Дикий восторг (ЛП), стр. 32

искал кого-нибудь, чтобы вовлечь в драку. И теперь я побит и пьян, а во рту чувствуется вкус крови,

и все чего я хочу – это вернуться в ту ночь на вечеринку Эйвери, в ту нелепую комнату в морском

стиле, в кровать с Бетгерл, к Айсис, к Айсис, которая осторожно, застенчиво, заикаясь признавалась

мне в том, что я ей нравлюсь, к моменту, когда все было просто. Она и я. Она и я в комнате, наедине.

Звонит мой сотовый, и я морщусь, когда отвечаю.

– Алло?

– Джек! – раздается веселый голос Софии. – Доктор Фенвол сказал, что прошел последний

платеж за операцию! Спасибо. Большое, большое спасибо.

Я отталкиваю остатки воспоминаний о той ночи и улыбаюсь.

– Не благодари меня. Это меньшее, что я мог сделать.

– Ты так усердно работал. Я действительно тебе благодарна. Помнишь, я говорила, что ты

можешь выбрать следующее место, куда мы пойдем?

– Да.

– Ну, доктор Фенвол сказал, что отпустит меня на несколько дней на следующей неделе. Так

что.

– Надо подумать, смогу ли я найти для нас какое-нибудь развлечение.

– Да! Эйвери хотела устроить вечеринку-сюрприз в честь моего дня рождения.

– В марте?

– Знаю! Но у меня есть только несколько дней, чтобы она смогла воплотить свой план.

– Я думал, мы ненавидим Эйвери?

– Так и есть! Я имею в виду, она нам не нравится, но она действительно очень старается. И

просто это кажется несправедливо по отношению к ней. И плюс, если я не перенесу...

– Не говори так, – резко обрываю ее я.

– ...Если я не перенесу операцию, – говорит она серьезнее. – Я не хочу, чтобы между нами

осталось все так же плохо, когда я... ну, ты знаешь.

– Этого не произойдет.

– Просто, пожалуйста. Я действительно хочу пойти.

– Хорошо, – вздыхаю я. – Я поговорю с ней об этом.

– Окей. Спасибо! Я знаю, что для тебя это тяжело, но спасибо.

– Все в порядке.

– Передавай от меня привет своей маме. Или, думаю, я сама могла бы это сделать. Хотя, это

по-прежнему выглядит странно, просто написать ей в фейсбуке типа: «Привет, Далия! Это я!».

– Не беспокойся, – уверяю я ее. – Она тебя любит. И всегда будет любить. Ты всегда можешь

это делать.

– Окей! Постараюсь поспать.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– Доброй ночи, Джек.

Когда мы сбрасываем, в моей голове раздаются слова Айсис.

« Она умирает, Джек».

Я опускаю голову на руль и представляю, что я где-то в другом месте. Там, где тепло. В том

месте, что похоже на маленькую, нелепую комнату в морском стиле.

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

– 9 –

3 года

27 недель

2 дня

После суда маме становится лучше.

Не знаю, правильно ли употреблять слово «лучше» в данной ситуации. Ей так долго

приходилось быть сильной, так что теперь, когда я вернулась, она снова становится зависимой от

меня, и я не возражаю – для нас это норма, однако иногда я чувствую себя тростью, а не дочкой, но

затем ощущаю себя виноватой за то, что так думаю, и готовлю ей обед, приношу чай и говорю, что

все будет хорошо. Любовь – это когда ты ставишь интересы другого превыше своих. От тети Бет я

узнала одно: быть семьей – означает всегда находиться рядом, когда никого другого нет.

Мама посещает психиатра в два раза чаще, но, кажется, ей это помогает. Иногда я встречаю

Эйвери в офисе, и она презрительно усмехается мне прежде, чем броситься за дверь. В последнее

время она стала еще стервознее, а это означает, что она стала счастливее, а это, в свою очередь,

означает, что, возможно, София снова с ней разговаривает. По сути, Эйвери – йо-йо Софии, игрушка,

которую Соф дергает за веревочки вверх-вниз для забавы. Но Эйвери ведь этого не скажешь. В

глазах Эйвери София не может делать что-то неправильно. И мне очень ее жаль. Я испытываю к ней

только жалость, а что может быть хуже чувства жалости? Я не переживаю за нее, не сочувствую ей,

мне просто ее жаль, после всего, что она сделала со мной, Кайлой, Джеком, Софией и Реном, я не

могу заставить себя чувствовать к ней что-то лучше. Что хреново для меня, и совсем не похоже на

Айсис Блейк.

Я меняюсь. Прежняя Айсис попыталась бы снова подружиться с Эйвери, даже несмотря на

все это дерьмо. Прежняя Айсис симулировала бы улыбки и приняла бы все удары.

Я становлюсь хуже. В конце концов, я становлюсь корнем зла. Какая ирония. Что ж, я –

огнедышащий дракон, поэтому это имеет смысл.

В больнице очень тихо. Как на кладбище. Ну, за исключением того, что люди здесь

чрезвычайно стараются не оказаться там. Действительно стараются. По крайней мере, четыре капли

морфия и два больничных подноса с дрянной едой стоят этих усилий.

Оказавшись здесь снова, я чувствую клаустрофобию – запах антисептика, люди в халатах,

бродящие, словно призраки из палаты в палату, медсестры и интерны, которые смотрят на меня и

пытаются решить: к какой же мини-экосистеме лечения я принадлежу. Наоми сегодня не на

дежурстве, за что я очень благодарна. Не хочу, чтобы все прошло тяжелее, чем должно.

Кого я обманываю?! Я, безусловно, хочу, чтобы было трудно. Навести самый лучший

беспорядок.

Я только на секунду заглядываю в детскую палату, когда охранник уходит пописать. Мира и

Джеймс безумно машут руками, я подмигиваю им и ставлю пакет с подарками у двери. Они

бросаются к ним в своих маленьких пижамах с анимационными персонажами и большими

смайликами.

– Мира сказала, что ты никогда не вернешься!

– Не правда! – Мира показывает Джеймсу язык.

Я смеюсь и ерошу их волосы.

– Я не могу остаться надолго, но обещаю вернуться в дневное время на этой неделе, окей? А

теперь просто откройте подарки. Но не говорите Наоми, откуда вы их взяли. Скажите, что вы

получили их от... мм, Иисуса. Не то чтобы я – Иисус. Ух.

Они безумно кивают, и Мира обнимает меня за шею так сильно, что я думаю, она пытается

слиться со мной на клеточном уровне. Мне удается отодрать ее пальцы и улизнуть, как раз когда из-

за угла появляется охранник. Позади меня доносятся звуки разрываемой обертки и визжание. Я

сделала деток счастливее. И от этого я, безусловно, нисколечко не чувствую себя расплавленной и

счастливой, потому что расплавленные вещи очень отвратительны, ведь они липкие и вязкие, ну, за

исключением расплавленного сыра на пицце и...

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

Прямо передо мной открытый дверной проем Софии. Палата полутемная и около окна как

всегда выстроены в линию вазы с цветами. Я вижу ее ноги под одеялом.

Стою возле ее двери, будто несколько лет, а затем я делаю глубокий вдох и вхожу.

Она не спит, как я надеялась. Она определенно бодрствует, синие глаза смотрят на меня

поверх обложки любовного романа, на которой изображен рыцарь и очень потерянная грудастая

леди.

– Эй! – улыбаюсь я.

– По-моему, я сказала тебе оставить меня в покое, – произносит она невозмутимым тоном.

– Ух, да, но мне всегда это плохо удавалось. Или уважать желания людей. На самом деле,

ничего из этого. И вот я здесь! Делаю... здесь кое-что.

Она бросает на меня испепеляющий взгляд.

– Ты раздражаешь.

– Это, дорогая моя, не новость! – присаживаюсь я на край ее кровати. – Фактически, это

древнее знание. Египтяне предсказали мое появление. На самом деле, они в основном рассказывали

истории о том, как Айсис уживалась с братом. Инцест тогда был на гребне популярности, так что

дольше тридцати лет никто не жил.

София не улыбается, ее глаза неподвижны и суровы, как сине-черный камень.

Этого никак нельзя избежать. Какая бы незначительная дружба ни была между нами – она