Опасные забавы, стр. 59

Розали стояла в кулисах и наслаждалась величественным зрелищем страданий покинутой и рыдающей Фьордиджили. Как жаль, что знатная публика не любит бывать на бенефисах, думала она, ведь эта новая постановка «Cosi Fan Tutti» [55] – одна из лучших в сезоне.

Когда Тереза Бертинотти-Радикати исполняла трагедийные роли, критики отзывались о ней насмешливо и неодобрительно и непременно сравнивали с мадам Каталани, но, по мнению Розали, ее последнее выступление должно было прийтись им по вкусу. Голос певицы вполне подходил для комической оперы Моцарта, но даже в ней она отказалась от двух бравурных арий, сочтя их слишком трудными.

Синьор Нальди выступил в buffo роли дона Альфонсо с присущим ему мастерством. Девушка восхищалась его вокальными способностями, и успех певца ее от души порадовал. Все знали, что он терпеть не мог Францию и французов, однако прекрасно относился к Розали, а его жена, бывшая балерина, была хорошо знакома с Дельфиной де Барант. Известный тенор Трамеццани с его мужественным обликом и благородными манерами казался просто созданным для романтической роли Гульельмо, а синьор Кавини спел страстные арии Феррандо так, что многие чуть не плакали. Его темпераментная и легкомысленная жена отлично справилась с партией разбитной служанки Деспины, а меццо-сопрано мадам Коллини украсила этот ансамбль исполнением Дорабеллы.

Веселая и остроумная опера заразительно подействовала на всех исполнителей и не оставила равнодушными находившихся за сценой. Даже танцоры в тот вечер обошлись без колких замечаний и перестали ревновать к чужому успеху. Они оживленно переговаривались в артистической уборной. Розали тоже воспряла духом и беззаботно смеялась, слушая шутки и анекдоты.

Труппа театра была небольшой и танцоров заняли в массовых сценах. В первом действии Розали участвовала в одном эпизоде в роли крестьянки, а теперь готовилась к новому выходу ей предстояло станцевать служанку в финале спектакля.

Бледно-зеленое платье с изумрудными кантами было сшито мадам Феррье прошлой осенью, незадолго до несчастного случая с Розали. Фартук преобразил его в костюм служанки, а рубашку заменил кремовый газовый платок. Для танцев в дивертисменте по завершении действия ей нужно было только снять фартук и косынку с головы.

Когда мужское трио кончило весело петь «Cosi Fan Tutti!», она отодвинулась в сторону, дав им пройти к выходу. Рабочие сцены принялись переделывать спальню сестер в большой салон, и Розали заняла свое место среди других участников массовки. Заиграла мелодичная музыка, и Розали набросила большой кусок парчи на стол, за которым должны были подписать брачный контракт. Она зажгла свечи и постаралась выглядеть деловитой и внимательной, выслушивая распоряжения Деспины.

Исполнив свой долг, она выскользнула за кулисы. Розали обогнула занавес и сплетенные веревки, подбежала к деревянной лестнице и осторожно спустилась вниз, держась за перила. Внизу ей преградила путь мощная фигура.

– Прошу вас, отойдите, мне нужно переодеться, – воскликнула Розали.

– Не так быстро, моя красавица.

Она была целиком поглощена своими делами и не стала спрашивать Бенджамена Бекмана, как он здесь очутился.

– Извините, сэр, но у меня нет времени для разговоров.

Розали попыталась миновать его, но он схватил ее за руку.

– Сегодня вечером вы меня не одурачите, – он поволок ее к двери за сценой и угрожающе произнес: – Поскорее, нам пора.

Розали сопротивлялась изо всех сил.

– Мне больно, – вздохнув, прошептала она и постаралась высвободиться.

– Перестаньте вырываться, и я вас больше не трону.

Она так боялась еще одного несчастного случая, что позволила Бекману вытащить ее по мокрым от дождя каменным ступеням на каретный двор. Их ждал наемный экипаж с широко открытыми дверцами.

– Вы этого не сделаете! – запротестовала она. – Я танцую в балете. Неужели вы не понимаете, что я должна вернуться на сцену!

Но Бекман, не слушая возражений, втолкнул ее в карету и проворчал:

– Не сейчас. Мы же собирались немного прокатиться. Разве вы не помните? – И плюхнулся рядом с ней.

Его розовое и опухшее от сытой жизни лицо внушило ей отвращение. Она отодвинулась в сторону.

– Вы сошли с ума!

– Если и сошел, то по вашей вине, – возразил он. – Вы месяцами играли со мной, и теперь настал мой черед поменять правила игры.

Он ударил палкой по крыше экипажа, и карета ускорила свой ход.

– Вам не удастся меня подкупить. Вы действуете слишком грубо, – с яростью проговорила она и, взглянув в окно, залитое дождем, увидела, что они уже далеко отъехали от здания Королевского театра.

– Немедленно вернитесь назад, – потребовала Розали. – Если я сегодня не выйду на сцену, меня уволят из труппы.

Мистер Бекман пригладил свои завитые бакенбарды.

– Вы чересчур высоко метили, моя дорогая, и герцог Солуэй со временем должен был вами пресытиться. А, может быть, вы от него слишком многого ждали. Вряд ли вы всерьез рассчитывали, что такой знатный господин предложит руку и сердце незаконной дочери французской танцовщицы?

Щеки Розали покраснели, а глаза сверкнули от гнева. Ударить бы его по голове этой палкой, и он бы живо образумился, решила она, но палка была далеко. И Розали бросилась на него с крепко сжатыми кулаками.

Однако он успел отпрянуть.

– Какая вы вспыльчивая, – выкрикнул он. – Мне это по вкусу. Люблю, когда дама не только хорошенькая, но и живая, как огонь.

Мысли Розали путались, она попыталась сосредоточиться и понять, что сейчас следует сделать. Она во что бы то ни стало должна выбраться из кареты и сбежать от него. Если он ее изнасилует, она не выдержит этого ужаса. Он считает себя победителем, но ум и находчивость всегда способны взять верх над грубой силой.

Когда экипаж резко свернул с Палл-Малл на Сент-Джеймс, она вцепилась рукой в кожаный ремень, желая предотвратить контакт со своим наглым похитителем.

– Почему вы внушили себе, что я вам не нравлюсь? – уныло спросил он и перехватил ее руку. – Карманы у меня большие, и я не жаден. Я осыплю вас драгоценностями, и вам не нужно будет танцевать ради заработка. Мы сможем часто бывать на бегах и в Брайтоне. Вы отлично проведете время и скоро забудете своего герцога.