Тяжелой поступью, стр. 64
— Домой?
Аня не успела ответить — густая темнота, черная, как крышка рояля, закрыла белый свет. В голове больше не стучало.
ГЛАВА 25
Обычно первое, что делает человек, которому приснился кошмар, — это глубокий вдох. А уж потом следуют резкое движение, приводящее тело в положение сидя, горящие ужасом глаза и крик, заставляющий проснуться всех обитателей дома. Киношная постановка, ей-богу!
Аню всегда раздражали эти моменты в кино. Особенно если с такими вот соплями и воплями вскакивал с кровати какой-нибудь суперагент. А когда не в собственной постели, но в ловушке и окруженный врагами? Или даже если в собственной постели, но среди ночи и догадываешься, что в комнате ходит недруг? Да, так сообщить, что ты проснулся, — самый милый способ угробить себя.
Аня же, когда испытывала ледяной приступ страха, замирала, не дышала и даже глаза открывать не спешила — прислушивалась. Вот и сейчас, не желая спугнуть приглушенные голоса, девушка заставила диафрагму замереть. Прислушиваясь к словам, параллельно вспоминала события, предшествовавшие пробуждению.
— Я не могу ничего сказать о ее состоянии, пока она не пришла в себя, — шептал знакомый голос.
— Бездна! — это Эдэр.
— Вы же сами в состоянии убедиться в моей правоте, — это Нэгуэ.
— Проклятье!
Задрожав, ресницы позволили тонкой полоске рассеянного света ослепить глаза. Раскаленная спица пронзила голову насквозь, заставив шумно выдохнуть. Шепот прекратился и сменился шумом семенящих шагов и шорохом одежды.
— Очнулась? — спросил у кого-то Нэгуэ.
Аня оставила друга без ответа — все силы уходили на борьбу с головной болью.
— Аня, можешь глаза открыть?
Не желая больше испытывать боль, Аня попыталась мотнуть головой — не вышло. Попыталась поморщиться — не вышло. Тело продолжало безмолвствовать и не реагировало на попытки привести в движение хоть одну мышцу. Паника медленно подкатила к горлу и застряла комом.
— Не слышит, — грустно сообщил Эдэр.
Девушка тяжело вздохнула, по виску покатилась слеза.
— О, слышит! — встрепенулся Нэгуэ. — Анна, ваше тело все еще слабо, но, думаю, вы уже можете открыть глаза.
На сей раз Аня всхлипнула. Странно, при наличии обездвиженного тела мышцы брюшной полости действовали.
— Вы не можете открыть глаза? — уточнил Нэгуэ.
Аня протяжно выдохнула.
— Слишком яркий свет! — догадался Эдэр и умчался задергивать шторы. — Так лучше?
Земная вновь попыталась поднять веки. На сей раз свет не ослепил, и голова осталась цела. Но все равно, как бы ни старалась девушка держаться, глаза то и дело норовили отрезать Аню от внешнего мира.
— Аня, ты будешь восстанавливаться постепенно. — Эдэр присел на край кровати, и девушка незамедлительно стала скатываться к нему под действием силы притяжения.
Не обращая внимания на «поползновения» больной, граф продолжил объяснения:
— Яд мы нейтрализовали, общая слабость пройдет быстро. Завтра уже сможешь ходить и разговаривать.
Аня медленно моргнула и сжала губы.
О, отлично! Уже хоть какое-то движение!
— Будет трудно, но уверен, ты справишься.
— Камель? — прошипела девушка на выдохе.
— Плохо. Жива, но в очень скверном состоянии. Слишком много съела.
— Кто?
— Кто отравил? — Эдэр обернулся ко второму магу, ища поддержки. — Подозреваю, что кто-то из людей лорда. Они регулярно посещали кухню, прежде чем покинуть наш замок.
Аня устало прикрыла глаза. Мысли все так же лениво раскачивались на несуществующем ветру, не желая созревать и кормить изголодавшийся по работе мозг.
— Пить…
Нэгуэ засуетился, поднес стакан воды. Сделав несколько глотков и уронив голову на подушку, Аня обнаружила силы пошевелить пальцами, затем повернула голову набок.
— Очень хорошо! — похвалил ее состояние граф.
— Гард? — уже вполголоса спросила Земная.
— Жив-здоров. Успел перекинуться и избавиться от яда. Ну, все, хватит! Отдыхайте, леди Анна. Нам еще предстоит расследование. Покушение на правящую особу — это скандал государственного масштаба.
Аня уже не слушала. Устала. Не физически. Морально. За полгода пребывания в новом для Земной мире случилось так много событий, что впору сойти с ума. Там, в родном двадцать первом веке, с вероятностью в семьдесят процентов потери жизни под колесами автомобиля или от упавшей с крыши сосульки, жить было намного спокойней, чем здесь, где не имелось автомобилей и атомных электростанций.
Пальцы сжали мужскую ладонь, заставив Эдэра улыбнуться.
— Нэгуэ, — Аня остановила уже выходящего в дверь мага. — А долго я без сознания?
— Нет, леди Анна, всего ночь прошла.
— А Дарьяна была здесь?
— Не было.
Аня кивком поблагодарила мужчину и вернулась мыслями к собственному телу: следовало привести себя в порядок и навестить Камель.
На следующий день Анна уже могла ходить и даже швыряться фарфоровыми изделиями. Эдэр успел выяснить у повара, что абсолютно вся свита лорда Вазилайоса имела свободный доступ на кухню, где они и обедали за огромным столом со всей прислугой. Чесночный соус Гриша не делал, рыбу пробовал во время приготовления, но остался жив и здоров. Слуги, накрывавшие на стол, сообщили, что по указаниям повара унесли все приготовленное в столовую. Допрос с пристрастием Эдэр учинил всем и магическое вмешательство в сознание обслуги исключил. Значит, отравитель принес соус с собой, явился под личиной лакея, добавил ингредиент в главное блюдо и растворился, сделав свое черное дело.
— Вот насколько мы уязвимы, — резюмировал Гард, сверкая глазами.
Камель все еще не приходила в себя.
Сразу после утреннего чаепития граф Монакский увел Аню в кабинет и, плотно закрыв дверь, усадил в кресло.
Усевшись напротив, молча смотрел в глаза. Аня не любила играть в «гляделки», посему первая нарушила молчание:
— Что еще?
— Твоя нить разорвана.
Ане показалось, что вместо горячей крови по венам пустили тормозную жидкость.
— Он жив, — поспешил обнадежить Эдэр, — даже наведывался в гости. Убедился, что с тобой все в порядке, и снова ушел.
— Тогда почему нить разорвана? Или не так, почему она разорвана, если ее и раньше не было?
— Ты уходила. И тогда я сказал неправду.
Объяснение мага заставило сердце сжаться, но не больше.
— Что теперь?
— Ты свободна.
— А что он сказал?
— Ничего. Попросил присмотреть за тобой.
Аня отвела глаза от голубоглазого и стала бездумно водить взглядом по корешкам книг, выстроившихся на полках. Кабинетную тишину никто не спешил нарушить.
Земной приходилось многое решать, но сейчас Аня не могла определиться с целью, с первоочередностью возникших вопросов, а оттого бесилась, кидалась из стороны в сторону в поисках конца ниточки, за которую дернешь — дверца и откроется.
Затянувшуюся паузу прервал стук.
— Леди Анна, вам письмо.
Эдэр принял послание из невидимых рук и протянул Ане.
— Прочитай сам. — Девушка отмахнулась от бумаги, даже не взглянув.
— Без обратного адреса, — сообщил граф и развернул листок. — Теперь ты видишь, как просто до тебя добраться?
Аня резко повернула голову и уставилась на Эдэра. Тот пожал плечами, показывая, что просто читает письмо.
«Теперь ты видишь, как просто до тебя добраться? — брюнетка узнала почерк. — Откажись, и никто не пострадает».
— Сольвейг, — процедила сквозь зубы Земная.
Письмо вспыхнуло в руках так неожиданно, что мужчина выронил бумагу и пылающий факел устремился к его ногам. Но вместо того чтобы поджечь ковер, огонь сжался до синих всполохов, а затем и вовсе исчез, оставив лишь наполовину обуглившуюся бумагу.
— Бездна! — Эдэр стоял, вытянув руку по направлению к письму, явно сдерживая огонь.
Дверь распахнулась, в комнату влетел Нэгуэ.
— Опять покушение?
— Нет, Нэгуэ, держи огонь, — Эдэр кивнул на послание. — Нам нужно сохранить письмо.