Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I, стр. 659

Боль опять обожгла грудь, и он охнул, набрав в легкие изрядную порцию насыщенной кислородом жидкости. Его разум отказывался смириться с необходимостью дышать жидкостью, но тело требовало дыхания, и после первого удачного опыта паника улеглась, чего нельзя было сказать о боли.

— Кто ты? — спросил он, как только сумел справиться с дыханием.

— Меня зовут Агата, я буду вашей служанкой.

— Служанкой?

— Помощницей, если вам угодно. Я буду о вас заботиться.

— Не нужна мне никакая помощница! — возмутился он. — Что я, инвалид?

— Не хочу вас обидеть, принцепс, но вы только что пришли в себя после, как мне кажется, весьма травматического разделения. Вам потребуется помощь, чтобы приспособиться. И я вам ее предоставлю.

— Я не понимаю, — сказал Кавалерио. — Как я здесь оказался?

Агата помедлила, явно не желая отвечать на этот вопрос.

— Может, мы могли бы обсудить это позже, мой принцепс? — предложила она после паузы. — Вам еще надо привыкнуть к новым условиям.

— Отвечай, черт побери! — закричал Кавалерио и сильно ударил кулаком по стеклу.

Агата подняла голову, словно обращаясь за советом к невидимому обитателю палаты, но ее уклончивость еще сильнее разъярила Кавалерио.

— Смотри мне в глаза, девчонка! — приказал он. — Я Повелитель Бурь, и ты должна мне отвечать!

— Хорошо, мой принцепс, — отозвалась Агата. — А что вы помните?

Он нахмурился и, глядя на проплывающие перед глазами пузырьки, попытался вспомнить, что было до его пробуждения.

На него надвигается гигантская машина Легио Мортис.

Неистовый стук сердца «Викторикс Магна», надрывающегося от непосильного напряжения.

Предсмертный крик магоса Аргира.

Зияющая черная бездна тянет его вниз и окутывает со всех сторон.

Воспоминание о гибели машины отозвалось в груди новым взрывом непереносимой боли, и невидимые слезы смешались с подкрашенной кровью жидкостью амниотической емкости.

2.03

Мондус Оккулум — настоящая жемчужина из всех северных кузниц, самое ценное и самое продуктивное из всех военных производств. Она превосходит своими размерами сборочные цеха в бороздах Олимпа, и лишь производительность Мондус Гамма Луки Хрома может сравниться с мощью кузницы локум-фабрикатора, но даже эти заводы отстают по уровню выпуска продукции.

Кузнечный комплекс Кейна, занимающий тысячи квадратных километров между пологими вершинами купола Фарсида и Керавнского купола, был целым государством плавильных цехов, оружейных мастерских, арсеналов, очистительных узлов, топливных складов, сборочных ангаров и лесов труб.

Над производственными сооружениями громоздились многочисленные субульи, и в высоких жилых башнях самых больших из них — Урании, Рабоне и Лабеатиде — обитали миллионы адептов, слуг и рабочих, обслуживающих машины северной кузницы.

Как и большинство заводов Марса, окованная железом кузница Мондус Гамма была ориентирована на военное производство. Покорение Галактики требовало невиданного ранее количества оружия и боеприпасов, и грохот молотов не умолкал ни на секунду.

В осыпавшейся воронке патеры Урана гигантские башни Циолковского в пузатых ячейках транспортеров поднимали на геосинхронную орбиту тысячи контейнеров груза, готового к отправке в зоны боевых действий, разбросанных по всему Империуму. Каждая башня была похожа на подстриженное дерево, казавшееся тонким из-за его высоты, поскольку верхушка исчезала в ядовитых тучах, нависших над кузницей.

И Мондус Оккулум, и Мондус Гамма работали на войну, но их продукция предназначалась для особых воинов — Астартес.

Из этих кузниц выходили ружья и клинки, с которыми вселяющие ужас воины воплощали великую мечту Императора. Над этим оружием трудились опытнейшие адепты, за которых ручался сам локум-фабрикатор. Боевую броню Астартес на наковальнях кузниц создавали наиболее усердные кузнецы, аугметированные самыми мощными и точными устройствами.

Болтеры, лазпушки, ракетные установки и любое другое оружие Астартес производилось здесь, и военная мощь Легионов брала начало в жарких, освещенных красноватым светом цехах Мондус Оккулум. Бронированные машины сходили с конвейеров, установленных в обширных ангарах, а цехи, не уступавшие своими размерами целым городам, выпускали невообразимое количество боеприпасов.

Но Мондус Оккулум не только снабжала Астартес оружием и броней — здесь оттачивался их разум. Воинам Астартес, которых привлекали тайны технологии, было позволено изучать машины под руководством старших адептов. Сам локум-фабрикатор Кейн занимался с лучшими из них — Т’Келлом из Легиона Саламандр, Гебреном из Железных Рук и Полониным из Ультрамаринов. Эти воины унесут полученные знания к своим Легионам и будут инструктировать братьев по оружию.

Мондус Оккулум — настоящая жемчужина из всех северных кузниц, самое ценное и самое продуктивное из всех военных производств. Владение локум-фабрикатора Марса, второго человека после самого правителя. И одна из немногих кузниц Марса, которым удалось избежать разразившейся катастрофы.

Сопровождаемый шумной свитой ноосферически модифицированных сервиторов, с гладкими золотыми масками вместо лиц, раздражительных калькулюс-логов и нескольких скрабберов, чей испуг выражался в постоянных перепалках в бинарном коде, локум-фабрикатор Кейн, стараясь сохранять спокойствие и сосредоточиться на повседневных вопросах производства, прошел по золоченому арочному переходу в помещение арсенала.

За пределами его кузницы разворачивались ужасающие события, но в данный момент он сконцентрировал свое внимание на том, чтобы его производство, насколько это было возможно, работало в обычном режиме.

Открывшийся за аркой огромный зал был ярко освещен, потолок уходил вверх на несколько сотен метров, а противоположный конец терялся где-то вдали. Грузовые сервиторы и завывающие подъемники перевозили груды боевых доспехов Астартес и складывали их в обитые металлом контейнеры, длинными рядами стоявшие вдоль стен.

Сотни отвечавших за качество продукции адептов ходили по залу, подключали пробники к каждому комплекту и тщательно замеряли показания, сверяясь с запрограммированными спецификациями. Лишь изредка изделия не соответствовали строгим требованиям, разработанным самим Кейном, и в каждом случае проводилось скрупулезное расследование причин появления дефектов. Повторение ошибок было недопустимо, а тот, кто допускал небрежность, сурово наказывался.

Только после тщательной проверки и подтверждения полной готовности доспехи отправлялись в патеру Урана, а затем и на орбиту. Локум-фабрикатор Кейн ручался за качество и даже сейчас продолжал относиться к своим обещаниям со всей ответственностью.

Особенно сейчас.

Кейн сделал глубокий вдох, проанализировал присутствующие в воздухе запахи и обернулся к своему помощнику:

— Ты чувствуешь эти запахи, Лачин?

— Конечно, мой лорд, — ответил Лачин, пользуясь человеческим голосом в подражание своему повелителю. Но его голос звучал так гнусаво и неприятно, что Кейн только обрадовался бы, если бы магос воспользовался аугметическим вокализатором. — Раскаленный окисел алюминия и полировочный порошок, который снижает время шлифовки и полирования брони на двадцать процентов и весьма эффективен для твердых поверхностей, таких как кремний и закаленная сталь. А еще микрокристаллиновая паста и разбавленная уксусная кислота.

Кейн покачал головой и положил руку на плечо Лачина. Парень намного уступал ростом локум-фабрикатору, а присущая ему педантичность — полезное качество для эффективности работы помощника — в разговорах вызывала у него раздражение.

— Не то, Лачин. Я имел в виду производимый запахом эффект.

— Эффект? У меня вопрос: непонятно твое утверждение о запахе как о символе.

— Ты не понимаешь? Значит, ты что-то пропустил, Лачин. Ты определяешь химические компоненты запаха, а я определяю эмоциональные составляющие. Для меня мягкий, успокаивающий запах полировочного порошка и машинного масла означает стабильность и порядок, уверенность в том, что мы выполняем свой долг и воины Императора получат лучшую броню и оружие, какие мы только можем изготовить.