Война с орками, стр. 31

Потом до меня дошло, что можно было поступить и куда проще. Зажал амулет в кулак, просунул руку сквозь прутья и опять запустил шарик. Он загорелся уже в коридоре.

– Так, значит, говоришь, магией эту решетку не взять? – спросил я у хвостатой.

– Нет, – уверенно ответила она. – И твой фокус со светляком не в счет.

– А так?

Сказав это, ударил изо всех сил по пруту мечом. На стальном цилиндре с приличный лом толщиной образовалась хоть и неглубокая, но явно видная зарубка. Почему-то сразу вспомнилось детство. Как лет в семь или восемь (а может, и в девять) делал себе дубовый лук. А где можно достать дубовую ветку? Правильно, отрезать от дуба. Вот я и отпилил как раз похожей толщины. Взял перочинный ножик в двадцать копеек ценой (к рембовским у меня тогда доступа не имелось, да и не знал я еще, кто такой этот Ремба), залез на дерево и начал строгать. Зарубки получались еще меньшей глубины, чем здесь, но за день справился.

Поэтому и тут не видел никаких причин, почему не должно получиться. Сломать мифриловый клинок боялся меньше всего. А уж время – это то, чего в тюрьме с избытком. Правда, не в нашем случае. В отличие от всем известного графа, нас кормить тут явно никто не собирался.

– Так, значит говоришь, телепорт-ловушка, совмещенная с ментальным заклинанием, вырубающим любого в нее попавшего, и камера с защитой от магического воздействия изнутри наружу, но при этом решетка из простого железа? – спросил я Анжу. – А если кто с напильником в камеру попадет? Мало ли что у кого в карманах бывает?

– Для того и ментальный удар, чтобы оказавшегося в камере спокойно обыскать и отобрать все опасное, – ответила хвостатая.

– А если попадется маг посильнее с приличной защитой, которого оглушить не получится?

– Получится, – уверенно ответила спутница. – В момент телепортации все щиты на мгновение исчезают.

– Ну а если, допустим, дракона сюда занесло бы? Слышал, у них естественная защита от магии, – не сдавался я.

– Врожденная или приобретенная, телепорту без разницы, – опять уверенно ответила хвостатая.

– И откуда ты все это знаешь? Нет, о том, что древние маги, еще до Великих Войн, умели ставить порталы на пустом месте и мифрил из глины делать, известно любому деревенскому мальчишке, но в таких подробностях…

– А ты думаешь, древние книги только твоя светлая жена читать любит? – вопросом на вопрос ответила Анжа.

Серьезный аргумент. Тем более с книгой я авантюристку тоже видел. Поэтому решил не спорить, а спросить о другом:

– Тогда почему этот ментальный удар на меня не подействовал?

При дальнейшем обсуждении пришли к выводу, что я не просто раньше пришел в себя, на мне действительно отсутствовали какие-либо следы от недавнего воздействия магии разума. На себе хвостатая их явно видела. И еще, я помнил и провалившийся подо мной пол, и падение вниз, и последовавший удар, в то время как Анжа могла рассказать только о начале провала.

Поскольку дальше что-либо обсуждать было бессмысленно, я попробовал ударить по решетке еще раз. Зачем ждать, если и так понятно, что тюрьма, в которую мы угодили, давно бездействует и надеяться на появление обслуживающего персонала бессмысленно? Попал почти в то же самое место, всего на пару миллиметров правее. Тогда хвостатая попросила у меня мифриловый меч и стала методично рубить железный прут. Куда точнее, чем я, да и поглубже, если честно.

Примерно минут двадцать рубила она, потом я, потом опять хвостатая. Сталь не колбаса, и ее просто так не перережешь. Приходилось снимать стружку, словно при заточке карандаша или как бобры деревья валят, что, пожалуй, более похоже. Да и меч, особенно мифриловый, не топор, что тоже не добавляло удобства. Причем решетка – она не дерево, с удобством работы имелись большие ограничения, в смысле, проблемы. Мы были вынуждены рубить самым концом лезвия. Но все же уже на второй Анжиной смене прут был перерублен.

– Ну вот, осталось всего семь, – с энтузиазмом заявила хвостатая.

Похоже, что выбираться из заключения ей не впервой.

– И откладывать на потом не стоит, – добавил я, – так как регулярные обеды для постояльцев тут вряд ли предусмотрены.

Анжа со мной согласилась и продолжила работу. Уже через восемнадцать часов мы, голодные и уставшие, вылезали из своей камеры. Темный коридор уходил далеко в обе стороны. Одна стена – сплошной камень без каких-либо стыков и следов кладки, вдоль другой – решетки таких же камер, как и та, из которой мы только что выбрались.

Глава 18

Дим. Попаданец

– В какую сторону пойдем? – спросил я.

Хвостатая только пожала плечами. Глупейшая идея разделиться и обследовать оба направления никому из нас в голову даже не пришла. Пошли налево. Просто потому, что эту сторону первой проверяли, сначала Анжа хвостом, а потом и я в зеркальной поверхности меча.

Большинство камер были пустыми – ничего, кроме пыли. Только примерно двадцатая от нашей (а может, и больше, я специально не считал) оказалась занята. Нет, никого живого там, разумеется, не было. Одна высохшая мумия.

– Судя по всему, когда-то это был человек, – сделал заключение я.

– Мужчина, – подтвердила очевидное Анжа.

Никаких предметов или одежды не наблюдалось ни на самой мумии, ни в камере вообще, так что выводы о расовой принадлежности и поле делать было, в общем-то, несложно. Может, все, кроме тела, истлело и рассыпалось прахом от времени, а может, ничего и не было вообще. Кто знает, возможно, заключенным в этой тюрьме одежда не полагается. Недаром температура вполне комфортная.

– Ничего и не было, – будто бы прочтя мои мысли, убежденно ответила Анжа.

– Откуда такая уверенность? – спросил я хвостатую.

– Магия, – как о чем-то само собой разумеющемся, ответила она.

Уловила вопрос в моем взгляде и продолжила:

– Чувствую хоть слабое, но сохраняющее заклинание. Прийти в негодность и высохнуть за тысячи лет вещь может, но полностью рассыпаться – точно нет.

– Вот скажи, Анжела, – обратился я к ней, – маг ты слабый, даже на двенадцатую ступень не тянешь, а тут все видишь так, будто бы у тебя как минимум шестая.

– Маг я действительно слабый, – не стала возражать она. – Даже очень слабый. Но некоторые вещи, совсем немногие, у меня получаются лучше, чем у других.

– И какая сила тебе помешала получить свою магическую ступень именно в тех видах магии, что у тебя получаются? – спросил я. – Не все же универсалы.

– Не все так просто, – ответила хвостатая. – Возьмем, например, магическое зрение.

– И что у тебя с ним не так? Вон, чужие заклинания рассматриваешь, как будто орехи щелкаешь.

– Все не так. И магическое зрение в этом смысле хороший показатель. Ту же ауру я вижу похуже, чем самый слабый маг двенадцатой ступени, а чужие заклинания получше, чем маг восьмой или седьмой, а если они опасны, то различу лучше и быстрее, чем те, у кого ступень пятая, а то и четвертая.

– Так это хорошо! – вставил я.

– Конечно, хорошо, – согласилась хвостатая, – но при проверке магических способностей начинают с ауры. Кстати, вот благодаря такой избирательности моего магического зрения последствия ментального удара и защиту от магического воздействия изнутри камеры наружу я заметила сразу, а сохраняющее заклинание – только когда присмотрелась специально.

– Интересно, – только и сказал я.

– С остальным мне доступным ситуация похожая, – продолжила Анжа. – Взять ту же магию разума. Правду ото лжи отличу хуже, чем двенадцатиступенчатый маг, даже хуже, чем ты со своим амулетом. А глаза отвести могу так, что твоя светлая обзавидуется.

– Ну это раньше она глаза плохо отводила, – попытался вступиться я за Эль. – Сейчас, став жрицей Древа Жизни, может куда больше.

Рогатая аж фыркнула в ответ.

– Только если достаточно близко от своего Древа, – прокомментировала она. – Но и там у меня лучше получится.