Дикий восторг (ЛП), стр. 10
бородавчатая задница. Я тебе покажу...
– Кхм.
Я поднимаю голову и вижу Софию. Рен бледнеет до самых корней волос и за долю секунды
вырывается из моего захвата.
– С-София, – заикается он.
– Рен, – улыбается она. – Рада тебя видеть. Талли скучает по тебе. Как и я. Но Талли скучает
по тебе больше.
Белое лицо Рена приобретает зеленый оттенок, когда он изо всех сил пытается хоть что-то
сказать:
– Я был... занят.
– Слишком занят для Талли и меня? – наклоняет голову София. – Ты был занят целых три
года? Джек и Эйвери навещают ее, а ты больше этого не делаешь.
Напряжение становится чертовски плотным, и на меня никто не обращает внимания, так что,
очевидно, я должна исправить эту ситуацию, начав задавать свои раздражающие вопросы:
– Кто такая Талли?
Рен не смотрит ни на меня, ни на Софию, вместо этого он уставился в пол. София просто
продолжает улыбаться.
– Наш хороший друг. Не беспокойся об этом. Простите, что ворвалась. Я зайду позже.
Когда она уходит, Рен выдыхает воздух, который сдерживал.
– Я думала, что вы двое разговаривали, пока ты был здесь? – спрашиваю я. – Почему ты так
взволнован?
– Вряд ли это назвать «разговаривали», – шепчет Рен. – Она просто смотрит на меня через всю
комнату или коридор и улыбается. На самом деле мы не разговариваем. Это было впервые за... годы.
– Талли – кто-то важный?
Рен крепко сжимает губы, и я знаю, что не смогу это из него вытянуть.
– Ах, слушай, неважно. Это круто! У тебя есть секреты, у меня есть секреты. Наши секреты
должны пожениться и завести детишек.
Рен выглядит шокированным.
– Платонически, – добавляю я. – Исключительно платоническое рождение детишек.
– Это… возможно?
– Технически возможно все!
Я поворачиваюсь, запрыгиваю на кровать и разглаживаю одеяла, симулируя чуточку
благопристойности, как сделала бы приличная леди. Рен выглядит так, будто внутри него идет
борьба: его рот искривлен, а плечи трясутся.
– Эй? Ты в порядке?
– Я тебе уже рассказывал. У меня была камера, – выдает он.
– Камера?
– Той ночью в средней школе Эйвери дала мне камеру. Она хотела все записать на пленку.
Случай. Я смутно это помню, но как только он произносит эти слова, воспоминания
возвращаются: Джек с бейсбольной битой. Средняя школа. Эйвери, Рен и София были там. Двое?
Трое мужчин? Эйвери сказала, что наняла этих мужчин, чтобы отомстить Софии, поскольку
ревновала.
– Она заставила меня. Нет. Это я позволил заставить себя, – Рен просто выплевывает это
предложение. – Мы спрятались в кустах. Это было у озера – озеро Галонага. Природный заповедник.
У родителей Эйвери там коттедж. Она пригласила всех нас, а затем завлекла Джека и Софию в лес,
где их поджидали эти мужчины. – Стук моего сердца отдается в ушах. Рен сжимает кулак. – Я все
22
LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ
записал, Айсис. Это было ужасно. Я должен был остановиться… должен был прекратить это и
спасти Софию. Но я этого не сделал. Я струсил. Я просто застыл. Единственное, что я мог делать –
это смотреть на экран, ведь пока я смотрел на него, мог притворяться, что на самом деле ничего не
происходит, и это всего лишь фильм, а не реальная жизнь...
Он делает судорожный вздох. Я соскакиваю с кровати и обнимаю его.
– Эй, эй, шшш. Все хорошо.
– Нет, – задыхается Рен. – НЕ хорошо. Джек ее спас. Я не смог ничего сделать, но он ее спас.
Успокаивая Рена, я вырисовываю круги на его спине.
– А что мужчины? Что произошло с ними?
Рен поднимает покрасневшие глаза. Им снова овладевает страх. И он возвращается в
реальность – я вижу это по тому, как выражение на его лице медленно становится сосредоточенным.
Меняется его лицо, тело, теперь он может стоять прямо.
– Прости, – говорит он, его голос звучит намного тверже. – Трудный день. Мне нужно домой.
Постарайся выполнить какие-нибудь задания по алгебре, окей? Напиши мне, если возникнут
вопросы.
– Рен, я...
– Не надо, Айсис. Я все еще... ты выздоравливаешь. И я выздоравливаю. Просто... просто не
надо. Не сейчас.
Я отступаю на шаг.
– Хорошо. Доберись домой, пока не стемнело, окей? И не забудь что-нибудь поесть.
Он улыбается.
– Хорошо.
Я наблюдаю из окна, как он выезжает с больничной парковки. Через полчаса пишу ему
сообщение:
«СЪЕШЬ ЧТО-НИБУДЬ, БОЛЬШОЙ ТУПИЦА».
Он отвечает мне фотографией сэндвича с запеченным сыром. Этого совсем недостаточно, но
для начала сойдет.
Мама приходит после ужина. Я ковыряюсь в модернизированном морском
крокодиле/трясущейся заднице Франкенштейна/цыпленке, так что, когда она поднимает пакет с
фаст-фудом, я бегу в ее объятья, воображая, что вокруг нас розы.
– Я люблю тебя, – говорю я. – Честно, моя любовь к тебе никогда не была сильнее, чем в
данный момент. Ох, ну, не считая того момента, когда ты вытолкнула меня на свет, кричащую и всю
покрытую чем-то липким.
Она смеется. Ее длинный плащ до сих пор холодный из-за воздуха снаружи, и руки у нее тоже
холодные. Я растираю их своими, чтобы согреть. Она сидит на краешке моей кровати, и мы молча
едим картофель фри и гамбургеры, наслаждаясь тишиной. Мы не говорим об утомительной чепухе,
пока хорошо не посмеемся раз или два. Сначала обычное состояние должно быть установлено между
тьмой и нами. Так получаешь достаточно сил, чтобы столкнуться с ней лицом к лицу.
Я машу желтым уведомлением, который дала мне Мерних. Мамины глаза расширяются, и она
вытирает уголок рта салфеткой.
– Как ты его получила?
– Пошантажировала нескольких конгрессменов. Подкупила некоторых наркобаронов.
Обычное дело.
– Айсис!
– Мерних дала его мне, как еще? – смеюсь я. – Ты должна расписаться на нем и отдать в
регистратуру. Предполагаю, они последний раз сделают компьютерную томографию и снимут
повязку.
– Я не позволю тебе уйти, пока они этого не сделают, – строго говорит мама. – Я отдам это
им, когда буду уходить. Я удивлена. Мерних сказала, что ты еще неделю не будешь готова к
выписке.
– Мне удалось расположить ее к себе своим утонченным шармом и дворцами, полными денег
и парней. Ну, по большей части это все из-за парней.
Мама едва меня слышит, ее взгляд сфокусирован на уведомлении. Она поднимает глаза и
улыбается.
23
LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ
– Готова вернуться домой?
Я практически могу видеть облегчение на ее лице. Из ее сумочки всегда торчат счета, когда
она навещает меня. Я взглянула на некоторые, когда она пошла в туалет – сумма денег просто
смехотворна. Что ж, теперь ей не придется так сильно об этом беспокоиться. Хвала Джеймэну6!
– Ты шутишь? Да я готова распластаться на подъездной дорожке дома! Готова размазать свое
эмоциональное существование по всей крыше дома. Готова телесно слиться со стенами дома. Готова
имплантировать окна дома в кожу на моей заднице.
Мама тактично игнорирует мое величайшее выступление и грызет помидор. Но я знаю этот
взгляд. Она нервничает.
– Что-то не так? – спрашиваю я.
– Судебный процесс, – сглатывает она. – Судебный процесс над Лео в эту пятницу.
– Ты мне говорила, – киваю я. – Я буду там с тобой, окей? Если бы я могла дать показания,
если бы твой адвокат позволил мне дать показания...
– Ты помнишь, что он сказал, – мама качает головой. – Если ты дашь показания, защита будет
оспаривать их из-за твоей травмы головы, и суд признает их недопустимыми.
Я фыркаю и опускаю огурчик.
– Что насчет Джека?
Мама выглядит удивленной.
– Джек? А что насчет него?
– Он будет давать показания?