Античная драма, стр. 178

Кормилица

Дочерний плач не начинай ты сызнова

И не тревожь, стеная, маны [300] матери,

Наказанной за тяжкое безумие.

На орхестру входит хор римских граждан.

Хор

Что за молва долетела к нам?

О, если б могли мы не верить ей,

Так много раз морочившей нас,

О, если бы в цезарев брачный чертог

Супруга новая не вошла

И осталась хозяйкой Клавдия дочь,

Чтоб родить потомков — мира залог,

Чтобы, войны забыв, ликовала земля

И Рима честь не померкла вовек.

Достался брата брачный покой

Юноне в удел, —

Почему же Август супругу-сестру

Заставляет покинуть отчий дворец?

Чем поможет теперь благочестье ей,

Целомудренный стыд, и чистая жизнь,

И родитель-бог?

И мы, едва лишь погиб наш вождь, [301]

Позабыли его, и мучительный страх

Убедил нас предать его детей.

Настоящая доблесть прежде жила

У римлян в сердцах, и в жилах у них

Струилась воистину Марса [302] кровь:

Из наших стен изгнали они

Надменных царей;

Не остались без мести и маны твои,

О дева, кого рукою своей [303]

Убил отец, чтоб не быть ей рабой,

Чтоб награды победной стяжать не могла

Нечистая страсть. И тотчас война началась тогда,

Когда от своей погибла руки

Та, кого обесчестил лютый тиран,

Лукреция дочь. [304]

Поплатилась и ты за злодейство твое

Жена Тарквиния, Туллия дочь, [305]

Что дерзнула отца убитого труп

Колесом нечестивой повозки попрать

И несчастное тело его не дала

Возложить на костер.

Преступленье сыновнее видел и наш

Безрадостный век: коварно послал

Нерон на пагубном корабле [306]

В Тирренское море родную мать.

По приказу покинуть безбурный причал

Мореходы спешат,

Весла режут с плеском соленую гладь,

Вылетает в открытое море корабль,

Но в назначенный миг все швы разошлись,

И открылась щель, дав проход воде.

Тут пронзительный крик поднялся до звезд,

И женский горький раздался плач.

Пред очами у всех витала смерть,

Для себя лишь спасенья каждый искал:

Одни, сорвав обшивку с кормы,

Плывут, нагие, к доскам прильнув,

Другие стремятся к берегу вплавь, —

И многих топит безжалостный рок.

Разрывает одежды Августа свои,

Волосы рвет,

Потоки ей заливают лицо.

Глядит: уж нет надежды спастись.

И в беде неминуемой гневно кричит:

«Такова, мой сын, награда твоя

За все, что я тебе принесла?

Да, я заслужила эту ладью

Тем, что тебя родила на свет,

Что Цезаря имя и власть тебе,

Обезумев, дала!

Поднимись из вод Ахеронта, [307] мой муж,

Насладись жестокой казнью моей:

Ведь в убийстве твоем виновна я,

По моей вине и сын твой погиб.

По заслугам сойду я к тени твоей,

Погребенья лишусь,

В свирепой пучине скроюсь навек».

Не успела сказать, как вал налетел,

Захлестнул ей уста,

И бросил в море, и вынес вновь.

Повинуясь страху, руками бьет

Она по воде, выбиваясь из сил.

Но верность живет в молчаливых сердцах,

И смерти страх не прогонит ее:

Моряки к обессилевшей госпоже,

Опасность презрев, на помощь спешат,

Кричат ободряющие слова;

Хоть руками едва шевелила она,

Подхватили ее…

Что пользы в том, что спаслась ты из волн,

Обреченная пасть от сыновней руки?

Едва ли поверят в грядущих веках,

Что такое злодейство он мог совершить.

Горюет и злобствует сын, что мать

Из моря спаслась,

Повторить замышляет неслыханный грех,

Всей душой стремится мать извести,

В нетерпенье торопит убийства час,

И слуга, покорно исполнив приказ,

Грудь госпоже рассек мечом.

Подневольный убийца просьбу одну

От нее услыхал:

Чтоб в утробу ей вонзил он клинок.

«Рази сюда, — сказала она, —

Здесь выношен был чудовищный зверь».

И эти слова

С последним стоном ее слились,

И скорбный дух

Отлетел, из кровавых вырвавшись ран.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Сенека.

Сенека

Фортуна всемогущая! Зачем ты мне,

Довольному своим уделом, лживою

Улыбкой улыбнулась, вознесла меня?

Чтоб страх узнал, я? Чтобы с высоты упал?

Уж лучше жить мне на скалистой Корсике, [308]

Как прежде, вдалеке от глаз завистливых,

Где сам себе принадлежал мой вольный дух.

Всегда досуг имел я для излюбленных

Занятий. Наблюдать мне было радостно

Красу небес: природа-мать, искусница,

Великие творения создавшая,

Не создала величественней зрелища.

Я наблюдал, как в небе Солнце движется,

И Феба в окруженье звезд блуждающих,

Как в обращенье неба ночь сменяет день,

Как беспределен свод эфира блещущий.

Коль он стареет — к хаосу слепому вновь

Вернется мир; последний день придет тогда

И небо, рухнув, погребет весь род людской,

Забывший благочестье, — чтобы вновь земля

Родить могла бы племя совершенное,

Как в юности, когда Сатурн царил, над ней. [309]

Святая Верность с девой Справедливостью,

Посланницы небес, богини сильные,

В тот век одни народом кротко правили,

Войны не знавшим, не слыхавшим грозных труб,

Не ведавшим оружья, городов своих

Стеной не обводившим: был повсюду путь

Открыт, и люди сообща владели всем.

По доброй воле лоно плодоносное

Земля им отверзала — мать счастливая,

Детей благочестивых опекавшая.

Сменил их род, лишенный прежней кротости.

А третье поколенье, хоть не знало зла,

Хитро искусства новые придумало:

Зверей проворных по лесам преследовать

Отважилось оно, и рыб медлительных

Тяжелой сетью из реки вытаскивать,

И птиц в ловушки дудочкой заманивать,

И подчинять быков ярму, и грудь земли,

Нетронутой дотоле, ранить лемехом, —

И уязвленная земля плоды свои

В священном лоне глубже скрыла. Новый век,

Всех прежних хуже, в недра материнские

Проник, железо отыскал тяжелое

И золото и в руки взял копье и меч.

Меж царств границы пролегли, и новые

Воздвиглись города, и люди алчные

Пошли к чужим жилищам за добычею,

И кров родной мечом им защищать пришлось.

С земли бежала, видя нравы гнусные

И смертных руки, кровью обагренные,

Астрея-дева, [310] звезд краса бессмертная.

Воинственность росла и жажда золота,

И, вкрадчивая язва, самый злой недуг,

Весь мир земной объяла — к наслажденьям страсть;

Ее питают наши заблуждения.

В пороках, накопившихся за долгий срок,

Мы тонем, и жестокий век нас всех гнетет,

Когда злодейство и нечестье царствуют

И одержимы все постыдной похотью,

И к наслажденьям страсть рукою алчною

Гребет богатства, чтоб пустить их по ветру.

Но вот нетвердым шагом, с видом сумрачным

Идет Нерон. Страшусь узнать, с чем он пришел.

вернуться

300

Маны — духи умерших.

вернуться

301

…едва лишь погиб наш вождь… — Клавдий.

вернуться

302

Марс — бог войны.

вернуться

303

…о дева, кого рукою своей… — Виргиния, дочь плебея Луция Виргиния, была в V в. до н. э. убита своим отцом, который спас честь дочери ценой ее жизни.

вернуться

304

…Лукреция дочь. — Обесчещенная царским сыном дочь сенатора Лукреция, жена патриция Тарквиния Коллатина, покончила с собой (VI в. до н. э.).

вернуться

305

…жена Тарквиния, Туллия дочь… — В 534 г. до н. э. дочь царя Сервия Туллия убедила мужа захватить власть, убив ее отца. Туллия убили на улице, и его дочь, торопясь домой, приказала своему вознице переехать его труп.

вернуться

306

…коварно послал Нерон на пагубном корабле… — Приводим рассказ римского историка Светония о расправе Нерона с Агриппиной: «Он выдумал распадающийся корабль, чтобы погубить ее крушением или обвалом каюты… он самым нежным письмом пригласил ее в Байи… задержал ее здесь на пиру, а триерархам отдал приказ повредить ее либурнскую галеру будто бы при нечаянном столкновении, и когда она собралась обратно в Бавлы, он дал ей вместо поврежденного свой искусно построенный корабль, проводил ее ласково и на прощание даже поцеловал ее в грудь. Остаток ночи он провел без сна, с великим трепетом ожидая исхода предприятия. А когда он узнал, что все вышло иначе, что она ускользнула вплавь, и когда соотпущенник Луций Агерн радостно принес весть, что она жива и невредима, он, не в силах ничего придумать, велел незаметно подбросить Агерну кинжал, потом схватить его и связать, как подосланного убийцу, а мать умертвить, как будто она, уличенная в преступлении, сама наложила на себя руки».

вернуться

307

Ахеронт — река в подземном царстве.

вернуться

308

Уж лучше жить мне на скалистой Корсике… — см. биографические сведения о Сенеке перед примечаниями к «Октавии»

вернуться

309

…когда Сатурн царил над ней. — Век Сатурна (Крона) отождествлялся с легендарным «золотым веком».

вернуться

310

Астрея-дева — богиня Справедливости.