Бюро-13, стр. 109
Поправ ногами кучу штукатурки, отец Донахью направил микроскопическую карманную авторучку на сдавленные в гармошку окна.
– Здесь, может быть, остались люди… те, кто выжил? – В голосе Тины звучала надежда.
– Никоим образом! – отрезал падре.
В удивительном согласии с его вердиктом огоньки внутри мигнули и погасли. Ну, совсем зарез! Все огляделись: перед нами зеленым ковром расстилается ровная лужайка, за ней чернеет гладкая, мощенная щебнем дорога. Их разделяет выложенная неодинаковой величины голубыми виргинскими плитами тропинка. На нее мы и ступили.
Дойдя до тротуара, я обратил внимание: на улице не только совсем нет машин – она вся поражает небывалой чистотой. Черный асфальт новехонький, и на нем ни листочка, ни былинки, ни клочка газеты, ни одной рытвины… То-то и подозрительно: ведь рытвины и колдобины – неотъемлемая достопримечательность Западной Виргинии.
Минди – ее подстраховывали Рауль и Тина – тихонько сошла с бордюрного камня на дорогу, бдительно высматривая зорким глазом опасность. Вот ее легонькая стопа в теннисной туфле коснулась твердого щебня – и в то же мгновение плотное на вид вещество расступилось как вода… Минди с бульканьем погрузилась в нечто и исчезла из поля зрения…
4
Бросив оба пистолета на мятую траву лужайки, я как безумный кинулся вперед, обеими руками ухватился за еще торчащий меч Минди и, упершись ногами в землю, изо всех сил потянул, отклоняясь назад…
О, как больно! Безумно больно!.. Когда я, трясущийся и совершенно взмокший, пришел в себя, оказалось: сижу на траве; рядом со мной неподвижно лежит какой-то черный маслянистый предмет, смутно напоминающий очертаниями человеческое тело. А из черного предмета торчит с одной стороны этот распроклятый меч. Дико завывая, Рауль приблизил к нему конец жезла – и бесформенная твердая глыба стала похожа на тело нашей подруги. На мгновение все заволокла пелена, а когда крутящийся дым рассеялся, Минди застонала и сделала попытку сесть прямо.
– Вот чертовщина! – Она сплюнула через плечо на тротуар.
Черная жидкость змеей стекала с бетона в эту улицу-реку.
Все окружили меня, и я наконец-то взглянул на свои руки: ладони прорезаны розовыми полосами, на каждом пальце по отметине. Сложил ладони – отметины вытянулись в одну прямую линию. Я устало опустил руки, ожидая агонии, – нет, ничего, вроде чувствую себя нормально.
– Скажи спасибо святому отцу! – Джесс протянула мне флягу.
Отвинтив крышку, я сделал хороший глоток. Отличное виски – из Кентукки, десятилетней выдержки; лучшего лекарства не придумаешь.
– Спасибо Донахью? За что? – Я вернул флягу.
Джессика засунула ее в футляр от фотоаппарата.
– Когда Тина колдовала над твоими ранами, у тебя большой палец отлетел и покатился прочь, но Майкл сделал героический прыжок и поймал его в нескольких дюймах от улицы.
Ого-го! Сказка о том, как одному парню вернули нормальную руку. С трудом я поднялся на ноги. Удивительно чистенькая Минди вцепилась в лацканы моей куртки и попыталась запечатлеть на мне поцелуй, получить который – все равно что прикоснуться к оголенному проводу: последует высоковольтный разряд.
– Спасибо тебе!
Смутившись, я поднял с травы "магнумы" и вытер с рукояток капельки крови.
– Ну и как же мы переберемся через эту улицу смерти? – Отец Донахью потягивал себя за ус. – Построим плот?
Джессика прыснула:
– Благодарствую, Гек Финн!
– Перелетим! – предложил Рауль, поднимая жезл.
Вот народ маги: готовы пустить в ход свои чары, чтобы открыть бутылку газировки, а потом страшно удивляются, что силы их иссякли в разгаре битвы. Нет уж, дудки!
– Не пойдет, друг! Нужен мост. – Я осматривал горизонт.
Донахью прислонил приклад дробовика к стоящему поблизости телефонному столбу.
– А как тебе нравится вот это?
– Отлично! – признал я, вытаскивая сверхлегкий "магнум".
Сдвинул глушитель, нажал на спусковой крючок и шестью выстрелами аккуратненько срезал провода с перекладины столба. Мы, ребята из Вайоминга, такие – родились с пистолетами в одной руке и с банкой пива – в другой! Провода полетели на землю, но не все – один застрял и завис над улицей. Жестокая схватка – и кабель, свисающий со столба, вырван с корнем и всосан щебнем, как спагетти. На нас это не произвело особого впечатления – видали кое-что и похуже: например, однажды моей команде пришлось провести целое лето в Детройте.
– Мисс Дженнингс! – пригласил я Минди, отступая в сторону.
Меч Минди, раскачиваясь, прошел сквозь телефонный столб. Ну и что, не вышло? Да нет, порядок: толстенный столб раскололся надвое и с грохотом обрушился на противоположный тротуар – точно в том месте, где и задумано. Улица злобно забурлила. Так ей и надо!
– Рауль, Тина, составьте-ка нам почетный эскорт – летите над нами на всякий случай! – попросил я магов.
Бланко кивнула, ухватилась за жезл и взмыла в воздух, а Рауль поплыл в небо кругами, словно взбираясь по невидимой винтовой лестнице. Красочное шоу, ничего не скажешь!
Одновременно и мы начали переход – скромненько. Минди скользила, балансируя, как канатоходец в цирке. Отец Донахью медленно полз, стараясь не отрывать подошв от поверхности столба. Джордж шея, обеими руками держа поперек автомат – для равновесия, – и перебрался без труда. Джессика перебежала на ту сторону легко, а я передвигался исключительно на карачках – бесславно, зато надежно. Особенно учитывая, что плавать я не умею.
На полпути я заметил на поверхности щебня парочку плавников, но только фыркнул от отвращения и вскоре присоединился к своим. Чепуха, всего лишь межпространственная акула – обычной базукой ее все равно не убьешь, больно хлопотно.
Пройдя между домами, мы перелезли через дворовую ограду и оказались у края… взрывной воронки, что ли? Пожалуй, иначе эту здоровенную яму не назовешь. Но вот вопрос: взорван ли центр города каким-то таинственным образом извне или все это место стерто с лица земли и только центр уцелел после взрыва?
Хадлевилл – закрученный дьявольскими кулинарами рулет – раскинулся перед нами. Да-а, дикий рецепт: всевозможная техника, разнообразные растения навалены вперемешку огромными кучами – настоящий хаос. Следующий слой – битое стекло, но внутри него сохранился островок нормальной жизни: нетронутые, аккуратные улицы, неповрежденные дома; в отдалении торговая площадь с зеркальными витринами магазинов. Однако я уже начинал что-то кумекать: слишком в этом идиотском местечке все нормально – вот-вот нарвешься на опасность. Ну вроде того как говорят: красив аж до противности. И точно: у первого же плюшевого игрушечного медвежонка торчала из пасти граната…
Пошарив в карманах куртки, я нашел специальные темные очки Бюро и настроил на "Хадлевилл-отель" – скромное десятиэтажное здание с симпатичной неоновой вывеской: бассейн с подогревом; цветной телевизор в каждом номере; отличный досуг в комнате отдыха – каждую пятницу в шесть вечера, с музыкальными записями экстра-класса. Но темные очки сослужили свою службу – показали: вокруг верхней части здания гуляют эфирные ветры. От раздувшихся малиновых облаков – плывут себе в воздухе – распространяется во все стороны тревожное фиолетовое свечение. Толстый слой доисторической плазмы стекает по бокам колеблющегося здания. Темные, зловеще изогнутые тени, наводящие на мысль о чем-то немыслимом для человека, совершают жуткое движение за покоробленными оконными стеклами, запотевшими от холода, влажными от мерцающей слизи… Так, дальше… Подъездная площадка – гладкое голое поле: тот же черный щебень. Теперь-то я догадываюсь, что стряслось с машинами. Как это еще миленькая площадочка не отрыгивает и из ее разинутой пасти не высовывается гигантская зубочистка…
– Смотри-ка, электронная вывеска! – Джессика настраивала свой карманный бинокль. – "Добро пожаловать… на…" – Она опустила бинокль. – О нет! Нет!
– Что такое? – Я пытался разглядеть – что она там увидела?
– "Добро пожаловать на первый Международный конгресс оккультных наук в Хадлевилле!" – прочитала Джесс тихо и четко.