Восстание на Боспоре, стр. 111
Глава вторая.
Последний Спартокид
1
Лайонак с друзьями блуждали по темным улицам, не зная, собственно, куда идут. Их целью было пробраться в ту часть города, где, как им думалось, Савмак с рабами-рыбниками уже начал восстание.
– Я думаю, что Астрагал не обманул меня, – говорил Лайонак молчаливому Танаю, – он должен разыскать Савмака и дать ему знать, где мы и что произошло.
Бунак совсем обессилел, еле плелся. Его поддерживали. Раны его горели, но в душе кипело горделивое чувство удовлетворенной мести.
– Все-таки Саклей не минул моей руки! – шептал он, ни к кому не обращаясь. – Добрался я до его поганой печени!
Зарево, вспыхнувшее в северо-восточной части города, оживило всех.
– Это не иначе как Савмак развел очаг под небом, – с душевным подъемом произнес Лайонак, – хочет подогреть небеса! Вот он, орел!.. Ты скоро узнаешь его, Танай, и полюбишь этого человека… Слышишь, какой шум впереди? Это рабы заговорили!.. С богом!
– Слышу, брат, – с волнением отозвался Танай, вглядываясь в пролеты улиц – Видно, в самом деле началось. Попал я в Пантикапей прямо на праздник!
Впереди показались люди. Они бежали сломя голову.
– Кто такие?.. – Лайонак начал присматриваться, но в темноте люди казались тенями. Только топот их ног по каменной мостовой свидетельствовал, что это земные существа, не духи.
– Они окружат нас! – послышался испуганный голос.
– Тогда всем нам сидеть на кольях! Они считают, что мы ограбили дом хозяина нашего. Теперь нам одна дорога – к мятежникам! Хоть пограбим перед смертью!
– Какая смерть! – грубо возразил кто-то. – Мы спасемся!.. И получим прощение!..
– Ага, – догадался Лайонак, – это бегут рабы самого Саклея. Хоть они и ищут повстанцев, но нам с ними не по пути. Они злы на нас и могут затеять драку. А то попытаются перехватать нас, чтобы за наши головы купить себе прощение у хозяев… Пропустите их!.. Тсс…
Все прижались к стене глухого каменного дома, не имеющего ни дверей, ни окон. По обычаю, пантикапейцы в стенах домов, что смотрели на улицу, окон никогда не прорубали. Толпа рабов миновала их, не заметив.
В следующее мгновение шум и крики усилились. Громоподобный грохот сотен ног обозначил собою начало наступления фракийских наемников. Ряды их показались на перекрестке улиц, сопровождаемые факельщиками. Желтые полосы света забегали по неровному булыжнику, блеснула чешуя наборных панцирей. Колонны тяжелой пехоты выглядели грозно и богато. Танай с любопытством опытного воина разглядывал их, прячась за выступом каменного забора.
– И с такими солдатами Перисад дрожит за свою власть? – изумленно зашептал он, касаясь локтей Лайонака. – Он спешит призвать Митридата на помощь!.. Чем же его фракийцы хуже Диофантовых воинов?
– Да… – также шепотом ответил Лайонак, – фракийцы вояки хорошие, но они исправно служат тому, кто их сытно кормит и вовремя платит деньги. А у Перисада оказались и закрома пусты и казна тоже. Однако фракийцы достаточно сильны и сплоченны, они могут погасить рабский бунт в самом начале.
Словно в ответ на эти слова, послышались дружные воинственные крики и панцирная пехота перешла на бег. Танай хотел что-то сказать, но шум и треск заглушили его речь. За углом послышались надсадные стоны, хряск ломаемых копий, глухие удары камней о щиты и лязганье железа. Там началась битва. Наемники замедлили свой бег, стали накапливаться у перекрестка, словно вода, остановленная запрудой. Потом с криками «Бей! Бей!» они прорвали сопротивление повстанцев и лавой устремились вперед. Перекресток улиц опустел. Из-за заборов тускло вспыхнули огни и выглянули медные шлемы домовладельцев, которые не принимали участия в ночных событиях, но все стояли за дверями жилищ, во дворах, вооруженные чем попало. Попробуй сунься в одну из калиток – и сразу напорешься на колья и ржавые копья, попадешь под удары садовых лопат и железных вертелов.
– Мне кажется, – заметил Танай, – что нам лучше следовать за царской ратью.
– Ты прав. Фракийцы сами приведут нас куда надо. Вперед!
Стоило им завернуть за угол, как они сразу же натолкнулись на страшную картину побоища, еле освещенную оброненными факелами и красными клубами дыма. Возле наспех сооруженного завала были навалены, как дрова, трупы людей, среди которых виднелись и шлемы фракийцев. Большинство убитых составляли рабы из кузнечных рядов. Запах крови и вспоротых животов смешивался с острым духом копоти, пропитавшей одежду этих несчастных. Те, что были еще живы, просили пить или ругались, потрясая слабеющими руками.
Из переулка вынырнули фигуры людей. Размахивая разнородным оружием, они напали неожиданно и бесшумно.
– Защищайтесь! – успел предупредить друзей Танай, хладнокровно опуская меч на голову противника.
– Стойте, стойте, остолопы! – вскричал Лайонак, отражая удары дубинок и самодельных копий. – Мы не царские люди! Мы тоже повстанцы, бежим из дома Саклея! Ищем Савмака и его друзей!
Напор сразу же ослаб, потом прекратился. Нападающие казались в полутьме сказочными пещерными жителями. Это были остатки разбитого отряда кузнецов, частью сраженного мечами и копьями фракийцев, частью отступившего в ближние переулки.
– Кто вы такие? – задыхаясь от быстрого бега, спросил один из них.
– Лайонак, Танай, Бунак и товарищи! Бежим из дома Саклея… Дом мы подожгли, Саклея убили!
– Ага!..
– Чего с ними разговаривать! – вывернулся откуда-то человек с лицом, наполовину прикрытым повязкой. – Бейте их, не спрашивая! Видите, они хорошо одеты, вооружены не хуже фракийцев! Какие же это рабы?! Они просто пытаются обмануть нас!
Голос и ухватки этого человека показались Бунаку странно знакомыми.
– Э-э, – протянул он, – да ведь это же Аорс! Палач Саклея! Не верьте ему, кузнецы! Он предатель и верный пес самого Саклея! Я всю зиму сидел в подвале, меня пытали, жгли огнем, морили голодом! А кто это делал? Все вот этот проклятый Саклеев пес Аорс!
Хитрый раб попытался скрыться, но его задержали, сорвали повязку. Многие знали его и подтвердили слова Бунака. Десятки рук потянулись к нему.
– Пощадите, братья, пощадите! – взмолился Аорс. – Разве вы не знаете участи раба? А ведь я раб! Как я могу быть за хозяев, если сам ношу ошейник! Вот он!
И, разорвав ворот хитона, показал ошейник, исписанный полустертыми буквами.
– Он раб, такой же, как и мы, – с сочувствием заметил один кузнец.
– Пусть раб, но раз он был палачом у Саклея, убить его!
– Стойте, товарищи, братья! – обратился к ним Лайонак, подумав. – Не спешите. Убить его мы всегда успеем. А сейчас поведем его с собою. Наверное, наши руки нужны для лучшего дела. Слышите крики впереди? Там завязалась сеча! Давайте разом ударим в тыл фракийцам!
Боевой пыл и жажда мести еще не остыли в сердцах кузнецов, и они охотно подчинились Лайонаку, разделились на две группы. Одну возглавил Лайонак, другую – Танай.
– Слушай, Аорс! – крикнул Лайонак. – В бою ты покажешь себя! Иди с народом, сражайся за него, и народ простит тебя!