Их послал на смерть Жуков? Гибель армии генерала Ефремова, стр. 55

МИРОНОВ, КОНШИН, СТАШЕВСКИЙ» [163].

Несмотря на довольно подробный отчет о ходе боевых действий за период с 1 по 6 декабря, данные о потерях, указанные в докладе, ни в коей мере не соответствовали действительному положению дел. Так, 1288-й СП потерял всего 6 человек убитыми и 28 – ранеными, а 1290-й СП, буквально раздавленный немецкими танками, – 68 раненых, остальные потери, естественно, уточняются! Кому была нужна эта ложь?

Несмотря на массовый героизм бойцов и командиров армии, продолжали иметь место случаи исключительно халатного исполнения своего служебного долга отдельными должностными лицами. Об одном из них, происшедшем в 18-й ОСБр, и его последствиях свидетельствует приказ, приведенный ниже:

«ПРИКАЗ ПО ТЫЛУ 33 АРМИИ № 045

6 декабря 1941 г.

Интендант 3 ранга КАЛИНИН, 18 СБ получил доставленные ему в ОП валенки 4 декабря с указанием немедленной раздачи.

Для доставки в батальоны были представлены машины от управления тыла, но КАЛИНИН отказался от их использования. В результате такого безответственного и преступного отношения бойцы, при морозе в 27°, оставались без валенок.

Мною за такое преступное отношение 6 декабря перед представителями всех батальонов КАЛИНИН расстрелян.

Предупреждаю всех работников тыла, что за малейший саботаж и преступную халатность по обслуживанию подлинных героев нашей Родины – красноармейцев буду беспощадно наказывать.

Предупреждаю всех работников тыла и в частности тов. ГРИЦМАНА, который вместо активного вмешательства занял позицию наблюдателя, и ему же содействовал представитель Интендантства тов. КОСОРУКОВ – на первый раз ограничиваюсь объявлением им ВЫГОВОРА.

Работники тыла как представители наши обязаны активно вмешиваться во весь процесс обслуживания бойца и этой основной задаче подчинить всю свою работу.

Инициативная работа хозорганов и их работников содействует победам Красной Армии, и всякая нерадивость, халатность, распущенность, медлительность – есть преступление перед Армией, перед Страной.

Пример с КАЛИНИНЫМ пусть будет предупреждением для всех работников тыла 33 АРМИИ.

Зам. командующего войсками – Начальник тыла генерал-майор ВЯЗАНИЧЕВ Военный комиссар тыла бриг.

Комиссар ГОРЯЧЕВ» [164].

Ничего нет удивительного в том наказании, которое понес один из руководителей отдела тыла 18-й ОСБр интендант 3 ранга Калинин, если учесть, что сотни бойцов и командиров по его вине были вынуждены в тридцатиградусный мороз находиться без валенок.

Не успели стихнуть боевые действия на участке 33-й армии, как из штаба Западного фронта начали поступать грозные телеграммы по поводу выполнения приказа Ставки ВГК № 0428 о сжигании населенных пунктов в полосе боевых действий войск. Имеется немало воспоминаний сослуживцев Михаила Григорьевича Ефремова, которые помнят, как переживал командарм по поводу каждого сожженного крестьянского дома. Он, родившийся и выросший на берегах русской реки Оки, в старинном русском городе Тарусе Калужской области, который находился не так далеко от Наро-Фоминска, хорошо знал и помнил быт обычных тружеников России и прекрасно понимал душой и сердцем, что каждый сожженный населенный пункт нашими войсками – это большая человеческая трагедия. Но приказ есть приказ, и его необходимо было выполнять.

7 декабря 1941 года

Несмотря на то что противник вроде бы смирился со своей неудачей на Наро-Фоминском направлении, от активных действий на отдельных участках он не отказался. При первой возможности подразделения 258-й ПД старались атаковать позиции частей 222-й СД, понимая, что те еще не полностью восстановили свою боеспособность. Несмотря на значительное пополнение, полученное дивизией в последние дни, укомплектованность ее стрелковых полков продолжала оставаться на очень низком уровне и составляла всего 31 % от численности на 1 декабря 1941 года.

«В 6 часов 30 минут после 30-тиминутной артиллерийской подготовки противник силою до батальона пехоты пытался наступать в стык между 32-й и 222-й СД. Атака была отбита огнем артиллерии и минометов. Наши части, перейдя в контрнаступление, овладели Мякишевом. Противник бежал и на бегу расстреливался нашими частями», – записано в журнале боевых действий 33-й армии за 7 декабря [165].

Около 13 часов до батальона пехоты противника, сосредоточившегося в районе деревни Литвиново, предприняли попытку наступления в направлении Любаново, однако и эта атака была отбита огнем подразделений 1-го батальона 18-й стрелковой бригады. Понеся значительные потери, противник был вынужден отойти в исходное положение.

1-я Гв. МСД занимала прежний рубеж обороны. Личный состав, прибывший накануне на пополнение дивизии, сразу же был распределен по частям. Значительная часть его была отправлена в 1289-й СП.

В 9 часов утра по просьбе командира 222-й СД в помощь дивизии была направлена стрелковая рота 175-го МСП с пятью танками для отражения атаки противника на правом фланге дивизии. Указанные в предыдущих сводках штаба дивизии, как не вернувшиеся с поля боя, танки КВ и Т-34 были найдены: танк КВ сгорел в бою в районе военного городка, танк Т-34 возвратился своим ходом в район расположения бригады.

В этот день, сдав должность командира дивизии майору Беззубову, полковник И.И. Матусевич простился со 110-й СД и убыл в распоряжение Наркомата обороны СССР.

Принявший дивизию майор H.A. Беззубов, зная, что укомплектованность частей дивизии личным составом очень низкая, добился того, чтобы в ее состав, приказом командарма, временно был включен 183-й запасный СП.

Противник в течение дня в полосе обороны 110-й СД, как и 113-й СД, активности не проявлял, изредка ведя артиллерийский и минометный огонь. Разрывом снаряда в этот день был убит один из лучших командиров рот 113-й СД младший лейтенант Дредитов.

На дворе стояла настоящая русская зима, температурный столбик на протяжении последних двух дней не поднимался выше – 18° мороза. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок в этот день сделал в своем дневнике такую запись:

«Ужасный день… Начинаются потери от мороза. Докладывают, что в одном полку насчитывается 318 обмороженных…

…В ошеломляюще короткий срок русский снова поставил на ноги разгромленные дивизии, бросил на угрожаемые участки фронта новые из Сибири, Ирана и с Кавказа и стремится заменить свою потерянную артиллерию множеством ракетных орудий. Сегодня перед фронтом группы армий стоит на 24 (в основном доукомплектованных) больше дивизий, чем 15 ноября. В противоположность этому, сила немецких дивизий в результате непрерывных боев уменьшилась более чем наполовину; боеспособность танковых войск стала и того гораздо меньше. Потери офицерского и унтер-офицерского состава пугающе велики и в настоящее время могут быть пополнены меньше, чем потери в рядовых.

Приказы на не считающееся ни с чем продвижение вперед и преследование противника были оправданны до тех пор, пока у высшего командования имелись для того отправные точки и когда враг, из самых последних сил, сражался за свою жизнь. Стремление разгромить его коротким штурмом, как того требовало Главное командование сухопутных войск, «стоило максимального использования всех сил». Но это было заблуждение, и теперь группа армий вынуждена в самых тяжелых условиях переходить к обороне…» [166].

Поздно вечером штабом армии была получена телеграмма штаба Западного фронта, в которой требовалось немедленно передать в состав 5-й армии 18-ю ОСБр, 136-й и 140-й ОТБ. Причем не просто передать, а доукомплектовать танковые батальоны до 40 единиц танков за счет 5-й ТБр.

8 декабря 1941 года

Полученное накануне вечером распоряжение командующего войсками Западного фронта вынудило командование 33-й армии и 222-й СД всю ночь работать над планом смены войск. К утру решение было принято. После уточнения всех вопросов, связанных со сменой войск, с командирами 222-й СД, 1-й Гв. МСД, 5-й ТБр, 18-й ОСБр, 136-го и 140-го ОТБ указанные части и соединения немедленно приступили к его выполнению.