Античная драма, стр. 116
Ода
Первое полухорие
Муза, забудь про войну,
К дружку своему подойди,
Пропляши со мною!
Свадьбы бессмертных, героев пиры,
Игры блаженных прославь!
Это удел твой, Муза.
Если ж попросит тебя Каркин
С его сыновьями сплясать,
Не поддавайся, не верь,
Льстивой не слушай просьбы!
Все они — помни твердо — пигалицы, плясуны-головастики,
Карлики, козий помет, мастера на дурацкие штуки.
Сам их родитель признался, что вечером
Драму, рожденную в муках,
Утащила кошка.
Антода
Второе полухорие
Пышноволосых Харит
Заветную песнь заведет песенник искусный.
Пусть он споет нам весною, когда
Ласточка лепит гнездо
И Морсима не слышно.
Да и Меланфий тогда молчит. [244]
Как мерзок мне голос его!
В хоре трагическом шел
Он и почтенный братец,
Оба с Горгоньим зубом,
Лакомки, гарпии, жрущие камбалу,
Хахали гнусных старух, как козлы, оба брата вонючи.
В рожу густою им плюнь блевотиною,
Муза-богиня! Со мною
В пляс пустись веселый!
ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
Тригей со своими спутницами спускается «на землю» и появляется у ворот своего дома.
Тригей
(зрителям)
Не шутка прямиком к богам направиться!
Признаться вам, колени ломит здорово!
Малюсенькими сверху вы казались мне.
С небес взглянуть — вы подленькими кажетесь,
Взглянуть с земли — вы подлецы изрядные.
Раб Тригея выбегает ему навстречу.
Раб
Мой господин вернулся?
Тригей
Говорят, что да.
Раб
А что с тобою было?
Тригей
Ноги долгий путь
Перестрадали.
Раб
Расскажи нам!
Тригей
Что сказать?
Раб
Истрепал ли ты, чтоб кто-нибудь другой, как ты,
По небесам шатался?
Тригей
Нет. Блуждали там:
Две-три души певцов дифирамбических.
Раб
А для чего?
Тригей
Запевки крали в воздухе
Весенне-вейно-мглисто-серебристые.
Раб
Скажи, а правду говорят, что на небе,
Когда умрем, становимся мы звездами?
Тригей
Не правда!
Раб
Кто же там звездою сделался?
Тригей
Хиосец Ион. [245] Воспевал и прежде он
«Звезду-денницу». Как скончался, на небе
Его прозвали нее «Звездою утренней».
Раб
А это что за звезды? Полосой огня
Они скользят по небу.
Тригей
Возвращаются
От богача-звезды с пирушки звездочки
С фонариками, и огонь в фонариках.
(Рабу, указывая на Жатву.)
Теперь вот эту проводи скорее в дом!
Ополосни лоханку, вскипяти воды
И постели для нас ты ложе брачное,
А выполнив приказ мой, возвратись сюда!
А я в Совет вот эту провожу сейчас.
(Показывает на Ярмарку.)
Раб
Где ты достал девчонок?
Тригей
Где же? На небе.
Раб
Не дам я и полушки за богов теперь:
Они, как мы здесь, сводниками сделались.
Тригей
Да, кое-кто живет и в небе с этого. Пойдем теперь.
Раб
Скажи лишь, чем кормить ее
Мы будем?
Тригей
Да ничем. Не станет есть она
Ни толокна, ни хлеба. У богов вверху
Она лизать амвросию приучена.
Раб
Что ж, полизать найдется для нее и здесь.
Раб уводит Жатву в дом.
Строфа 3
Первое полухорие
Сомнения нет у нас.
Дела старика теперь
Идут превосходно.
Тригей
А скоро женихом меня увидите блестящим!
Первое полухорие
Завидуем мы, старик,
Ты юность вернул себе,
Ты лоснишься маслом!
Тригей
Еще бы! А когда к груди прижму красотку Жатву?
Корифей
Блаженней будешь ты тогда, чем плясуны Каркина!
Тригей
И по заслугам. Это я Жука-навозника взнуздал,
Спасенье эллинам принес,
Чтоб все могли по деревням,
Не зная страхов, по ночам
И спать и забавляться.
вернуться
244
Морсим, Меланфий — плохие поэты-трагики, сыновья Филокла, племянника и неумелого подражателя Эсхила.
вернуться
245
Хиосец Ион — лирик и трагик, умер в 422 г. до н. э. Два фрагмента из стихов Иона Хиосского вольно переведены Пушкиным («Вино» и «Юноша! скромно пируй…»).