не знал случая, когда бы она потерпела неудачу. Черт побери, достаточно было посмотреть на него самого.

Его мысли прервала процессия желающих взглянуть на ребенка.

— Почему Пенелопа? — спросил один. — Это традиционное имя в вашей семье?

Уиллоу посмотрела на Джесса со смешинкой в глазах и с только ему понятным выражением. Теперь Джессу было известно все об Одиссее и Пенелопе. Он узнал много нового, включая любовь, и счастье, и общность с другими, и картинки в небе.

— Это такая давняя история, очень, очень давняя история. — Он так тепло и иронически усмехнулся, что Уиллоу пробрала дрожь от любви и предвкушения счастья. — Но да, у нас это и вправду традиционное имя.