Лишь время покажет, стр. 47

— Общеобразовательную школу Мерривуд.

Последовало очередное долгое молчание.

— Должен признаться, нам еще не приходилось иметь дела с соискателями из этой школы. Вы, случайно, не знаете, как зовут их учителя музыки?

— Там нет учителя музыки, — пояснил Смоленый, — но ты свяжись с классным руководителем мальчика, мистером Холкомбом, и он представит тебя его хормейстеру.

— Могу я узнать имя мальчика? — спросил Фробишер.

— Гарри Клифтон. Если хочешь услышать, как он поет, советую в это воскресенье прийти к заутрене в церковь Святого Рождества.

— Вы там будете, сэр?

— Нет.

— А как мне связаться с вами, когда я услышу, как мальчик поет?

— Никак, — отрезал Смоленый и положил трубку.

Пока он складывал свой сценарий и прятал его в карман, ему показалось, что снаружи по гравию захрустели шаги. Он поспешно погасил свет и выскользнул из кабинета мистера Хьюго в коридор.

Он услышал скрип открывшейся двери и голоса на лестнице. Меньше всего ему было нужно, чтобы его застали на шестом этаже, который строжайше воспрещалось посещать всем, кроме руководства компании и мисс Поттс. Он не хотел поставить сэра Уолтера в неловкое положение.

Смоленый Джек начал быстро спускаться по лестнице. Он добрался до четвертого этажа, когда увидел направлявшуюся к нему миссис Неттлс со шваброй в одной руке, ведром в другой и незнакомой ему женщиной рядом.

— Добрый вечер, миссис Неттлс, — поздоровался Смоленый. — В такой вечер и обход делать приятно.

— Привет, Джек, — откликнулась она, проходя мимо.

Свернув за угол, он остановился и прислушался.

— Это Смоленый Джек, — донесся до него голос миссис Неттлс. — Ночной сторож. Совершенно чокнутый, но вполне безобиден. Если наткнешься на него, просто не обращай внимания…

С каждым шагом ее слова делались тише, пока не смолкли окончательно. Смоленый негромко фыркнул.

По дороге к себе в вагон он раздумывал, как скоро Гарри придет к нему советоваться, стоит ли ему подавать заявление на стипендию хориста в школу Святого Беды.

Гарри постучал в дверь вагона, вошел и сел напротив Смоленого в купе первого класса.

Покуда длился триместр в школе Святого Беды, мальчик мог видеться с ним только по утрам в субботу. Смоленый, в свою очередь, отвечал ему тем, что посещал заутреню в церкви Святой Марии в Редклиффе, где наслаждался, наблюдая с последнего ряда за тем, как мистер Фробишер и мистер Холкомб сияют от гордости за его протеже.

На каникулах Смоленый никогда не знал точно, когда появится Гарри, поскольку тот явно воспринимал железнодорожный вагон как второй дом. Едва же Гарри возвращался в школу Святого Беды к началу очередного триместра, Смоленый начинал тосковать по обществу мальчика. Он был тронут, когда миссис Клифтон назвала его отцом, которого Гарри никогда не знал. Сказать по правде, он сам всегда хотел такого сына.

— Никак уже разнес газеты? — спросил Смоленый, протирая глаза и моргая, когда Гарри вошел в вагон тем субботним утром.

— Нет, ты просто задремал, старичок, — заявил Гарри, передавая ему номер вчерашней «Таймс».

— Зато ты, юноша, с каждым днем все больше дерзишь, — с усмешкой заметил Смоленый. — Так как идут дела с газетами?

— Хорошо. Думаю, мне удастся сэкономить достаточно, чтобы купить маме часы.

— Разумный подарок, учитывая ее новую работу. Но хватит ли тебе?

— Я уже накопил четыре шиллинга, — сообщил Гарри. — К концу каникул должно набраться около шести.

— А часы ты уже присмотрел?

— Да. Сейчас они в витрине у мистера Дикинса, но им недолго осталось там лежать, — с улыбкой заявил Гарри.

Дикинс. Фамилия, которую Смоленый никогда не забудет.

— И сколько они стоят?

— Понятия не имею, — ответил Гарри. — Я собираюсь спросить мистера Дикинса перед школой.

Смоленый не знал, как сказать мальчику, что шести шиллингов никак не хватит на часы, поэтому сменил тему.

— Надеюсь, работа не мешает тебе заниматься. Вряд ли нужно напоминать, что экзамены приближаются с каждым днем.

— Ты хуже Фроба, — заявил Гарри, — но не переживай. Я каждое утро провожу по два часа в библиотеке с Дикинсом и еще по два, без него, — почти ежедневно после полудня.

— Почти?

— Ну, мы с Джайлзом иногда ходим в кино, а на следующей неделе Глостершир играет с Йоркширом на поле графства — посмотрим, как отбивает Герберт Сатклифф.

— Ты будешь сильно скучать по Джайлзу, когда он уедет в Итон, — заметил Смоленый.

— Он все еще обрабатывает отца, чтобы тот разрешил ему присоединиться к Дикинсу и ко мне в БКШ.

— К вам с Дикинсом, — поправил Смоленый Джек. — И имей в виду, если мистер Хьюго принял решение, Джайлзу его уже не поколебать.

— Мистер Баррингтон меня не любит, — сообщил Гарри, застав Смоленого врасплох.

— С чего ты взял?

— Он относится ко мне иначе, чем к другим мальчикам из школы. Как будто я недостаточно хорош, чтобы дружить с его сыном.

— С этой бедой тебе придется иметь дело всю жизнь, Гарри, — напомнил Смоленый Джек. — Англичане — величайшие снобы на земле, и по большей части без малейшей на то причины. По моему опыту, чем меньше таланта, тем заносчивей человек. Это единственный способ выжить для так называемых высших слоев общества. Не забывай, мой мальчик, им не по душе выскочки вроде тебя, которые без приглашения вторгаются в их круг.

— Но ты же ко мне так не относишься, — возразил Гарри.

— Это потому, что я не отношусь к высшим классам, — рассмеялся Смоленый.

— Может, и нет, но мама считает тебя первоклассным, — заявил Гарри, — и я тоже хочу таким стать.

Увы, Смоленый не мог рассказать Гарри о настоящей причине грубости мистера Хьюго. Иногда он жалел, что оказался не в том месте не в то время и собственными глазами видел, как на самом деле развивались события в день, когда погиб отец мальчика.

— Ты что, снова заснул, старичок? — окликнул его Гарри. — Я не могу болтать тут с тобой весь день напролет. Я обещал маме встретиться с ней в «Кларкс» на Брод-стрит, она хочет купить мне новую пару обуви. Непонятно, чем ей не нравится старая.

— Незаурядная леди твоя мама, — заметил Смоленый.

— Вот почему я и собираюсь купить ей часы, — подтвердил Гарри.

Колокольчик над дверью звякнул, когда он вошел в магазин. Смоленый надеялся, что прошло достаточно времени, чтобы рядовой Дикинс наверняка его не узнал.

— Доброе утро, сэр. Чем могу быть вам полезен?

Сам Смоленый узнал мистера Дикинса безошибочно и сразу. Он улыбнулся, подошел к шкафу-витрине и окинул взглядом двое часов на верхней полке.

— Мне хотелось бы знать, сколько стоят эти «ингерсолл».

— Дамская или мужская модель, сэр? — уточнил мистер Дикинс, выходя из-за прилавка.

— Дамские, — отозвался тот.

Дикинс одной рукой отпер шкаф, ловко снял часики с подставки и сверился с ярлычком.

— Шестнадцать шиллингов, сэр, — объявил он.

— Хорошо, — сказал Смоленый и выложил на прилавок купюру в десять шиллингов.

Мистер Дикинс выглядел несколько озадаченным.

— Когда Гарри Клифтон спросит у вас, сколько стоят часы, пожалуйста, мистер Дикинс, назовите ему цену в шесть шиллингов, потому что именно столько он должен накопить к тому времени, как закончит работать у вас, а мне известно, что мальчик хочет купить их в подарок матери.

— Должно быть, вы Смоленый Джек, — догадался Дикинс. — Он будет тронут, узнав, что вы…

— Не говорите ему, — попросил Джек, глядя продавцу прямо в глаза. — Я хочу, чтобы он поверил, будто часы стоят шесть шиллингов.

— Понимаю, — сказал мистер Дикинс, убирая часы обратно на полку.

— А сколько стоят мужские?

— Один фунт.

— Вы позволите мне дать вам еще десять шиллингов в задаток и в течение следующего месяца выплачивать по полкроны в неделю, пока не наберется полная стоимость?

— Это вполне приемлемо, сэр. Но может, сначала примерите?

— Нет, спасибо, — отказался Смоленый. — Это не для меня. Я собираюсь вручить их Гарри, когда он получит стипендию Бристольской классической школы.