Дикий восторг (ЛП), стр. 35
Рен наклоняется, сейчас он физически ближе ко мне, чем когда-либо был за пять лет. Его
зеленые глаза за очками потемнели.
– Я прекрасно знаю, что ты разбираешься в компьютерах гораздо лучше меня или кого-либо
еще в школе.
– Правильно.
– И я знаю, Господи... да вся школа знает... что тебе нравится Айсис.
Я выдавливаю смешок, но он получается печальным.
– Действительно? Увлекательно. Люблю слушать новые сплетни.
– Это не сплетни, Джек, и, черт побери, вовсе не новые – это чертовски старая истина, и мы
оба это знаем.
Рен тяжело дышит, его лицо раскраснелось. Он расстроен и взволнован, но не зол. Рен
никогда по-настоящему не злится. Я дарю ему свой самый лучший взгляд.
– Разве ты не видел ее в кафетерии? Я для нее не существую. Она явно обо мне не
беспокоится. Так почему меня должно волновать, кто ей пишет?
– Она узнает о тебе правду!
– Самое время узнать об этом кому-то еще, помимо нас.
– Этот человек... – шипит Рен, указывая пальцем на фотографию. – Этот человек опасен. И он
пишет Айсис. Что если он причинит ей боль?
Наступает долгая тишина, затем я усмехаюсь и оглядываю его сверху вниз.
– Прости, меня это должно как-то волновать?
Лицо Рена вытягивается, будто его ударили. Он стискивает зубы и хватает обратно
распечатку.
– Я думал, тебя это волнует. Теперь понимаю, что ошибался.
– Да. А сейчас, если бы ты повернулся и прошел обратно туда, откуда пришел, я был бы
чрезвычайно благодарен.
– Я за нее переживаю! – внезапно кричит Рен. В помещении становится тихо. Библиотекарь
смотрит на нас, но Рен, кажется, этого не замечает. Его покрытые гелем волосы растрепались, а очки
75
LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ
ежеминутно съезжают. – Я волнуюсь за Айсис! Она сделала для меня больше, чем кто-либо другой,
и если ей снова причинят боль, я клянусь тебе...
– Ну? Что ты сделаешь? – смеюсь я. – Побьешь меня линейкой? Науськаешь на меня своих
нерях из студенческого совета? Ох, нет, подожди, знаю: ты позвонишь в свою благотворительность и
аннулируешь мои привилегии на пудинг.
А затем он усмехается. Рен, трусливый человек за камерой и мой кроткий бывший друг в
течение десяти лет, усмехается.
Прежде чем я смог пошевелиться, он схватил меня за рубашку и толкнул к книжной полке.
Библиотекарь отчаянно набирает охрану, девочки кричат, а парни начинают образовывать вокруг нас
поддерживающий, беспорядочный круг.
– Ну же, – ухмыляюсь я. – Ударь меня. Сделай это.
Зеленые глаза Рена пылают, его мышцы слишком крепкие для человека, который не посещает
спортивные клубы. Я слежу за его кулаком, и как только вижу, что он размахивается, Рен отпускает
меня и рычит:
– Нет. Это именно то, что ты хочешь. Видимо, кто-то уже размолол тебя в кашу, и теперь ты
хочешь, чтобы я это усугубил, потому что ты – эгоцентричный, мазохистский придурок.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – смеюсь я. Рен кивает, быстро и сильно.
– Ты прав, не знаю. Но я знаю, что до нее ты был мертв, внутри и снаружи, расхаживая вокруг
как зомби. Любой мог это увидеть. А затем появилась она, и ты загорелся, как гребаная свеча. И это
тоже мы смогли увидеть. Все. Даже София.
– Закрой рот, – рычу я.
– Поэтому Айсис сейчас тебя игнорирует? – смеется Рен. – Потому что она поняла, что София
много для тебя значит, а с ней ты просто дурачился?
– Я никогда... никто никогда...
– Именно это ты и делал! – кричит Рен. – Ты, черт побери, сделал это, Джек! Она прошла
через многое дерьмо, через столько не должна проходить ни одна девушка, и ты подарил ей
надежду! А потом она встретила Софию и ты, черт возьми, ее разрушил!
– Я не...
– Как она могла конкурировать, идиот? – голос Рена становится еще громче. – Просто
воспользуйся своим огромным проклятым мозгом на две секунды, ты отдал Софии все. Ты
посылаешь ей письма. Вы вместе со средней школы. У вас была Талли, и Айсис, черт возьми, знает и
об этом тоже...
Мой разум проясняется, в задней части черепа поднимается ужасный пронизывающий шум.
– Она что?
– Айсис знает! Она ее видела! Сама пошла и нашла ее, потому что она – Айсис, и это то, что
она всегда делает!
Что-то во мне молниеносно падает.
– Что делать? – шепчу я, собственный голос удивляет меня тем, насколько он хриплый. Глаза
Рена становятся ярче.
– Ты расскажешь ей правду. Прежде чем это сделает отправитель письма и увлечет ее глубже.
– Ты забываешь о том, что она больше не признает мое существование.
– Я позабочусь об этом, – отвечает Рен. – Просто пообещай мне, что расскажешь ей, когда я
предоставлю тебе возможность.
– Ты стал вполне маленьким диктатором, – усмехаюсь я.
– Я им и был, – он сжимает кулак. – Со времен побега. Я каждый раз убегал, когда кому-то
причиняли боль. Но не на сей раз. На этот раз я не убегу.
Он разворачивается и уходит, прежде чем я могу ответить ему и поставить на место.
Я наблюдаю за Айсис с парковки, каждой частичкой ощущая себя сталкером, но решаюсь
изучить ее лицо в новом свете. Она знает, что я сделал той ночью. Именно поэтому она меня
игнорирует. Айсис слишком умна, чтобы не сложить дважды два. И она знает о Талли.
Теперь в ее руках мои самые большие секреты. Вот так просто, как и то, что я знаю ее месяцы.
И у меня месяцами был ее номер телефона, но я ни разу не написал ей и не позвонил. До сих пор.
Мои большие пальцы порхают над клавиатурой.
«Мы квиты».
76
LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ
Я вижу, как она останавливается и достает телефон, Кайла что-то бессмысленно ей говорит.
Айсис поднимает голову, осматривая парковку, и на одно мгновение наши глаза встречаются. На
одну секунду теплый янтарный оттенок поглощает меня, и я позволяю.
А затем я отпускаю это и отворачиваюсь.
***
Сегодня последняя ночь.
Эта женщина последняя.
Она старше – трофейная жена адвоката, заключенная дома и предоставленная беговой
дорожке, а также в каком-то смысле Марта Стюарт, игнорируемая мужем, у которого достаточно
проституток, чтобы держаться подальше от жены. У них нет детей. Она несчастна, в хорошей форме
и очень беспокойная, гостиничный номер более хорош, чем обычно, и, когда эта женщина
удовлетворена и измождена, она начинает плакать.
– Спасибо.
Я надеваю джинсы и вежливо киваю.
– Сколько... сколько тебе лет? Знаю, я спрашивала это в вестибюле, но тебе ведь на самом
деле не может быть двадцать три...
Я озаряю ее улыбкой.
– Больше восемнадцати. Вы в безопасности.
Она закрывает глаза рукой.
– О, Господи! Я практически совратила ребенка.
Я вспоминаю всех женщин, которые были до нее, обманутые тем фактом, что я выглядел на
двадцать один год, в то время как мне было пятнадцать. Она и понятия не имеет, о чем говорит. Я
слишком быстро вырос и она не имеет ни малейшего понятия, каково это.
– Это моя последняя ночь, – говорю я, застегивая рубашку. – На этой работе.
– Да? Это хорошо. Такому милому, как ты, не нужно оставаться на этом поприще. Это
разрушает хороших людей.
И ты все еще пользуешься нашими услугами. Я изгибаю уголок губ, пока она не видит. Она
принимает душ и одевается, я достаю лэптоп и сажусь на кровать, используя бесплатный Wi-Fi.
– Номер твой на всю ночь, – говорит она, когда выходит в выглаженном розовом костюме с
идеально уложенными рыжими волосами.
– Спасибо, – бормочу я. Женщина – я не помню ее имя – заглядывает над моим плечом.
– Ооох, что ты делаешь? Выглядит увлекательно...