Золото Серебряной горы, стр. 38
Конечно же Петька знал это, как и то, что не бывает случайностей, и что желания, если очень-очень захотеть, рано или поздно сбываются. Теперь ему стало смешно и неловко оттого, что еще несколько минут назад он самым натуральным образом разнюнился.
— Ну, успокоился?
Бумажкин кивнул.
Учитель улыбнулся и подошел к окну, из которого была видна недостроенная школа.
— Не хочется говорить о ком-то плохо, — начал он, — но, признаться, Саянский всегда внушал мне какое-то недоверие. Взять хотя бы вот этот, говоря на языке строителей, недостроенный объект. Куда пошли деньги? Школу не достроили, но ведь и реконструкции шахты, о которой кричали на всех углах, не проводилось… Ничего не понимаю.
Воспоминания о Саянском и его сестрице вызвали у Петьки легкую дрожь. Заметив это, Геннадий Борисович исчез за дверью, ведущей в кладовку, и спустя несколько минут вернулся со стаканом воды.
— Выпей. Успокоишься.
Петька поднес жидкость к губам.
— Как-то странно пахнет…
— Там капли. Успокаивающие. Должен же ты хоть немного прийти в себя. Иначе ведь долго не протянешь. Ну, лучше?
Петька кивнул. Приятное тепло растекалась по всему телу.
— Ну вот и чудненько, — продолжал учитель. — Итак, давай подумаем, что же нам теперь делать? Без милиции тут, конечно, не обойтись. Скорее всего, ты прав: она, наверное, уже приезжала к Саянскому, но тот сказал, что все нормально, и… Нет, об этом, безусловно, нужно сообщить. И как можно скорее… Но вот вопрос: как туда добраться?
— А у местных ни у кого нет хотя бы мотоцикла? — спросил Петька, к которому вновь вернулась способность соображать.
— Что ты! Транспорта в поселке вообще ни у кого нет. А если и стоит у кого старенький «Запорожец», так нет горючего…
— Так может я все-таки пешком?
— Ну, это совсем крайний случай. Очень уж далеко добираться. Пока придешь, уже и темно. Да к тому же, если в милиции нет бензина, твое появление ничего не изменит. Тут надо какой-то другой выход искать. Постой, постой… — Геннадий Борисович приложил руку к виску. — Какое сегодня число?
— Двадцать четвертое.
— Идея! — учитель щелкнул пальцами. — И как это я раньше не догадался? Пошли скорей!
Он бросился к дверям, схватил на ходу куртку и помчался по коридору. Петька едва поспевал за ним.
— Только бы они не уехали! — воскликнул Геннадий Борисович, выскакивая на крыльцо. — Слава Богу, здесь! Стойте, стойте! — Теперь он уже мчался вслед за серебристым микроавтобусом, который уже отъезжал от школы. Петька глазам своим не поверил: его номер состоял из трех шестерок… Между тем учитель уже о чем-то договаривался с водителем. Тот, судя по реакции, не соглашался, Геннадий Борисович уговаривал, убеждал, махал руками и, наконец, сделал Петьке знак, чтобы он подошел.
— Это наши коммерсанты, — пояснил он, когда Бумажкин встал рядом с ним, — привозят продукты раз в месяц. Им, как выяснилось, не очень-то по пути, у них другой маршрут, но они согласны подбросить тебя до райцентра. Дело-то серьезное… И бензином, если нужно, с милицией поделятся. Садись.
В этот момент темное стекло опустилось и из окна высунулась уже знакомая Петьке мордатая физиономия. «Будка», — окрестил про себя Петька водителя.
— Ну ты че, парень, в натуре, едешь ли, нет ли? Тут без твоей милиции дел хватает!
— Понимаете, он… — вступился было за Петьку учитель, но Будка быстро оборвал и его.
— А ты бы дядя молчал бы в тряпочку, а? Скажи спасибо, что согласился крюк сделать…
Петька растерялся. Множество мыслей пронеслось у него в голове. Он вспомнил рассказ Смирнова о том, что Чудного Мужика увез именно серебристый микроавтобус, вспомнил отнюдь не приятную встречу с Будкой у здания читинского аэропорта… В то же время он понимал, что в области, наверное, не один серебристый микроавтобус и что на них могут работать вполне нормальные люди. А то что Будка грубоват малость, так, наверное, свой неизгладимый отпечаток накладывает работа.
— Ну че, созрел, нет ли? — опять закричал Будка. — Не едешь — тогда я рванул!
Петька взглянул на Геннадия Борисовича.
— Больше возможности не будет, — развел тот руками.
Вздохнув, Петька открыл дверцу и сел рядом с Будкой. Машина тронулась и помчалась с неимоверной скоростью. Петька взглянул на спидометр. Он показывал сто сорок километров в час. Бумажкин не любил слишком быстрой езды, но даже несмотря на это, Петька сейчас был бы счастлив от того, что едет спасать близких ему людей. Был бы, если бы ехал в другом автомобиле. И не прими он за полчаса до этого успокоительных капель, сейчас бы уже извелся от того, что мчится в серебристом микроавтобусе.
Молчание нарушил Будка.
— Слушай, а че это мне твоя морда знакома, а?
Как ни странно, но это «приветливое» обращение немного успокоило Петьку. Оно как бы давало гарантию, что все будет хорошо.
— Да мы встречались, — сказал Бумажкин.
— Что-то не припомню.
— В аэропорту, — пояснил Петька. — В воскресенье вечером.
— Погоди! — на лице у Будки появилось некое подобие улыбки. — А, вспомнил! Ты еще под колеса полез!
— Да не лез я, — начал оправдываться Петька. — Просто у сумки ручка оторвалась…
— А, бывает, — согласился собеседник, — вот у меня, например, тоже… Поехал я как-то к другу на дачу…
«И чего это я так испугался? — подумал Петька, отмечая про себя, с каким трудом возникают в голове мысли. — Вроде нормальный мужик. И поговорить можно…»
— А здесь-то че случилось? — видимо, в продолжение своего рассказа спросил Будка. Петька очнулся от секундного оцепенения. — Говорят, опять кого-то похитили?
— Да что-то вроде этого…
— Козлы, а! И что им неймется? Устройся ты на работу, живи по-человечьи и все будет о’кей… Так нет же, в криминал лезут!
Между тем автобус уже выехал за пределы поселка и теперь мчался по трассе, проходящей через поле. Вот уже с одной стороны начался лес, вот показалось старое шахтоуправление.
— Пешком-то до райцентра, поди, часа три переться, — произнес Будка, — а мы за каких-нибудь двадцать минут доедем. Вот что значит транспорт!
Петька совсем расслабился, успокоился и даже чуть-чуть вздремнул. И все же когда автобус начал приближаться к повороту на старую шахту, невольно напрягся. Не заговаривает ли ему водила зубы, не свернем ли к сопке? Но нет, автобус промчался, даже не замедляя скорости.
Теперь Петька совсем успокоился. Он просто думал. Лениво и неохотно. «Вот сидят в доме у дяди Миши преступнички, — думал он, — братец с сестрицей и думают, что теперь-то уж точно никто в милицию не сообщит. А вот — фиг вам! Еще немного — и поплатитесь вы за все свои делишки!» Бумажкин и не заметил, как эти мысли незаметно растворились и в его голове ничего не осталось. Приятная дрема охватила его…
Глава 31. В ловушке
Вдруг автобус резко свернул с дороги и помчался через степь. К сопкам. Бумажкин вздрогнул, проснулся, к нему опять вернулась способность соображать.
— Эй, остановитесь! — закричал он. — Мне не туда, мне в милицию надо! Куда ты меня везешь? А-а-а-а!!!
— Слышь, Пинцет, — не оборачиваясь, произнес Будка, — заткни-ка рот этому ненормальному.
«Что еще за Пинцет? — удивился Петька. — Мы же вдвоем ехали!» Но до конца удивиться он не успел: сильный удар по голове чем-то тяжелым на какое-то время отключил сознание.
Когда Бумажкин пришел в себя, автомобиль уже стоял на месте, а откуда-то сверху, будто волнами, наплывал голос Будки:
— Вот и славненько… Хорошо, что мы успели. А то бы он нам всю малину испортил.
Петька понял, чей голос слышал он во сне целых две ночи. Это же Будки, Будки голос! Но вспомнил Бумажкин и еще об одном: о предупреждении бабы Груни. Похоже, и оно начинает сбываться.
Петька открыл глаза. Рядом с машиной били копытами две лошади: рыжая и черная. На черной сидел бородатый всадник. На седле второй лежали какие-то мешки.
— Очухался? — спросил Будка.