Русские народные сказки. Том 1, стр. 71
— Богу молиться… Пошли с нами. Сама иду и вас поведу.
И он пошел.
Шли-шли, навстречу — заяц:
— Куда, лиса, идешь, куда медведя с волком ведешь?
— На богомолье. Пошли со мной. Сама иду и тебя поведу.
И заяц пошел.
Шли-шли, шли-шли — на дороге яма. Как перейти?
Лиса положила жердочку и говорит медведю:
— У тебя ноги толстенькие, лапы широконькие: пойдешь — не упадешь!
Медведь пошел. Как ступил, так и бухнулся в яму, убился насмерть.
Лиса говорит волку:
— Ты, куманек-волченок, иди. У тебя лапки хорошенькие, когти остренькие — ты удержишься.
Вот волк и пошел — и бухнулся в яму, тоже убился.
Лиса говорит зайцу:
— Ты, зайчик-боботунчик, иди. У тебя ножки тоненькие, сам легонький. Скорёхонько пробежишь по жердочке.
Заяц пошел — и бух в яму, убился.
А лиса залезла в яму и всех съела.
Вот тебе и богомолье!
У страха глаза велики
(Из сборника М. М. Серовой)
Каждый день ходили они за водой. У бабушки были ведра большие, у внучки — поменьше, у курочки — с огурчик, у мышки — с наперсточек.
Бабушка брала воду из колодца, внучка — из колоды, курочка — из лужицы, а мышка — из следа от поросячьего копытца.
Назад идут, у бабушки вода трё-ё-х, плё-ё-х! У внучки — трёх! плёх! У курочки — трёх-трёх! плёх-плёх! У мышки — трёх-трёх-трёх! плёх-плёх-плёх!
Вот раз наши водоносы пошли за водой. Воды набрали, идут домой через огород.
А в огороде яблонька росла, и на ней яблоки висели. А под яблонькой зайка сидел. Налетел на яблоньку ветерок, яблоньку качнул, яблочко хлоп — и зайке в лоб!
Прыгнул зайка, да прямо нашим водоносам под ноги.
Испугались они, ведра побросали и домой побежали. Бабушка на лавку упала, внучка за бабку спряталась, курочка на печку взлетела, а мышка под печку схоронилась. Бабка охает:
— Ох! Медведище меня чуть не задавил!
Внучка плачет:
— Бабушка, волк-то какой страшный на меня наскочил!
Курочка на печке кудахчет:
— Ко-ко-ко! Лиса ведь ко мне подкралась, чуть не сцапала!
А мышка из-под печки пищит:
— Котище-то какой усатый! Вот страху я натерпелась!
А зайка в лес прибежал, под кустик лег и думает:
«Вот страсти-то! Четыре охотника за мной гнались, и все с собаками; как только меня ноги унесли!»
Верно говорят: «У страха глаза велики: чего нет, и то видят».
Хитрый козел
(Из сборника В. Н. Серебренникова, в обработке
В. П. Аникина)
Вот скочил козел по полю, побежал вдоль по дорожке, а ему волк навстречу. Испугался козел, скочил на десять сажен в лес и спрашивает у волка:
— Не видал ли ты, волк, двух волков — двух брателков?
— На что тебе-ко их?
— Подраться, побороться, побаталиться!
Испугался волк и говорит:
— Видел — они за двумя болотами, за осиновыми колодами…
Козел опять побежал вдоль по дорожке, и опять ему навстречу волк. Испугался козел, на три сажени в лес скочил и спрашивает:
— Не видал ли ты двух волков — двух брателков?
— На что тебе их?
— Подраться, побороться, побаталиться!
— Ну-ко, давай со мной бороться!
Ему козел и говорит:
— Давай. Мне ведь надо рогами — так давай разбежимся!
Согласился волк. Стал козел разбегаться — да и убежал домой.
А волк и доныне его ждет в лесу.
Глупый волк
(В обработке А. Н. Толстого)
Вот пошел волк в поле искать себе добычи и видит — пасется жеребенок.
— Жеребенок, жеребенок, я тебя съем!
— Где тебе, старому, съесть меня! Да у тебя и зубов-то нет.
— А вот есть зубы!
— Покажи, коли не хвастаешь!
Волк и оскалил зубы:
— Смотри!
А жеребенок лягнул его изо всех сил по оскаленным зубам да и был таков.
Упал волк без памяти. Лежал, лежал, насилу очухался. Голод не тетка, побрел он дальше.
Идет лесом, навстречу ему — портной. Веселый такой портной: песни поет и аршином железным помахивает.
Остановился волк посреди дороги:
— Портной, портной, я тебя съем!
Посмотрел портной на волка:
— Ну, что ж делать! Так и быть, ешь. Дай только смеряю тебе брюхо: влезу ли еще в тебя-то.
— Меряй, — говорит волк, — да поскорей, а то очень есть хочу.
Портной зашел сзади, схватил волка за хвост, намотал его на руку и давай по бокам аршином лупить, бьет да приговаривает:
— Аршин вдоль, аршин поперек! Аршин вдоль, аршин поперек!
Рвался, рвался волк, полхвоста оторвал, насилу ноги унес.
Плетется волк да зализывает рану. Вдруг видит — пасется на горе большой козел.
— Козел, а козел! Я тебя съем!
— Ну что ж, ешь, коли тебе хочется. Только зачем понапрасну зубы ломать, ты лучше стань под горой и разинь пасть пошире, а я с горы разбегусь — да прямо к тебе в рот.
Волк стал под горой, разинул пасть и ждет.
Козел разбежался с горы и ударил волка в лоб, тот с ног свалился. А козел и был таков.
Отлежался волк, встал и думает:
«Проглотил я козла или нет? Коли бы я съел козла, брюхо было бы полнехонько. Наверно, он меня, бездельник, обманул».
Погоревал, погоревал и пошел опять искать себе добычи. Увидел под кустом падаль, бросился на нее и попал в капкан.
Как волк стал птичкой
(Из сборника «Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI–XVIII века)», в пересказе
В. П. Аникина)
— Вот бы и мне стать таким!
— Это просто, — сказала лиса.
— Окажи, кумушка, милость, услужи. Переделай меня.
— Ладно, — сказала лиса. — Беги в деревню, попроси зажженный пук лучины и неси сюда.
Побежал волк в деревню, а лиса прорыла в стожку дыру — только-только пролезть.
Вернулся волк с огнем. Лиса говорит:
— Лезь в стожок, забейся в самую середину.
Волк залез, а лиса обложила стожок огнем кругом — и наутек!
Стожок горит все сильнее — начало волка жаром припекать. Он терпит. Не стало мочи терпеть — выскочил из огня на себя не похож: бока обгорели — стали рыжие с красными подпалинами, шерсть на холке и на спине черная, дымится.
Ну, совсем как та птичка!
Волк, перепелка и дергун
(Из сборника Т. М. Акимовой, в обработке В. П. Аникина)
— Я тебя съем.
Стала перепелка просить:
— Не ешь меня, за это я тебе пригоню пять телят. А от меня тебе какая еда — четверть фунта со всем пухом!
— Обманешь, — говорит волк.
Перепелка ну уверять:
— Не обману!
Волк рад. «Ах, — думает, — телят на целую неделю хватит». И отпустил перепелку. А сам лег и стал ждать.
Полетела перепелка, а на другой меже — дергун. Перепелка говорит:
— Кум-куманек, не знаешь моего горя. Меня волк поймал.
— Как же ты спаслась?
— А обещала ему пригнать пять телят.
Вот дергун и стал кричать: