Книга о разнообразии мира, стр. 23

ГЛАВА XCI

Как великий хан установил, чтобы приносили ему дичь

Во все время, пока великий хан живет в катайской столице, то есть в декабре, январе, феврале, приказывает он, чтобы в окружности на шестьдесят дней пути охотились на зверя и на птиц. Установлено и приказано, чтобы те, кто владеют людьми и землями, приносили великому хану больших зверей, кабанов, оленей, антилоп, ланей, медведей и других, знатную часть из того, что наловят. Так-то охотятся все.

А у зверей, что посылают к великому хану, выпускают из живота все внутренности, кладут потом на телеги, так и отсылают к великому хану. Это делают те, кто за тридцать дней (пути), и таких многое множество. А те, кто за шестьдесят дней, мяса не посылают, оттого что далеко; отсылают ему выделанные кожи, а великий хан употребляет их на вооружение и для войска.

Рассказал вам об охоте, опишу вам диких зверей, что великий хан держит.

ГЛАВА XCII

Здесь описываются львы, леопарды, волки, выученные зверей ловить, да еще кречеты, соколы и другие птицы

Много у великого хана леопардов, приученных к охоте и зверей ловить; и волков у него многое множество, и они славно приучены ловить зверей. Много у него львов больших, покрупнее тех, что в Вавилоне. Прекрасная на них шерсть, отличной масти, черными, рыжими и белыми полосами. Приучены они ловить диких кабанов, диких быков, диких ослов, оленей, ланей и других зверей. Залюбуешься, когда везут они дикого зверя в клетке, на телеге, а подле маленькая собачка. Орлов, приученных ловить волков, лисиц, антилоп, ланей, у него также много, ловят они всех зверей вдоволь; а те орлы, что приучены волков ловить, – большие и сильные; нет такого большого волка, которого не поймал бы этот орел.

Рассказал все, что вы слышали, опишу вам теперь, какое множество отличных собак великий хан держит.

ГЛАВА XCIII

Здесь говорится о двух братьях, что за охотничьими собаками смотрят

Есть у великого хана два князя, родные братья, один зовется Баян, а другой – Минган. Называют их cunici, что значит «смотрители собак-меделянок»; у каждого под началом десять тысяч человек; одни десять тысяч человек одеты одинаково в красный цвет, а другие – в голубой и завсегда одеваются так, когда идут на охоту с великим ханом. У каждого из двух тысяч из этих десяти тысяч под присмотром по одной, по две или по более собак-мордашек; всех их, значит, много. Когда великий хан едет на охоту, по одну его сторону едет один брат со своими десятью тысячами ловчих и со своими пятью тысячами собак, а по другую – другой со своими десятью тысячами и со своими собаками. Идут вплотную, один за другим, растянутся на целый день пути и всякого зверя излавливают. Любо посмотреть и на охоту, и на собак, и на охотников, заглядишься, скажу вам, на великого хана, когда он и князья кругом его скачут с кречетами по равнине, а собаки, смотришь, гонят с той и с другой стороны медведей, оленей и всяких зверей!

Рассказал вам о том, как собак держат, опишу, как великий хан проводит остальные три месяца.

ГЛАВА XCIV

Здесь описывается, как великий хан отправляется на охоту ловить зверей и птиц

Пожив в том городе три месяца, декабрь, январь и февраль, великий хан уезжает оттуда в марте и едет на юг, за два дня пути, к морю-океану.

Берет он с собою десять тысяч сокольников, да пятьсот кречетов, да соколов-пилигримов, да сероголовых соколов во множестве; берет еще с собою ястребов ловить водяную птицу. Всех их он не держит в одном месте; расставит их там и сям, так они и охотятся, а птиц, что наловят, по большей части несут великому хану.

Когда великий хан отправляется на охоту со своими соколами и другими птицами, добрых десять тысяч человек с ним; расставляет их он парами; называются они toscaor, а по-нашему «сторож»; они сторожат; а как станут парами там и сям, так места займут много; у всякого есть свисток и колпачок, могут и призвать птицу, и держать ее; а когда великий хан прикажет запустить птиц, тому, кто выпускает, нет нужды идти за ними следом, потому что, как я вам сейчас говорил, всюду расставлены люди и сторожат птиц, и, куда бы они ни полетели, они за ними и, коль нужно им помочь, помогают. У птиц великого хана, а также у птиц других князей к ноге привязана серебряная бляха, а на ней написано имя того, чья птица и кто ее держит; как поймают птицу, тотчас же знают, чья она, тому и отдают. А когда не знают, чья птица, несут ее к князю bularguei [208]; зовут так того, кто стережет добро без хозяина.

Найдут ли коня, или меч, или птицу, или что другое и, коли не знают, чья вещь, несут ее к тому князю, а он сторожит и бережет найденное; а кто нашел, коли тотчас не принесет, почитается за вора; а кто потерял, идет к тому князю, и тот приказывает отдать потерянное. Завсегда тот князь пребывает со своим знаменем в самом высоком месте стана, чтобы те, кто что-либо утерял, тотчас же видели его. Так-то ничего не теряется, а все находится и по принадлежности возвращается.

А по той дороге, по которой, как я говорил, идет великий хан к морю-океану, много прекрасных мест, охоты на зверей и птиц много: нигде в свете нет такого удовольствия.

Ездит великий хан всегда в прекрасном деревянном покое на четырех слонах; внутри покой обит сукном, вытканным золотом, а снаружи обтянут львиной кожей. Берет он с собой дюжину лучших из своих кречетов, да сидят с ним для компании и развлечения несколько князей. Так-то едет он в том покое, на слонах, а другие князья скачут кругом. «Царь, – скажут они ему, – журавли летят» – и тотчас же приказывает он раскрыть сверху покой и видитжуравлей. Выберет какого захочет кречета и пустит его, и зачастую тот излавливает журавля; а великий хан видит все это со своего ложа, и великая ему потеха и удовольствие. А все другие князья и рыцари скачут кругом великого хана. Никто не поверит, чтобы у кого на свете было столько потех и удовольствий, как у великого хана.

А придет великий хан в Каччар модун [209], там уже расставлены палатки, и все сыновья, и князья, и жены, больше десяти тысяч тут красивого да богатого народу. А палатка у него вот какая: в той, где бывают собрания, поместится тысяча всадников; а двери у нее на юг. Сюда сходятся князья и другие люди; рядом, на запад, другая; там пребывает великий хан. Сюда он призывает того, с кем желает поговорить; а за большой залой просторный и красивый покой; здесь великий хан опочивает. Есть еще и другой покой и другие палатки, но не рядом с большой палаткой.

А две залы и тот покой, о котором я говорил, выстроены вот как: в каждой зале три прекрасно сработанных столба из благовонного древа; снаружи покрыты очень красивыми львиными кожами, полосатыми, черными, белыми и красными. Построены они так прочно, что ни дождь, ни ветер не повредят и не попортят их. Внутри они обиты горностаем и соболем; то самые лучшие меха, самые дорогие и богатые из мехов. Хороший соболий мех, по правде, на мужскую шубу стоит две тысячи безантов, а попроще – тысячу. Татары зовут его царским мехом, а зверь – с куницу. Диву даешься, глядя, как этими двумя мехами хорошо обиты и тонко убраны обе залы великого хана. Опочивальня великого хана, что тут же рядом, снаружи обита также львиными кожами, а внутри – горностаевыми и собольими мехами; убрано все прекрасно, на славу. Веревки в покоях и в залах шелковые, дорогие. Маленькому царю и не уплатить того, что стоят три палатки.

Вокруг этих палаток – другие, также хорошо выстроенные и прекрасно убранные. У жен великого хана также палатки богатые. Для кречетов, соколов, для птиц и зверей есть многое множество палаток. В этой ставке просто диво, сколько народу. Она кажется самым многолюдным на свете городом. Отовсюду сошелся сюда народ, да еще с домочадцами. За великим ханом сошлось сюда множество его врачей, звездочетов, сокольничих и других чинов. А устроено тут все так же хорошо, как в столице.