Маракотова бездна. Страна туманов (сборник), стр. 83
Происшествие с питекантропом взято из «Bulletin de l’institut Metapsychique» [18]. Хорошо известная леди описывала, как чудовище протиснулось между ней и ее соседом и как она дотронулась рукой до грубой кожи существа. Подробное описание эпизода вы можете найти в работе Джелея «L’Ectoplasmie et la Clairvoyance» [19]. Там же помещена фотография странной хищной птицы над головой у медиума. Подобные доказательства не оставят камня на камне от неуклюжих попыток объяснить случившееся заурядным мошенничеством.
Воплощения животных могут принимать довольно странные формы. В неопубликованном манускрипте полковника Огоровица, который мне посчастливилось видеть, содержатся изображения живых существ не только устрашающего вида, но и абсолютно незнакомых.
Форма материализовавшегося живого существа у медиумов Клюски и Гузика в большей степени зависела от участников сеанса, чем от медиума. Этот факт – аксиома для многих спиритуалистов: духи, которые являются на призыв, в какой-то степени отражают ментальные и духовные особенности участников сеанса. За почти сорок лет знакомства с миром духов мне ни разу не пришлось слышать непристойного или ругательного слова, так как сеансы проводились в благочестивой манере, основанной на религиозной традиции. Другое дело, когда эксперимент проводится в исключительно научных целях. Подобные эксперименты способны вызвать к жизни нежелательные, а зачастую и опасные проявления сверхъестественных сил. Но возвышенные натуры, вроде Джелея или Рише, уверены, что общая тенденция все равно останется положительной.
Многие убеждены, что лучше отказаться от изучения субъекта с такими опасными свойствами. Мне кажется, что ответ должен быть таков: опасные проявления чрезвычайно редки, преобладают случаи положительного вмешательства духов в повседневную жизнь. Мы не оставим исследования лишь потому, что неизвестность таит в себе опасности. Прекращение исследований означает передачу накопленных веками знаний силам зла. Лишь обладая исчерпывающей информацией, мы сможем противостоять злу и утвердить добро.
Комментарии
Научно-фантастическая повесть «Маракотова бездна» стала последним крупным произведением, написанным А. Конан Дойлом. Вместе с рассказами «Когда мир вскрикнул», «Дезинтеграционная машина» и «История “навесного Спидигью”» она вошла в сборник «Маракотова бездна и другие рассказы» (1929).
В советскую эпоху русские переводы издавались без финальных – шестой и седьмой – глав, в которых научное, вернее – научно-популярное описание подводной жизни сменяется мистически окрашенной картиной противостояния добра и зла – в спиритуалистском духе. Причем в седьмой главе мировое зло, воплощенное в образе Темноликого Властелина, недвусмысленно признается в том, что одним из своих достижений считает недавние «события в России» – то есть, понятно, Октябрьскую революцию 1917 года и последовавшие за ней Гражданскую войну и установление коммунистического режима в Советском Союзе. Само собой разумеется, советская цензура воспрепятствовала появлению русского перевода «Маракотовой бездны» в полном виде.
«Страна туманов» стала третьей, после «Затерянного мира» (1912) и «Отравленного пояса» (1913), повестью цикла о приключениях профессора Челленджера и его друзей. По сведениям биографа А. Конан Дойла Дж. Д. Карра она была написана к концу 1924 года и изначально носила название «Странствования духа Эдварда Мэлоуна».
«“Слава Богу, – сообщал он Гринхофу Смиту (главному редактору журнала “Стрэнд” – А. К.) 22 февраля 1925 года, – книга закончена! Это мне было так важно, что я уже стал опасаться, что умру, ее не закончив”. “Туманный край” был для него не столько повестью в обычном смысле, сколько поводом познакомить читателей с содержанием своих и чужих спиритических опытов. Мы видим, что центральная фигура “Туманного края” вовсе не профессор Челленджер. Как указывают первоначальное название и подзаголовок журнальной публикации, центральный герой – Эдвард Мелоун, атлетического сложения ирландец. Но и Челленджер на своем месте, хотя уже не тот, не прежний Челленджер – постаревший, перенесший тяжелейшие утраты, громогласно отстаивает он позиции научного скептицизма. Если в свое время именно Челленджер вел за собой все повествование, то теперь его самого проводят через все превратности, через туманные, неясные, порой грозящие даже опасностями происшествия книги, которой автор придавал такое значение. И он, автор, вводит Челленджера не столько из симпатии к своему герою, сколько как представителя научного скептицизма. ‹…› В конце концов Челленджер уверовал в общение с потусторонним миром. Многим не понравилась книга потому, что им не нравилась тема. А Челленджер утратил славу укротителя чудовищ, недавно завоеванную им в одной из лучших экранизаций “Затерянного мира”. “Конан Дойл проповедует!” – так отзывались многие о книге, что было справедливо. Но давайте встанем на его место: что еще мог делать он – да и всякий человек, – для которого вера важнее всего на свете?» (Карр Дж. Д. Жизнь сэра Артура Конан Дойла: Пер. с англ. // Карр Дж. Д.; Пирсон Х. Артур Конан Дойл. – М.: Книга, 1989. – С. 248–249).
Впервые «Страна туманов» была напечатана в журнале «Стрэнд», в восьми ежемесячных выпусках с августа по декабрь 1925 года и с января по март 1926-го.
А. Краснящих