Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I, стр. 1398
— Да, — ответил Атхарва. — Известно.
— Я слышал, они все умерли, — сказал Тагоре. — Мне кажется, они погибли в последней битве за Единство.
— Так учит нас история, но, возможно, Терра хранит свои собственные тайны, — заметил Атхарва, наблюдая, как с земли, куда плюнул Гхота, поднимается тонкая дымная струйка.
— История может подождать, — сказал Севериан. — А охотники ждать не будут, и этот шум привлечет их к нам, словно мотыльков к огню.
— А как мы поступим с Джитией и Кироном? — спросил Шубха. — Нельзя же их просто бросить здесь.
Атхарва повернулся к Антиоху.
— У тебя есть какие-нибудь идеи, хирургеон?
— Я не могу их спрятать, — ответил старик, качая головой. — Мне и без того хватит неприятностей.
— Нет, но как местный хирургеон, ты должен знать места, куда отвозят трупы.
Антиох поднял голову, но, если у него и была на языке какая-то дерзость, он сдержался при виде искренней грусти в глазах Атхарвы.
— Вы можете отнести их в храм Печали, — сказал он. — Там есть крематорий.
— Храм Печали? — переспросил Атхарва. — Это еще что такое?
Антиох пожал плечами.
— Такое место, куда люди приносят тела близких, чтобы не оставлять их гнить где попало. Говорят, там всем заправляет какой-то жрец, как ни трудно в это поверить. Я слышал, что этот малый лишился разума и теперь считает, что смерть можно умилостивить молитвами.
— Как нам найти это место?
— Это в нескольких километрах отсюда, у подножия скалы, которую можно увидеть поверх крыш. Вы не ошибетесь, у стен здания десятки резных статуй. Оставьте своих друзей у ног Безучастного Ангела, и о них позаботятся.
В сознании Атхарвы при этих словах вспыхнул психический импульс, и воспоминания о повторяющемся видении вернулись с ясностью пророческого сна.
Населенный призраками склеп, крадущийся волк и статуя безликого ангела…
Глава 19
ВРАГ ИМПЕРАТОРА
НОЧЬ БЛИЗКА
КАЗНЬ
Кай чувствовал тепло на своем лице, а прохладный бриз ласкал кожу, овевая запахами океана, высоких трав и экзотических специй, предназначенных для пробуждения чувств. Кай хотел открыть глаза, но из-за смутного страха лишиться этого драгоценного мгновения спокойствия не осмелился это сделать.
Он знал, что видит сон, но не испытывал по этому поводу никакого беспокойства. Жизнь в реальном мире была наполнена болью и страхом, а здесь не было места подобным переживаниям. Кай прислушался к своим ощущениям: шепот волн на песчаном берегу, шорох ветра в ветвях деревьев и бесконечная пустота, какая может быть только в самой безлюдной местности.
— Кай, ты собираешься делать ход? — раздался рядом с ним чей-то голос.
Кай мгновенно узнал его — золотая фигура, за которой он гнался по мраморным переходам Арзашкуна. Он нерешительно открыл глаза и почему-то удивился, что это ему удалось.
Он сидел на деревянном стуле перед доской для игры в регицид, на берегу озера, что плескалось за стеной Арзашкуна. Игра уже началась, перед Каем выстроились серебряные фигурки, а ониксовые статуэтки стояли перед высоким человеком в абсолютно черном одеянии. Лицо партнера прикрывал капюшон, и из темной его глубины сверкала пара золотых глаз. На каждой складке одеяния виднелись слова, вышитые блестящей черной нитью, однако Кай не мог их прочитать и отказался от этих попыток, когда сидящий напротив человек снова заговорил:
— Ты прошел долгий путь с тех пор, как мы беседовали в последний раз.
— Почему я здесь оказался? — спросил Кай.
— Чтобы сыграть в регицид.
— Но партия уже началась, — заметил Кай.
— Я знаю. Мало кому из нас дана привилегия присутствовать при начале событий, управляющих нашими жизнями. Игрок должен посмотреть на предоставленную ему доску и сделать то, что в его силах. К примеру, что ты можешь сказать о моей позиции?
— Я не большой эксперт в регициде, — признался Кай.
Его партнер отбросил капюшон и открыл лицо, мерцавшее в отблесках солнечных лучей, проникавших сквозь дрожащие листья. Лицо казалось добрым, даже отеческим, но под наружной маской скрывалось какое-то неопределимое или, вернее, неопределенное выражение.
— Но игра тебе знакома?
Кай кивнул.
— Хормейстер заставлял нас играть, — сказал он. — Он говорил, что надо с пользой проводить время, необходимое для принятия решений.
— Немо Зи-Менг мудрый человек.
— Ты его знаешь?
— Конечно. Но посмотри на доску, — настаивал партнер. — Скажи, что ты видишь?
Кай присмотрелся и заметил, что некоторые фигуры тоже были закрыты накидками, так что определить их вид оказалось невозможно. Вспомнив сложные правила игры, он понял, что у партии может быть только один результат.
— Мне кажется, что ты проигрываешь, — сказал Кай.
— Да, так может показаться, — согласился человек, снимая накидку с одной из фигур. — Но первое впечатление может быть обманчивым.
Открытая статуэтка оказалась воином, одной из девяти ониксовых фигур, изображающих солдата прошлой эпохи в блестящих доспехах.
— Это тоже твоя фигура, — сказал Кай.
— Сделай свой ход.
Кай обнаружил фигуру, вырвавшуюся вперед в агрессивной атаке, но не поддержанную с флангов. Он передвинул своего дивинитарха с соседней клетки и положил взятую фигуру на край доски.
— Ты собирался пожертвовать своим воином? — спросил Кай.
— Хорошая жертва не всегда обязательна, но она оставляет противника в растерянности и недоумении, — сказал его оппонент.
— А мне говорили, что лучше жертвовать фигурами соперника.
— В большинстве случаев я бы с тобой согласился, но настоящая жертва может изменить ход игры, чего нельзя достичь, не обладая предвидением и готовностью пойти на риск.
С этими словами он двинул вперед свою крепость и опрокинул дивинитарха Кая. Фигурка в руке блеснула в солнечном свете, став на мгновение серебристой, а затем снова черной.
— Воинов чаще всего приносят в жертву для достижения цели, — с грустной улыбкой сказал сидящий напротив человек. — Наиболее сильные игроки считают эту жертву очень полезной, и одно из преимуществ такого гамбита в том, что средний противник почти никогда не знает, как защищаться от такого приема.
— А если твой оппонент — не средний? — спросил Кай. — Если твой противник так же умен, как и ты?
Человек покачал головой и скрестил руки на груди.
— Если ты позволишь своей робости управлять игрой, ты никогда не добьешься победы, Кай. Перед тобой только будут появляться новые пугающие призраки. Ты слишком часто отступаешь из страха, о котором твой противник даже не догадывается, и это удерживает тебя от решающего шага. Такова суть регицида.
Кай опустил взгляд на доску, наслаждаясь моментом спокойствия в том мучительном кошмаре, в который превратилась его жизнь. Если это даже кратковременная фантазия, в данный момент она вполне реальна, и Каю совсем не хотелось возвращаться в безумие бодрствования.
— Я должен вернуться назад? — спросил он, передвигая вперед своего храмовника.
— В Город Просителей?
— Да.
— Это зависит от тебя, Кай, — ответил человек и переставил императора. — Я не могу выбрать дорогу за тебя, хотя знаю одну, на которой мне бы хотелось тебя видеть.
— Мне кажется, что предостережение в моей голове предназначено для тебя, — сказал Кай.
— Правильно, — согласился его соперник по игре. — Но ты еще не готов передать его мне.
— Я хочу это сделать, — сказал Кай. — Если ты тот, за кого я тебя принимаю, не мог бы ты вытащить его из моего сознания?
— Если бы я мог, думаешь, я бы этого не сделал?
— Наверно, сделал бы.
— Кай, я многое повидал, но некоторые тайны скрыты даже от меня, — сказал человек, показывая на группу фигурок в накидках, которых — Кай мог в этом поклясться — не было на доске еще минуту назад. — Я видел этот момент много раз и тысячу раз повторял все наши слова, но Вселенная не открывает свои тайны, пока не наступит назначенный час.