Запретный камень, стр. 22
У Вейда закружилась голова, и он прислонился к холодному камню. Из замерзшего тела словно вынули душу. Эхо выстрелов до сих пор стояло в ушах. Сомнений не оставалось. Даже отец признал очевидное.
Убийство. Тайные зашифрованные письма. Странные подсказки. Старинный кинжал.
Хранить наследие Магистра…
Все по-настоящему.
Прячась на краю рощицы, они наблюдали, как вокруг фамильного склепа Купферманов бесшумно снуют люди в черном – много людей. А среди них стоит тот раненый горбун и красивая молодая женщина с револьвером в руке. Нет, не женщина – девушка, всего на несколько лет старше, чем они сами.
– Кто все эти люди? – прошептала Лили.
– Охрана кладбища, – так же тихо ответил Даррел. – Следят, чтобы покойников не украли. Хотя кто станет воровать покойников?
– Я уже видела этот большой серебристый джип. Кажется, это он подрезал наше такси, – поделилась подозрениями Лили.
– Может, это немецкие фэбээровцы? – предположил Даррел.
Доктор Каплан покачал головой.
– В балаклавах? Не думаю.
– Если они ищут нас, то мы в меньшинстве, – заметила Бекка.
– Они ищут либо нас, либо вот это. – Вейд помахал кинжалом.
– Дай-ка сюда.
Забрав кинжал, отец лишний раз осмотрел его и, заткнув за пояс, запахнул куртку.
Вход в склеп осветили лучи сразу нескольких фонариков, к горбуну подошла девушка с револьвером.
У Вейда закружилась голова. События наслаивались одно на другое. Он еще раз прокрутил в голове их путешествие: вот они еще в Пейнтер-Холле, а вот уже прячутся за деревьями на берлинском кладбище среди ночи. Что дядя Генри пытался им сообщить? Что именно привело к его убийству?
Реликвий Дюжину найди.
Они нашли кинжал – это одна из Реликвий?
А если нет – что же такое Наследие Коперника?
– Я согласна с Вейдом, – сказала Лили. – Если им нужен кинжал, и они… ну, вы поняли… убрали дядю Генри, мы можем стать следующими. Нужно бежать в полицию. Как считаете, доктор Каплан?
Роальд уже собирался ответить, но внезапно тишину взорвал вой сирен, и к воротам кладбища подлетели черно-белые машины полиции. Две из них на большой скорости приближались к ним.
Даррел помахал кулаком:
– Давайте, ребята! Задайте им перцу!
Первая машина остановилась у серебристого джипа. Двери распахнулись и выпустили наружу троих – двое в полицейской форме, один в таком чопорном смокинге, словно собирался на бал. Но странное дело, полиция не стала никому заламывать руки. Спокойно побеседовав с ночными посетителями, полисмены поклонились девушке и пожали руку очкарику.
– Что за ерунда? – поразился Даррел. – Полиция – кланяется?
Человек в смокинге махнул рукой полицейскому, и тот выгрузил что-то из багажника. Вейд увидел, как полицейские огородили склеп по периметру желтой лентой. Сказали что-то девушке с револьвером. Послышался смех. Ее смех? Полицейские опять раскланялись. А через пару минут расселись по машинам, выехали за ворота и, пару раз посигналив, растворились в потоке машин на дороге.
– Пожалуй, в полицию звонить бессмысленно, – сказала Бекка. – Если они все заодно – нам не поможет никто.
Следуя жестам доктора Каплана, все перебежали от надгробия, скрылись в рощице и под прикрытием деревьев выбрались на дорогу.
– Сейчас поймаем такси, – сказал Роальд.
– И куда поедем? – горько усмехнулся Вейд. – Что будем делать дальше, пап? Вернемся в отель? И как быть с кинжалом?
Роальд всматривался в мокрую от дождя улицу.
– Не знаю. Думаю. Ну-ка… идите все сюда.
Они подошли, и он обнял их всех. Вейд чувствовал, как вздымается и опускается грудь отца.
– Все очень реально, – сказал доктор Каплан. – И очень опасно. У нас нет права на ошибку. Но пока я не понял, как действовать, мы обязаны держаться вместе. Вы меня слышите?
– Да, – хором ответили все.
И он отпустил их.
– Хорошо. Сначала – главное. Убираемся от кладбища как можно дальше.
Стараясь держаться в тени, они перебегали от квартала к кварталу. Как вдруг впереди загрохотал по рельсам трамвай.
– Садимся! – предложила Лили. – Подумаем по дороге.
Они забрались в вагон: сначала Лили и Даррел, следом доктор Каплан, а за ним Вейд, который подал руку Бекке – та заскочила уже на ходу.
– Спасибо, – тихонько сказала Бекка и посмотрела через заднее стекло на убегавшую улицу.
– Мне страшно, Вейд, – прошептала она. И отняла руку от его пальцев – на пару мгновений позже, чем могла бы.
– Мне тоже, – ответил он.
Глава двадцать пятая
Оз. Шварцзее, Германия
10 марта, 23:43
Все пошло наперекосяк, думала Галина, поднимаясь по мраморной лестнице своей виллы на берегу озера к юго-востоку от Берлина.
Из-за ее последней неожиданной поездки в Кату, на север Мьянмы, ей пришлось оставить Эбнера за главного. Несмотря на нездоровую бледность и затюканный вид, он все же великолепный физик, один из лучших в своей области, и при всем этом – способен на совершенно бесчеловечные и кровожадные поступки. Он отлично – пожалуй, лучше кого-либо из ныне живущих – разбирается в темпоральной физике, но только она, Галина Краузе, может оценить, насколько грандиозен и дерзок Великий План и какую судьбоносную роль в нем играет соблюдение сроков.
Да, она справлялась со всеми задачами гладко и оперативно – никому в Ордене не удавалось достичь подобного уровня до сих пор, – и все-таки недостаточно быстро. Время уходило, точно песок сквозь пальцы.
Время.
Уходит, как песок.
Перед ее мысленным взором возникли огромные песочные часы. Мелкие крупицы просачиваются через тонкий перешеек, а горка на дне растет. Все больше времени уходит, все меньше остается. Перевернуть часы вновь она больше не сможет.
Остается сто девяносто семь дней. Меньше года.
Галина остановилась.
– Назови мне их имена.
Соблюдая субординацию, Эбнер следовал за ней пятью ступеньками ниже.
– Их имена, – отозвался он, – доктор Роальд Каплан, его сын Вейд, его приемный сын Даррел Эванс, его племянница Лили Каплан и ее подруга Ребекка Мур. Все из Техаса.
Галина положила руку на входную дверь и остановилась.
– Каплан, разумеется, бывший студент Фогеля?
– Из последнего выпуска Фогеля в университете Гумбольдта. 1994 год. Казался самым маловероятным членом «Asterias» – до сих пор. Астрофизик и математик. Сын Вейд идет по стопам отца, неплохо разбирается в математике. Фогель посылал мальчику подарки на дни рождения.
– Подарки? Да, конечно… Вейд Каплан. Их телефоны, компьютеры?
– Отслеживаем, мисс Краузе. Начали час назад.
Галина остановилась, но не обернулась.
– Миссис Каплан с ними?
– В командировке. В Южной Америке. Она специалист по архивам.
– А что со склепом?
– Наши эксперты обработали каждый сантиметр, собрали образцы материала. Через час мы будем точно знать, что было в тайнике. Прилагаем все усилия, чтобы не отстать от графика. Какие будут указания?
– Самолет должен быть заправлен и готов к вылету. Мы отправимся, как только станет известно, куда указывает объект. Если мои подозрения верны, это где-то в Италии. А пока следи за каждым их шагом. Держи меня в курсе. Можешь идти.
Она услышала, как Эбнер остановился, а затем шаги его начали удаляться по коридору. Лишь после этого она открыла резные двери и вошла в дом. Привалившись спиной к дверям, Галина слушала, как тикают часы. Прикусила нижнюю губу, чтобы не заплакать. Шрам болел волнами: боль приходила и отступала, будто невидимая рука то вонзала в горло нож, то медленно вынимала его. Последний раз так больно ей было четыре года назад, в России. Тело окаменело. Вены заледенели.
Наконец боль прошла. Мышцы расслабились. Постепенно успокаиваясь, она облизнула губы. Кровь. Всегда кровь. Что-то эти приступы участились… Ну что ж.