Античная драма, стр. 98
Кривда
Ах, дубина, чурбан, ах ты, старый чудак!
Правда
Обнаглевший болван! Развращенный дурак!
Кривда
Сыплешь розы на грудь.
Правда
Площадной скоморох!
Кривда
Фимиам мне куришь.
Правда
Оскорбитель отца!
Кривда
Ну, так знай, одарил меня золотом ты.
Правда
Это золото прежде мы звали дерьмом.
Кривда
Я ж зову украшеньем, ценнейшим венцом.
Правда
Ах ты, дерзкая дрянь!
Кривда
Ах ты, старая дрянь!
Правда
Ты виною тому,
Что учиться подростки не ходят совсем.
Но узнают афиняне все же, чему
Наставляешь и учишь ты глупый народ.
Кривда
Как ты грязен и груб!
Правда
Ты ж — наряден, ты — люб!
А недавно еще побирался с сумой,
И мисийцем Телефом [204] себя называл,
И уныло жевал Панделетовой [205] мудрости крохи.
Кривда
О, разумная речь!
Правда
О, безумная речь!
Кривда
Панделет — молодец.
Правда
Город спятил с ума,
Если кормит тебя,
Развратителя юношей, язву страны.
Кривда
(указывая на Фидиппида)
Ты, беззубый, вот этого хочешь учить?
Правда
Да, затем, чтоб сласти и от зла уберечь,
Чтоб в пустой болтовне не погряз он совсем.
Кривда
(к Фидиппиду)
Подойди-ка ко мне. Пусть беснуется он!
Правда
Берегись! Руки дальше от юноши! Прочь!
Драка.
Корифей
Перестаньте браниться! Довольно кричать!
Покажи ему ты, как учил молодежь
В дни былые. Ты прелести новых наук
Перед юным раскрой, чтоб, послушавши вас,
Он наставника выбрал по сердцу себе.
Правда
Хорошо. Я готов.
Кривда
Да, я тоже готов.
Корифей
Ну так что же, кто первым начнет говорить?
Кривда
Пусть начнет старичок!
Очень скоро запнется он в речи своей
И под градом новейших словечек и слов,
Рассуждений, сомнений без сил упадет.
Напоследок, едва заикнется бедняк,
Налетят на него и вопьются в лицо,
И в глаза, и во все, словно туча шершней,
Мои мысли и насмерть зажалят!
АГОН ПЕРВЫЙ
Ода
Первое полухорие
Теперь должны вы доказать
Ловких речей орудьем,
Игрой ума, мыслей дождем,
Блеском суждений острых,
Кто из двоих вправе прослыть
Мастером красноречья.
Мудрость, сейчас вовлечена
В яростный ты, в тягостный бой.
Из-за тебя друзья мои
На поединок вышли.
Корифей
(к Правде)
Ты, обычаи дедов и нравы отцов увенчавший блестящей хвалою,
Начинай, свой раскатистый голос возвысь, изъясни свои мысли и душу!
Эпиррема
Правда
Расскажу вам о том, что когда-то у нас воспитаньем звалось молодежи,
В ту пору, когда я, справедливости страж, процветал, когда скромность царила.
Вот вам первое: плача и визга детей было в городе вовсе не слышно. Нет!
Учтивою кучкой но улице шли ребятишки тогда к кифаристу
В самых легких одеждах, хотя бы уже с неба падали снежные хлопья.
Приходили, садились, колен не скрестив, а почтенный наставник учил их
Стародедовским песням: «Паллада в бою нам защита» иль «Клич громогласный».
Запевали размеренно, строго и в лад, как отцы их и деды певали.
Если б баловать кто-нибудь вздумал, дурить, выводить переливы и свисты,
Как теперь это любят, Фринида [206] лады, безобразные трели, рулады,
Запищал бы под палкою шут. Поделом! Не бесчести святого искусства!
А в гимнасии, сидя на солнце, в песке, чинно, важно вытягивать ноги
Полагалось ребятам, чтоб глазу зевак срамоты не открыть непристойно.
А вставали, и след свой тотчас же в песке заметали, чтоб взглядам влюбленных
Очертания прелестей юных своих на нечистый соблазн не оставить.
В дни минувшие маслом пониже пупа ни один себе мальчик не мазал,
И курчавилась шерстка меж бедер у них, словно первый пушок на гранате.
Не теснились к влюбленным мальчишки тогда, лепеча, сладострастно воркуя,
Отдавая себя и улыбкою губ, и игрой похотливою взглядов.
За обедом без спроса не смели они положить себе редьки кусочек,
Сельдерея до старших стянуть со стола не решались, ни лука головку.
В кулачок не смеялись, не крали сластей, ногу на ногу накрест не клали…
вернуться
204
Телеф — легендарный герой, сын Геракла, царь Мизии, явился к Агамемнону, переодевшись нищим.
вернуться
205
Панделет — по свидетельству античного комментатора Аристофана — кляузник и доносчик.
вернуться
206
Фринид — известный во времена Аристофана кифарист.