Воевода заморских земель, стр. 53

Глава 12

Крепость Теспатль – Теночтитлан. Июль 1478 г.

Солнце садилось. Пряталось за горами на западе, отражалось в перевернутом зеркале тускло-голубого, палевого на западе, неба. Черные тени скал тянули к долине Анауак длинные, изломанные отрогами, лапы, с гор тянуло прохладой. В небе над скалами, высматривая добычу, парил орел; прячась в густых зарослях акации, на пересечении горных тропок, жалобно скулил одинокий койот, хитрый и коварный зверь, добыть которого под силу далеко не всякому охотнику. Правда, на что он и нужен-то, этот койот? Ни шкуры с него нормальной, ни мяса, один жир, что используют колдуны для приготовления самых омерзительных снадобий. Вот и не промышляли особо койотов – а те наглели, шарились вблизи дорог, искали добычу, а иногда и нападали на спящих одиноких путников. Вот и сейчас – скулил койот почти у самой дороги, что, змеясь меж отрогами гор, тянулась в Анауак из далекого Масатлана.

По дороге, поднимая красную пыль, двигался небольшой отряд – десятка полтора воинов в кольчугах и стальных остроконечных шлемах и столько же носильщиков с поклажей: щиты, панцири, арбалеты, даже несколько аркебуз и припасы к ним. Возглавлял отряд новоиспеченный дьяк Николай Акатль – человек еще достаточно молодой, но уже имевший кое-какой опыт в тайных делах. Конечной целью отряда была далекая крепость Теспатль, что затаилась меж красных скал по дороге в Анауак. С тех пор как в тех местах бесследно исчезли адмирал-воевода со старшим дьяком, прошло около двух недель. Местные, во главе с комендантом крепости Текультином Власьичем, конечно, прочесали все окрестные деревни – увы, с отрицательным результатом. Плюнули, да – делать нечего – доложили в посад. Ульянка Гришанина – сразу в плач, а Софья ничего, держалась. Не впервой уж пропадал Олег Иваныч – и всегда возвращался. Возвратится и на этот раз – в то Софья верила, в том и Ульянку утешала. Тем более адмиральская жена Софья Михайловна Завойская не какая-нибудь там безграмотная крестьянка-смердиха – к высшей новгородской аристократии – «прусскому» боярству – принадлежала по роду, не пристало знатной боярыне на людях грусть-тоску выказывать, хотя, конечно, как оставалась одна – ныло сердце. Но гнала от себя нехорошие мысли Софья, понимала – не могли Олег Иваныч с Гришей по-глупому сгинуть, не таковы люди. А раз так – искать надо! Где? Софья недолго думала – конечно, в стране теночков! Именно об этом загадочном народе больше всего рассуждал в последнее время Олег Иваныч, именно для борьбы с ними и были перестроены дальние крепости, в том числе и Теспатль, где пропали оба, воевода и дьяк его, Григорий. От Теспатля до озера Тескоко – всего ничего, три дневных перехода, а на этом озере – то Софья доподлинно знала – и располагался загадочный Теночтитлан, город воинов и жестоких богов, золотое изображение одного из которых висело на стене в воеводских покоях.

Николай Акатль вызвался помочь Софье, Ульянке и Совету Господ, тоже весьма озабоченному исчезновением отца-воеводы. Собственно, Софья Николая раньше почти и не знала – ну, пришел какой-то индейский парень с соболезнованиями, спасибо, конечно, но лучше б кто поопытней… Тут уж Ульянка вмешалась – как раз в гостях у Софьи была – а уж ей-то родный супруг, Гришаня, этого самого Николая нахваливал. Ульянка и присоветовала назначить Николая Акатля во главе расследования. Софья, после ее уговоров, поддержала данную кандидатуру на Совете Господ и, выслушав подробный план действий, лично благословила в дорогу. Таким вот образом и пошла резко в гору карьера молодого индейца – еще и двадцати пяти нет, а уже начальник отряда и тайного приказу дьяк!

Николай, надо сказать, оказанное доверие вполне оправдывал. Вел себя скромно, излишне не суетился, однако торговца красками разыскал, еще раз подробнейше выспросил насчет покупателей охры, коренастого здоровяка средних лет и молодого красномордого парня. Порасспрашивал еще торговцев – вышел на корчму некоего господина Кривдяя. Хотел уж было арестовать хозяина – да не рискнул пока, уж больно много нехороших подозрений зародилось в отношении Кривдяя в голове Николая Акатля, их проверять осторожно надо, не спугнуть бы. Сыскал Николай в корчме человечка толкового, из слуг, наказал, чтоб за хозяином присматривал да доложил опосля. Сам же – ноги в руки да в крепость Теспатль. Вон она, за скалою торчит! Узкая – действительно похожа на кремневый нож – башни нависают прямо над дорогой, из недавно прорубленных бойниц угрожающе смотрят на путников жерла нескольких пушек.

– Эй, стража! – крикнул Николай, подойдя ближе. – Отворяй ворота да кличь воеводу, Текультина Власьича.

– Воеводу, гришь? – С воротной башни высунулась круглая красная рожа. – А вы кто ж такие будете?

– О том велено воеводе сказать, – отрезал дьяк. – Иди, докладывай сотнику.

Стражник – молодой краснолицый парень – исчез. Усевшись на корточки в тени крепости, воины терпеливо ждали. Вскоре, заскрипев, бухнулся через ущелье подъемный мост.

– Ну, наконец-то.

Встречал сам воевода Текультин. Дородный, в красном кафтане с золотыми пуговицами, с длинными, начинающими седеть волосами.

– Ждали, ждали вас. – Выслушав Николая, воевода пригласил его в дом. – Там и поговорим.

Распорядившись насчет ночлега и пищи для простых воинов, Текультин Власьич лично препроводил важного гостя в собственные покои. Наполовину деревянный, наполовину – из красноватого камня – воеводский дом стоял в самом углу широкого крепостного двора, напротив амбаров. Высокий глинобитный забор, по местным обычаям, отгораживавший дом от любопытных взглядов, тянулся параллельно дальней крепостной стене. За забором виднелись деревья – липы и пара старых платанов – да слышались звонкие девичьи голоса. У Николая захолонуло сердце… А еще сильнее оно забилось, когда он, вслед за хозяином, пересек двор. Две девушки, хозяйские дочки, сидели под деревьями на скамейке и чинно чесали пряжу из волокон агавы.

Маланья! Сразу узнал Николай старшую – и словно ожгло его. Знал, конечно, что встретит ее в крепости, надеялся на то, но вот чтоб так приятна была ему эта встреча… А, интересно, Маланье?

Девушка тоже заметила гостя. Встрепенулась, узнав… и ту же потупила взгляд. Вон он теперь какой важный, этот Николай Акатль, вспомнит ли?

– Ты чего притихла, Маланья? – толкнула под руку младшая сестрица. Хихикнула: – А он ничего, красивый.

– Милости прошу дорогого гостя! – немного коверкая русский язык, поклонилась в дверях тощая Таиштль. Могла б, конечно, и на своем языке поздороваться, да принято так было – должностных лиц по-русски приветствовать, несмотря на то что многие из них местными были.

Сели обедать: пироги, маисовые лепешки, дичь. Таиштль все бражки подливала – выпил одну кружку гость, больше не стал, вежливо отказался – дела, мол. Ну, дела так дела. Очень это Таиштль понравилось, да и любопытство снедало – женат ли гость или нет? Вроде молод еще, да ведь кто их, молодых, сейчас знает? Пыталась было в горницу с кувшином проникнуть, как беседовать стали, типа – попить принесла. Не удалось – цыкнул на нее Текультин Власьич – неча бабам в важные дела носы совать длинные!

А Маланья, бросив пряжу, прижалась вдруг к дереву да псалом затянула тихонько. К тому времени и посланец важный все свои дела с хозяином обговорил – почивать собирался в гостевой горнице. Только лечь собрался – песню услышал. Подумал было – поблазнилось. Прислушался – ан нет… Накинув на плечи плащ, вышел на крыльцо – серебряный месяц качался в небе, казалось, близко-близко, протяни руку – достанешь. В раскидистых ветвях платанов застряли желтые звезды. В их призрачном свете стояла, прижавшись к дереву, тонкая девичья фигурка.