Рукопись в кожаном переплете, стр. 7

— Конкистадоров, — помог ему Гаррик.

— Ну точно. Слово такое трудное. Про них в ней написано, да?

— Я не успел еще детально ознакомиться с рукописью, — ответил Петр Васильевич, — но кое-какое отношение к конкистадорам она имеет.

— А при чем же здесь тогда Волга? — удивился Витька. — Гаррик говорил: Заволжские горы. Какие в Заволжских горах могут быть конкистадоры?

— Их, конечно, не могло там быть, — поддержал его Петр Васильевич. — Но дело в том, друзья мои, что автор рукописи известным образом связан со знаменитым путешественником и ученым семнадцатого века Адамом Олеарием. Это был неугомонный человек и очень для тех времен отважный путешественник. Да, отважный, потому что в те далекие времена путешествовать было небезопасно. Объездил Олеарий довольно много стран. Путешественника интересовало буквально все: и природа, и нравы народа, его обычаи, уклад жизни, язык, ремесла. Летом тысяча шестьсот тридцать четвертого года побывал Адам Олеарий на Руси; проплыл по всей Волге и оставил очень обстоятельное и интересное описание этого путешествия. Три с лишним века тому назад проплывал он мимо нашего города, мимо Заволжских гор, высаживался во многих местах на берег.

— И вы хотите найти следы его, да? — снова влез в разговор Вовка. — Потому и экспедиция?

— Хорошо бы, конечно, найти, — улыбнулся Петр Васильевич. — Однако это очень и очень нелегко. Триста лет — громадный срок. В Заволжских горах, друзья, много интересного и помимо следов, которые могла оставить экспедиция Адама Олеария. Одни карстовые пещеры чего стоят! Вот мы и хотим отправиться за Волгу, побродить по юрам, побывать в пещерах, ну и… если хотите, поискать какие-то следы далеких дней. Коли у вас есть желание, то можете составить нам компанию.

— Это в экспедицию, что ли? — Витька посмотрел на Гаррика и Ветку.

— Да, — ответил Петр Васильевич. — Пожалуй, нашу группу можно будет назвать научной экспедицией.

— Надо подумать, — солидно сказал Витька. — У нас со временем не густо.

— Серьезная причина, — согласился Петр Васильевич. — Надо, конечно, все обдумать. Работы наша экспедиция будет вести параллельно с восстановлением текста рукописи. Я буду сначала делать так называемый построчный перевод, а потом уже пересказывать вам его содержание. Возможно, что текст рукописи кое в чем поможет нашим поискам.

— Прольет, так сказать, свет, — вставил Гаррик.

— Вот именно… Карст, друзья мои, штука очень интересная. Карстовые пещеры могут тянуться на десятки километров, образуя запутанный лабиринт.

— А чем отличается карст от обычной пещеры? — спросил я.

— Ничем. Просто карстовая пещера — это значит пещера, вымытая грунтовыми водами в податливых, легкорастворимых горных породах. А так как из таких пород иногда состоят громадные массивы, вроде наших Заволжских гор, то воде есть где разгуляться и она может проточить целые подземные города. Как, например, в Югославии, на горном плато Карст. Отсюда и название пошло. Правда, здесь, у нас, такой активности карстовые явления не достигают.

— Значит, здесь не карсты, а карстики, — заметила Ветка.

Петр Васильевич улыбнулся.

— Итак, друзья, по части флибустьеров вы просвещены, по части Адама Олеария и карстообразования тоже. — Он встал и, открыв ящик стола, достал рукопись. — Этот старинный дневник наверняка содержит много интересного. Может, про карсты в нем ничего и не говорится, зато он расскажет нам о седой старине. Из вас никто не знает испанского языка?

Мы смущенно молчали.

— Откуда нам его знать? — ответил за всех Вовка.

— Мало ли откуда. Недавно кто-то объяснился же с одним гражданином на ломаном испанском. Табличку у него в саду воткнул в землю, вроде плакатика.

— Хи-хи-хи! — раздался ехидный смешок Ветки.

Витька грозно посмотрел в сторону дивана, но промолчал.

— Жаль, что никто не владеет испанским. Однако это вполне поправимо. В ходе работы экспедиции ее участники будут, конечно, изучать испанский язык. Как вы думаете, друзья?

— Будем! — радостно выкрикнул Вовка. Витька тут же дернул его за рукав, но тот, против обыкновения, не подчинился. — Будем! Запишите меня, Петр Васильевич, в члены экспедиции.

— Я не возражаю. Но ведь у вас, вероятно, есть свои какие-то планы, общие дела. Надо вам предварительно все обсудить, а тогда уж подумаем и о составе экспедиции. Чтобы одно не мешало другому. Это и к тебе относится, Гаррик. Насколько я знаю, у вас были совместные намерения. Вот и посоветуйтесь, как вам поступить теперь.

— Этот Флибустьер толковый парень, — сказал Витька, когда мы покинули квартиру номер шестнадцать. — С таким можно иметь дело. Вполне. А ты отличился, как всегда, — он ткнул Вовку локтем в бок. — Не утерпел, выскочил: «Будем, будем! Запишите меня первым!» Боялся, как бы не опоздать, да? Эх, ты… Да-а, вот с кем бы податься на Кубу! Язык он знает, бывал там уже, стрелять тоже, наверное, умеет, ружье-то его. Ну да ладно! Присмотримся к нему, а там, может, и поговорим насчет этого.

— Так он и поехал с нами!

— Ему, конечно, сложнее, — согласился Витька. — Мы бы на пароходе спрятались между мешками и поплыли, а ему неудобно будет…

— Зато он эти самые визы может достать, — сказал Вовка. — Он же взрослый.

— Такому дадут…

Мы долго сидели в это утро на днище нашей старой лодки и смотрели на Волгу, на зеленую цепь невысоких гор, которые тянулись вдоль правого берега. Пахло смолеными капами и мокрым песком. В мутноватой воде всплескивала мелкая рыбешка. Маленький прокопченный буксир, тяжело пыхтя, тянул за собой плоты. На плотах стояли домики, сушилось на веревках белье и со звонким лаем бегала кудлатая собачонка. Навстречу плотам шел белый и важный теплоход. Ярким золотом горели начищенные буквы.

— «Ака-де-мик Пав-лов», — прочитал Вовка. — Здорово зачет.

Витька молчал. Он смотрел на далекие горы и едва заметно шевелил губами. Ветер перебирал его выгоревший на солнце чубчик.

— Какой же он был? — неожиданно спросил Витька непривычно тихим голосом.

— Кто?

— Да он же! Энрике Мартинес Гомес… Кто он был? Моряк, наверное…

— Конечно, — согласился Вовка. — Флибустьер или конкистадор.

Витька вздрогнул и, словно оторвавшись от своих дум, посмотрел прямо в круглые Вовкины глаза.

— Он был повстанцем…

Глава 6. Энрике рассказывает о себе. Первые колонисты Кубы. Остров песен и слез

Мы единогласно решили отложить на время все дела, связанные с поездкой на Кубу. Исключительно ради того, конечно, чтобы изучить испанский язык. Ну и попутно можно будет оказать помощь экспедиции Флибустьера в поисках следов Энрике Гомеса.

Так же единогласно было решено Ветку в состав экспедиции не включать. Нечего девчонкам делать в нашей мужской компании. Одна возня только.

Правда, о составе экспедиции Петр Васильевич речи еще не заводил, но зато, собрав нас как-то вечером, сказал, что он перевел первые страницы рукописи и хочет пересказать нам их содержание.

Ветка решила соответствующим образом все оформить. Она перетащила с балкона в комнату кадку с пальмой и поверила на нее плюшевую обезьянку. Потом задернула шторы на окне, а настольную лампу прикрыла газетным колпаком.

— Полумрак непроходимой сельвы [1], — заявила она.

Мы не знали, что такое сельва, и поэтому промолчали. Впрочем, Гаррик, может быть, и знал. Не зря же мы его величали Профессором. Все приготовления Ветки были, конечно, ни к чему. Мы и так с волнением ожидали минуты, когда Петр Васильевич начнет рассказывать о том, что он прочел в рукописи Гомеса.

Не спеша усевшись за письменный стол, Флибустьер чуть-чуть приподнял газетный колпак, чтобы свет падал на страницы рукописи. Ветка забралась с ногами на диван, а мы расселись полукругом на стульях.