Голем и джинн, стр. 68

Джинн сгрузил Салеха у какого-то крыльца на Вашингтон-стрит и спросил себя, не свихнулся ли он сам. Почему было не выполнить просьбу мороженщика и не оставить его умирать у фонарного столба? И что еще хуже, зачем было демонстрировать ему свои способности?

Он прошел мимо закрытой мастерской Арбели и только тут вспомнил о причине всех сегодняшних несчастий. Гнев вспыхнул в нем с новой силой. Жестянщик, конечно, уже успел разломать его потолок на куски. Можно было зайти и проверить, но ему совсем не хотелось видеть плоды своих усилий, превращенные в лом.

Джинн так углубился в эти мысли, что едва не наступил на человека, спящего на пороге его комнаты. Это был сам Арбели. Он свернулся комочком, голова его покоилась на свернутом шарфе, а из полуоткрытого рта доносился тихий храп.

Несколько мгновений Джинн молча смотрел на спящего гостя, а потом не слишком деликатно пнул его в бок.

Жестянщик тут же сел, растерянно поморгал и стукнулся головой о дверь:

— Вернулся?

— Да, и хочу пройти к себе. Я что, должен назвать тебе пароль или отгадать загадку?

Арбели поднялся на ноги:

— А я тебя жду.

— Вижу.

Он открыл дверь, и Арбели вслед за ним вошел в комнату. Свет включать Джинн не стал: сам он и так все видел, а об удобствах своего гостя заботиться не собирался.

Тот огляделся, щурясь в темноте:

— У тебя совсем нет стульев?

— Нет.

Арбели пожал плечами, опустился на подушку и во весь рот улыбнулся:

— Малуф купил потолок.

К этому времени Джинн уже настолько смирился со своей потерей, что на несколько минут онемел.

— Найти-то его оказалось совсем нетрудно, — весело продолжал Арбели. — Пришлось просто заплатить десять центов мальчишке по имени Мэтью. Он выполняет кое-какие поручения для Малуфа, собирает ренту и все такое. Познакомишься с ним завтра. — Он огляделся. — А почему у тебя так темно? — Не дожидаясь ответа, жестянщик встал и подошел к ближайшей лампе. — И где спички?

Джинн только молча взглянул на него.

— Ах, ну конечно! — засмеялся Арбели. — Какой я дурак! — Он жестом показал на лампу. — Пожалуйста.

Джинн снял стекло, повертел ручку и щелкнул пальцами над горелкой. Газ вспыхнул голубым пламенем.

— Вот тебе свет, — сказал он. — А теперь расскажи мне все спокойно с начала и до конца, а не то я призову сотню демонов со всех шести концов света и велю им терзать тебя до конца твоей жизни.

— Господи! — ахнул жестянщик. — Ты и вправду можешь такое сделать?

— Арбели!!!

В конце концов он услышал все. Гнев и обида были забыты. Джинна переполняла гордость. Его наставник сам признает свою ошибку!

— По-моему, твой рассказ еще не закончен. Не хватает извинений, — сказал он, когда Арбели замолчал.

— В самом деле? — Арбели скрестил на груди руки. — Тогда пожалуйста. Я с удовольствием их выслушаю.

— Я должен извиняться? Ведь это же ты хотел разломать потолок! Ты говорил, что Малуф никогда его не купит!

— Я говорил, что вероятно не купит, и он действительно едва не отказался. Подобное никогда не должно повториться. Я слишком много и тяжело работаю, чтобы позволить тебе рисковать всем, что у меня есть.

— Выходит, наш договор по-прежнему разорван? — разозлился Джинн. — Или ты все-таки позволишь мне вернуться, но при условии, что я займусь только кастрюлями и сковородками?

Как ни странно, Арбели рассмеялся:

— Нет, ты не понимаешь! Я ошибался с самого начала! Малуф сразу заметил то, чего не видел я, — ты не ремесленник, а художник! Я все обдумал и нашел решение. С этого момента ты становишься равноправным партнером в нашем деле. — Он сделал паузу, тщетно ожидая какой-то реакции. — Ну? Что ты об этом думаешь? Я буду заниматься снабжением, бухгалтерией и прочим. Часть денег мы выделим тебе на материалы, и ты сможешь брать ту работу, которая тебя заинтересует. Этот потолок станет твоей рекламой, о нем скоро все заговорят. Мы даже поставим твое имя на вывеску! «АРБЕЛИ И АХМАД»!

Ошеломленный, Джинн с трудом находил слова:

— А что… Как же те заказы, которые мы уже набрали?

Арбели небрежно отмахнулся:

— Поможешь мне, если у тебя найдется время в перерывах между собственной работой. Если захочешь, конечно.

Еще битый час Арбели разливался о своих планах — скоро понадобится помещение побольше и надо будет подумать о рекламе! — и в конце концов Джинн заразился его энтузиазмом. Он уже представлял себе собственный магазин, полный украшений и драгоценных безделушек из серебра, золота и сверкающих камней. Но ночью, когда он наконец остался один, им овладели сомнения. Действительно ли он всего этого хочет? Он ведь стал учеником Арбели от отчаяния, оттого что оказался в незнакомом мире без крыши над головой. А партнерство — это уже ответственность и постоянство.

«Мы даже поставим твое имя на вывеску», — сказал Арбели. Но ведь Ахмад — не его имя! Он выбрал его случайно, даже не подумав о том, что оно может стать его судьбой. Неужели это случилось? Неужели он теперь Ахмад, а не тот, кем был раньше и чье имя он даже не может произнести вслух? Он с трудом вспомнил, когда в последний раз пытался изменить облик. Даже его рефлексы изменились: сейчас все они сосредоточились в мускулах и сухожилиях, они помогали ему прыгать с крыши на крышу или управляться с металлическими инструментами, к которым раньше он не мог бы прикоснуться и пальцем.

Он несколько раз мысленно произнес свое настоящее имя, и это его немного успокоило. Он все-таки по-прежнему один из джиннов, как бы долго ни оставался у него на руке этот железный браслет. Он может жить с людьми и жить как они, но настоящим человеком, к счастью, никогда не станет.

17

Ясной и черной, как чернила, ночью Голем и Джинн прогуливались по крышам Принс-стрит. Ей еще никогда не случалось подниматься на крышу. Сначала она сомневалась и даже протестовала:

— Это не опасно?

— Не опаснее, чем любое другое место в городе посреди ночи.

— Звучит не очень обнадеживающе.

— Нам с тобой точно ничего не грозит. Пошли.

По его голосу и жестам женщина сразу поняла, что сегодня Джинном овладел очередной приступ упрямства, а значит, спорить бесполезно. Нехотя она последовала за своим спутником, а про себя решила, что заставит его вернуться, если почувствует малейший признак опасности.

Они поднялись по пожарной лестнице, и, оказавшись на большой, покрытой черным толем крыше, она поняла, что он победил: здесь было слишком интересно, чтобы сразу уйти. Городские крыши оказались чем-то вроде большой дороги, на которой кипела своя особенная ночная жизнь. Мужчины, женщины и дети появлялись и исчезали, спешили по делам, обменивались новостями или просто шли домой. Рабочие в промасленных комбинезонах собирались кучками вокруг жестяных бочек, в которых тлели угли, отбрасывая на их лица жутковатый красный отсвет. Подростки с настороженными глазами бесцельно слонялись по темным закоулкам. У Голема создалось впечатление, что границы здесь довольно строго охраняются от чужаков, но Джинна все знали. С некоторой опаской обитатели этого странного мира поглядывали на нее: незнакомая женщина, высокая, чисто и прилично одетая. Мальчишки помладше принимали ее за социального работника и поспешно скрывались в тени.

Вскоре она поняла, что, если бы знала правильное направление, могла бы спокойно обойти весь Нижний Ист-Сайд, ни разу не спустившись на землю. Многие крыши тянулись на целый квартал, и только низкие стенки отмечали конец одного дома и начало другого. Если одно здание оказывалось выше соседнего, между ними были натянуты веревочные лестницы. Кое-где между крышами были переброшены мостки из досок. Джинн прошел по первому из них совершенно спокойно, даже не глянув вниз, в пятиэтажную пропасть под ногами, а потом развернулся и остановился, поджидая Голема. К счастью для нее, доски оказались толстыми и надежными, и она перешла по ним без опаски. Он поднял брови, выражая ироничный восторг, а она с досадой покачала головой. Трудно сказать, что раздражало ее больше: его сомнение в ее силах или собственная глупая готовность поддаваться на его провокации.