Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I, стр. 439

Но самым важным было то, что он остался жив.

Оглядываясь на голову зверя, он испытывал всепоглощающий восторг триумфа. Он прошел через суровое судилище. Цель охоты достигнута.

Захариэль впервые в жизни чувствовал свое соответствие стандартам, которые сам себе поставил. Он никогда не поддастся самоуспокоению и всегда будет стремиться доказать собственную ценность. Он создан для испытаний, и не важно, есть у них название или нет. Всегда найдется еще одно чудовище, которое необходимо убить, еще одна битва, еще одна война.

Он не сдастся до последнего биения сердца и никогда не позволит себе колебаться. Но в тот момент он чувствовал, что заслужил право гордиться собой и своим успехом.

Захариэль покинул поляну и отправился в долгий путь к Эндриаго.

Глава 9

В Эндриаго лорд Домиэль взамен растерзанной львом лошади подарил Захариэлю нового боевого скакуна. После недели так необходимого отдыха в замке плечо и ребра стали потихоньку заживать, и, как только радостные жители согласились его отпустить, Захариэль, уже способный двигаться без мучительной боли, с нетерпением отправился домой.

Учитывая тот факт, что он уже проезжал этой дорогой, хотя и в обратном направлении, Захариэль знал, какие тропы выбрать, и проделал путь до крепости-монастыря Ордена даже быстрее, чем ожидал. Через тридцать восемь дней после того, как он покинул Эндриаго, на горизонте показались башни Алдаруха. На тридцать девятый день юный воин подъехал к воротам.

Последняя часть путешествия имела для него самое большое значение. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее разгоралось в груди радостное волнение. Захариэлю не терпелось поскорее снова увидеться с Немиэлем и всеми остальными друзьями.

Безусловно, ему еще предстоит встреча с экзаменаторами Ордена и отчет об успехах в охоте, но при наличии такого трофея Захариэль не ждал никаких трудностей. Он предвкушал горячую дружескую встречу с товарищами, тем более что никто из них, как ему было известно, не ожидал увидеть его живым.

Сам он даже не мог представить подобного исхода. Жизнь казалась Захариэлю чудесной. И пережитые трудности и испытания только придавали ей еще больше радости. Он встретился в единоличной схватке с опаснейшим из хищников Калибана и выжил. И Захариэлю не терпелось поделиться своей радостью с друзьями.

Он не мог знать, насколько печальными были недели его отсутствия в Алдарухе. Друзья считали его погибшим. И скорбели по нему.

Почти все они мысленно его похоронили.

Тот факт, что, несмотря на все страхи и сомнения, Захариэль остался в живых, придаст его славе особый блеск в глазах ровесников, особенно тех, кто одновременно с ним вступил в ряды претендентов Ордена.

Но перед возвращением в Алдарух Захариэль еще не знал всего этого.

— Мы все считали тебя мертвым, — возбужденно произнес Аттиас.

Парень нес в руках сундучок с немногочисленными пожитками Захариэля и, подпрыгивая от волнения, шагал следом за приятелем, в руках которого была его свернутая постель.

— Все так и думали. Все решили, что чудовище тебя убьет. Даже поговаривали о проведении погребальной церемонии. Вот было бы забавно, правда? Вообрази, ты возвращаешься и узнаешь, что твое имя уже высечено на мемориальных плитах в катакомбах.

Первый день после возвращения Захариэля в Алдарух уже клонился к вечеру. Несколькими часами ранее он проехал через главные ворота крепости и был встречен громкими возгласами и топотом. По всей видимости, слух о его приближении уже распространился по всему монастырю, поскольку за открывшимися створами он увидел громадную толпу.

Въезжая во двор, он заметил и претендентов, и рыцарей, и слуг — все собрались поздравить его с благополучным возвращением. Его появление вызвало оглушительный гомон. Этот момент окончания его первого приключения, момент радостного возвращения домой, когда он впервые ощутил себя равным остальным членам Ордена, навсегда останется в его памяти.

Немиэль тоже ждал его во дворе и первым бросился навстречу, чтобы заключить в крепкие объятия. Немиэль что-то торопливо говорил, его губы энергично двигались, но громогласные крики приветствий не давали разобрать ни слова.

В конце концов, когда волнение немного улеглось, Захариэль, как положено, отрапортовал смотрителю ворот, и ему назначили время встречи с экзаменаторами Ордена. А до тех пор ему было приказано покинуть комнату претендентов. Для тех, кто прошел испытание, но еще официально не был принят в ряды рыцарей, в малолюдном крыле крепости имелось несколько специальных комнат.

— Ну вот и пришли, — сказал Захариэль, открывая дверь своего нового жилища и заглядывая внутрь.

Комната была пустой. Согласно монастырским обычаям Ордена, обстановка в ней была более чем спартанской. В углу стоял топчан для сна, но больше из мебели ничего не было, даже стула.

— Я надеюсь, они не продержат тебя здесь долго, — пробормотал остановившийся рядом Аттиас.

Захариэль, уже узнав, что мастер Рамиэль доволен успехами своего воспитанника, снисходительно усмехнулся.

— Какой ты счастливый, — не умолкал Аттиас, хотя стал говорить заметно тише, почти шепотом.

— Счастливый?! — воскликнул Захариэль и обвел комнату взглядом. — Не иначе как ты ослеп и не заметил, какая роскошь нас окружает! Аттиас, ты же видишь мою новую комнату — и еще называешь меня счастливым?!

— Я не о комнате, — возразил Аттиас.

Устав держать сундучок, он поставил его на пол кельи.

— Я говорил о том, что ты охотился на одного из самых опасных великих зверей. Ты прошел испытание на рыцарство. И я счастлив за тебя, правда счастлив. Ты это заслужил. Тебя станут называть cap Захариэль. Тебе предстоит участвовать в войнах и сражениях вместе с лучшими воинами Ордена, вместе с героями вроде Лютера и Льва. Мастер Рамиэль может тобой гордиться. Ты станешь рыцарем.

— И ты тоже, малыш, — заверил Захариэль. — Я знаю, ожидание кажется тебе слишком долгим, но ты и не заметишь, как сам отправишься на испытание. Осталось подождать еще год-два — и все. Прилежно учись и настойчиво тренируйся, тогда не заметишь, как пролетит время.

— В том-то и дело, — покачал головой Аттиас. — К тому времени, когда я стану достаточно взрослым, все изменится. Кампания Ордена по уничтожению великих зверей наверняка закончится. И ни одного чудовища не останется. А без великих зверей не будет никаких испытаний. Тогда невозможно станет заслужить звание рыцаря. Захариэль, ты совершил подвиг, который мне никогда не удастся повторить. Ты победил одного из великих зверей. А у меня такого шанса не будет.

При этих словах лицо Аттиаса выражало такое страстное сожаление, что, учитывая его молодость, можно было решить, будто у парня разрывается сердце. Аттиас видел будущий мир, в котором человек больше не может стать рыцарем.

Захариэль инстинктивно отвергал такое унылое представление о грядущем. Он всегда в глубине души оставался оптимистом и идеалистом. Когда его мысленный взор обращался к кампании Ордена против великих зверей, он восхищался успехами рыцарства. Он был твердо уверен, что в недалеком будущем исполнятся все обещания Льва и Лютера, данные перед началом крестового похода. Глядя вперед, он видел перед собой мир и процветание Калибана. Видел окончание ужасов. Видел конец страданий и нужды. Он видел лучшее завтра.

Когда Захариэль заглядывал в будущее, он всегда видел лучший из миров.

И это было его проклятием.

— Ты так мрачно смотришь на вещи, друг мой, — сказал Захариэль и ободряюще улыбнулся. — Я знаю, люди каждый день говорят, что кампания вот-вот закончится, но, подозреваю, она продлится еще какое-то время. Я уверен, если убитое мною чудовище принимать за типичный образец, можно не сомневаться: великие звери не собираются сдаваться. Они будут драться за свои жизни зубами и когтями, как и всегда это делали. Так что, Аттиас, можешь не беспокоиться. Ты еще застанешь время охоты на великих зверей и успеешь стать рыцарем.