Нашествие квантовых котов, стр. 19

Я заулыбался.

— Потому что мы здесь! Разве вы не знаете, как делаются подобные вещи? У нас возникли проблемы, и однажды мы увидели рациональное решение… Когда вы получаете технологию, вы ее используете, — мы так и поступили! — Я не говорил, каким образом нам удалось получить технологию, ведь это, в конечном счете, не совсем уместно. — Видите ли, дружище, вы столкнулись с такой ситуацией, которая не должна служить предметом разговоров. Наш президент скажет вашей Рейган, чего мы хотим, а потом мы уйдем, и все закончится.

Он взглянул на меня обжигающим взглядом:

— Вы ведь не верите в это, правда?

Я пожал плечами: мы знали друг друга слишком хорошо. Я понимал, что однажды мы будем использовать их линию времени в своих интересах, и нам не хотелось уходить. Здесь мы всегда сумеем подстроить для своих врагов небольшие пакости.

Но к сожалению, это было делом далекого будущего. Я сказал:

— Вернемся к вопросам… Сможет ли госпожа Рейган договориться с нашим президентом без применения силы? Ведь в моем времени она и Джерри Браун находятся в не совсем дружественных отношениях.

— Что из этого? Она сделает то, что потребуется, она ведь давала присягу защищать Соединенные Штаты.

— Да! Но вопрос только в том — какие? — поинтересовался я. — Наш президент дал точно такую же клятву, и он держит ее… Неохотно, ведь он был тряпкой… — Но я не произнес это вслух. — …Будет лучше, если ваша. Нэнси выполнит требуемое… Вы можете предложить другое? У нас сила? Вы хотите, чтобы мы подбросили в Белый Дом сибирскую язву? Или оспу-Би в Таймс-сквер? — Я рассмеялся, глядя на его выражение. — Как вы полагаете, мы только говорим о водородных бомбах? Нам бы не хотелось портить слишком много хорошего имущества…

— Но биологическое оружие… — он запнулся. Наверное, он хотел сказать, что оно запрещено международными конвенциями или что-то в этом роде.

Я пояснил:

— После Салт-2 мы используем все! Когда-то мы отказались от атомных бомб и стали работать с другими средствами.

— Что за Салт-2? — спросил он, и сразу же: — Нет, черт с этим, я не хочу от вас уроков истории! Я хочу только одного, чтобы вы уматывали к дьяволу, откуда пришли, и оставили нас в покое! Сомневаюсь, что вы сделаете это! Если вас не интересует мое мнение, то меня от вас тошнит!

Он был сущим злым дьяволенком! Я почти гордился сенатором… и был взбешен.

— Вы собачье дерьмо, Доминик! — крикнул я. — Вы хотели сделать то же самое! Так или иначе, почему вы работали над проектом Кэтхауз!

— Потому что… — он осекся. Его выражение говорило само за себя. Де Сота сменил тему. — У вас не найдется сигарет? — спросил он.

— Я бросил курить! — с удовлетворением откликнулся я.

Раздумывая, он кивнул.

— Я не верил, что эта штука сработает! — произнес Де Сота, сенатор.

— Но вы старались мой мальчик, разве не так? Какая здесь разница? Мы не делаем ничего такого, чего не сделали бы вы, если бы закончили исследования раньше.

— Подумаю!

К его чести, он не сказал, что это неправда.

— Вы поможете нам? — нажимал я.

На этот раз — не сомневаясь в ответе.

— Нет!

— Может быть, этим вы спасете множество людей!

Он сказал:

— Я не сдаюсь, Дом! И уверен, что несколько американских жизней не стоят миллионов русских.

Я изумленно посмотрел на него возможно ли, чтобы я (в любом воплощении!) мог быть таким придурком? Но сенатор не выглядел дураком. Он наблюдал за мной, откинувшись в кресле, и вдруг показался выше и более самоуверенным.

— Что это вы так испугались, Доминик? — ехидно поинтересовался он.

— С чего вы взяли?

Он объяснил:

— Говорите так, словно беспокоитесь о чем-то, но не хотите это показывать. Мне кажется, я догадался, что вы опасаетесь другого Доминика! Не так давно он крутился поблизости и что-то вынюхивал. Кажется, он знал о вашем вторжении. На вашем месте я бы встревожился, кто он и что ему нужно?

Я понял, что это было самым важным его секретом. Я никогда не был марионеткой в чьих-то руках, даже в образе сенатора. Он догадался, что тревожило мое сердце или одного из нас.

Я медленно признался:

— Он из паравремени, Дом!

— Я уже понял это! Он приходил к вам?

— Нет! Не совсем он!

Я захотел рассказать ему о нашем посетителе, который сидел сейчас под охраной на другой стороне портала и потел от страха, что его найдут и сделают бо-бо за то, что он помог нам развернуть портал.

— Но у нас были непрошеные гости, может быть, много!

— Продолжайте дальше!

Я сказал.

— Вы не слышали про отскок?

— Что имеется в виду?

— Я имею в виду «обратный прыжок». Когда вы переходите сквозь оболочку паравремен, в действие вступает закон сохранения и некоторые вещи совершают обратное перемещение.

Он нахмурился:

— Вы считаете, людей будет бросать туда-сюда?

— Не только людей! Здесь все сложнее: это зависит от того, насколько сильно порвана оболочка. Иногда это может быть просто энергия… свет или звук, иногда перетекают газы или мелкие предметы. Например, пролетающие мимо птицы. Временами — что-либо крупнее.

— Это случается и здесь?

Я неохотно согласился:

— Кажется, да, Дом! И не только здесь…

Он поднялся из кресла и подошел к окну, я разрешил ему это и произнес через плечо:

— Похоже, ваш народ действительно поймал птичку в небе, Дом!

Я не ответил, он повернулся и посмотрел в упор.

— Я хочу, чтобы вы достали мне сигарет! — раздраженно крикнул он. — Это успокаивает!

Я немного подумал:

— Почему бы и нет? Это ваши легкие!

Я включил на столе внутреннюю связь, разобрался, какие кнопки соединяют с канцелярией, и приказал сержанту Самбок принести сигарет.

— Так, продолжим! — сказал я. — Вы будете помогать нам?

Он отрезал:

— Нет!

— Даже когда нет никакого риска? И даже когда ваша страна беззащитна против нас?

— Вы получите по заслугам! — отчетливо заключил он и повернулся к дверям, когда вошла Найла Самбок с пачкой сигарет из армейской лавки.

Мой дружеский «я» внезапно изменился.

Черт возьми, что с ним произошло? Он смотрел на сержанта как на привидение. Я никогда еще не видел такого выражения изумления, гнева и жалости одновременно ни на одном человеческом лице… тем более, своем собственном.

Человек по имени Доминик Де Сота сидел перед экраном. Его пальцы сновали по клавиатуре, развертывая и записывая изображения. Не отрывая от работы рук, он сказал в крошечный микрофон, загнутый около щеки: «Босс? В этом зашли еще дальше. Думаю, здесь больше не будет позвоночных!»

АВГУСТ, 24, 1983 г. ВРЕМЯ: 09.20 УТРА.

СЕНАТОР ДОМИНИК ДЕ СОТА

Когда я возвратился в лагерь военнопленных — стоянку автотранспорта Джи-3, — я обнаружил, что пропустил завтрак. Куда-то делись шесть моих товарищей. Здесь еще была небольшая группа солдат с трафаретом «ВП» на спине, которые подбирали оставшиеся подносы из кафетерия. За ними присматривали другие военные — с зелеными повязками и автоматами… среди них и майор Де Сота.

Но здесь не было нескольких гражданских, которые предыдущей ночью делили со мной кровать. Это опечалило моего конвоира, но не тревожило меня. Капрал втолкнул меня за ограждение и стал шептаться с другим охранником.

Моим сознанием овладела Найла Боуквист.

Я не знаю, как выразить словами то, что мое сердце разорвалось на части, когда я увидел свою любовницу в армейской форме со следами маскировочного грима на лице и с автоматом через плечо. Не узнавая, она смотрела сквозь меня.

Теперь, когда у меня было время поразмышлять, я понял что это была Найла из их времени, точно так же, как там был другой Доминик Де Сота и, конечно же, другая Мэрилин (но за кем же она замужем у них?), иной Ферди Боуквист и остальные люди. Другой Доминик не был точно таким же, как я, и вряд ли иная Найла копировала Боуквист.