Гордое сердце, стр. 31

— Лейтенант Пикеринг, расскажите-ка еще раз, как было дело, — вкрадчивым голосом попросил Аира Вейкфилд.

Боб Моррис, адъютант генерала, бросил на шефа восхищенный взгляд. Он-то знал, как тот взбешен. Не позавидуешь лейтенанту, достанется ему на орехи!

— Стало быть, Маккензи прискакал в гарнизон Чако…

Генерал уже знал подробности. Он успел опросить всех людей Пикеринга, а поговорив с лейтенантом, понял, что тот о главном умалчивает. Вейкфилд догадался, что его разведчику грозила смертельная опасность, поэтому он и бежал. Что касается остального, тут ему тоже все было ясно. Маккензи никогда не доводит дело до конфликта, всегда сглаживает острые углы, жертвуя подчас своей гордостью. Не доверяет армейским? Что ж, это объяснимо, поскольку разведчик обжигался не раз. Вейкфилд помнил, как много лет назад Маккензи ворвался к нему, требуя наказать виновного в гибели беззащитных людей. Генерал никогда не видел его таким разъяренным. Вот тогда он и принял к сведению, что Маккензи — ранимый человек, хотя внешне всегда бесстрастный. Даже отстраненный.

Слушая сбивчивый рассказ Пикеринга, генерал едва сдерживался. Хотел девицу изнасиловать? Вздор. Этого не может быть, потому что не может быть, и все. Преднамеренное убийство? Чепуха. Скорее всего, спасал свою жизнь. Похитил его родных? Верится с трудом. Разве что был вынужден сделать это. Изверги! Заковали в кандалы, заставили шагать под палящим солнцем. И не день, не два… Вейкфилд гневно сжал кулаки.

— Надо разобраться, — сказал он все так же спокойно. — Мой разведчик вовремя сообщил о передвижении апачей? Вовремя. Что же вы не отреагировали?

— Сэр, сержант Питерс твердил… Он, сэр, настаивал, что Маккензи сочиняет, говоря проще — привирает.

— Вы что же, лейтенант, полагаете, что я способен взять на службу разведчика, которому нельзя верить? Вас так надо понимать? Да мой разведчик, к вашему сведению, получая приказ, перво-наперво все тщательно обдумывает, отрабатывает возможные варианты, не опускает ни единой мелочи. Вы, Пикеринг, зеленый юнец, вот что я вам скажу! Молокосос, одним словом.

Лейтенант побледнел и мгновенно стал жалким.

— Сэр, вы… я…

— Вы обязаны были внять его совету! А вместо этого гнали его по пустыне, морили голодом и жаждой! Измывались над ним, и, между прочим, на глазах женщины с ребенком.

— Генерал, он насильник и…

— Это еще надо доказать, — оборвал Пикеринга генерал. — Но даже если… если бы он был виновен, вы обязаны были, обязаны, заметьте, помнить, что он — мой разведчик. А на будущее запомните, вернее, зарубите себе на носу: мы всегда щадим пленных.

— Но, сэр, сержант Террелл…

— Скажите, лейтенант, кто командует гарнизоном, вы или Террелл?

— Я, конечно.

— Понятно, — сказал Вейкфилд. — Делалось все, чтобы Маккензи не добрался сюда живым.

— Сэр, это исключено, — оживился Пикеринг. — Я приказал…

— Ага! Стало быть, это вы приказали, чтобы в пути с ним обращались так бесчеловечно.

— Нет, сэр.

— Нет? Ничего не понимаю. Лейтенант, соберитесь наконец с мыслями и постарайтесь ответить на следующие вопросы. Кто тот безмозглый кретин, который не прислушался к совету моего разведчика и стал виновником зверского убийства десяти моих лучших солдат и жестокой расправы с поселенцами Аризоны, территория которой объята огнем? Это одно. И еще, — генерал понизил голос, — хотелось бы знать, каким образом из вашего лагеря исчезли бесследно мои дочь и внук? И почему?

— Маккензи…

— Пикеринг, вы тупица! — взорвался генерал. — Никчемный, самодовольный болван. Попомните мое слово: я прослежу, чтобы вас направили в такую дыру, где вам небо с овчинку покажется. А сейчас убирайтесь, немедленно! В противном случае я не отвечаю за себя.

Козырнув дрожащей рукой, Пикеринг направился к двери.

— Что будем делать, сэр? — спросил капитан Моррис, когда лейтенант ушел.

— Эта парочка, девица и Террелл, предъявили обвинение. Придется начать расследование. А также необходимо срочно направить отряд на поиски Маккензи… и моей дочери с внуком Дэйвоном.

— Почему вы считаете, что их захватил Маккензи? Эта акция не имеет смысла, как мне кажется.

— Вы правы, Боб. Но я его знаю лучше, чем кто-либо. Хотя можно сказать, что вряд ли найдется кто-либо, перед кем он вообще способен раскрыться. Но одно я знаю наверняка: Эйприл он не обидит.

— Если только он не ожесточился…

— Маккензи? Исключено.

— Но ведь над ним всю дорогу измывались!

Вейкфилд подошел к окну. Невидящим взглядом долго смотрел на бескрайнюю пустыню, а когда заговорил, голос его срывался:

— Не хотел он возвращаться в армию, а я уговорил его вернуться в разведку. Заверил, что история с навахами никогда не повторится. И вот поди ж ты! Маккензи мне позарез нужен. Особенно сейчас, когда апачи встали на тропу войны. — Генерал помолчал. — Боб, одному вам под силу отыскать его. Вы ведь с ним знакомы. Возьмите отряд солдат и отправляйтесь в его долину, хотя вряд ли Маккензи станет отсиживаться в своей хижине, поскольку он прекрасно знает о том, что нам это его убежище известно. Но все же стоит наведаться туда. Мало ли что? Вдруг встретите его. Уговорите вернуться. И вот еще что: Маккензи мне нужен живой и невредимый.

— А вдруг он окажет сопротивление?

— Постарайтесь, чтобы этого не случилось.

— А если виновен… он ведь не оставит мне выбора.

— Чувствую, он невиновен. Девка лжет. Вижу по глазам. Террелл — тоже. Сразу скажите Маккензи, что я сумею доказать его невиновность. Найдите мою дочь и внука.

Адъютант окинул своего генерала внимательным взглядом, Нда! Вейкфилд состарился лет на десять от мучительной неизвестности. А ведь когда получил известие о том, что дочь с внуком на пути в форт, расцвел прямо на глазах. Ну что тут скажешь?

— Постараюсь найти их, сэр. Сделаю все возможное и невозможное.

Вейкфилд кивнул и снова отвернулся к окну.

— Привезите их сюда, Боб. Всех троих.

Запасы провианта подошли к концу. Маккензи утром поднялся с намерением отправиться на охоту, но, сделав несколько шагов, вдруг побледнел, зашатался и упал бы, не подскочи к нему Эйприл.