Искупление Габриеля, стр. 70

В тягостные мысли Джулии вторгся голос мужа:

– Дорогая, о чем задумалась?

– Прожитая жизнь, от которой остались… три коробки. Так глупо себя растратить.

Габриель нежно погладил ее по спине.

– Почему она меня не любила? – всхлипнула Джулия.

Габриель чувствовал, что от этих слов у него разорвется сердце. Он сел рядом с женой, прижавшись грудью к ее спине:

– Я бы очень хотел ответить на твой вопрос. Но, увы, могу лишь сказать, что понимаю твое состояние. Поверь, Джулианна, это я понимаю.

– А любила ли она меня вообще? Я начинаю сильно сомневаться.

– Если бы не любила, не стала бы хранить твои ранние фотографии. Уверен: когда ты родилась, Шарон души в тебе не чаяла. Это видно по ее лицу на снимках. Она любила тебя и потом, пока ты была маленькой.

– А затем ее любовь переметнулась на выпивку.

– Это пагубная зависимость.

– Габриель, я не чужда сострадания. Знаю, что далеко не все разведенные женщины ведут трезвую и целомудренную жизнь. Но у меня в голове не укладывается, как она могла полностью променять своего ребенка на выпивку и случайных постельных партнеров.

Габриель крепче обнял жену:

– Ты ведь не знаешь, какая борьба происходила в ее душе. Джулианна, твое счастье, что тебе никогда не приходилось сражаться с пагубным пристрастием. Мне это состояние очень хорошо знакомо. Вряд ли твоя мать была беспробудной пьяницей. У нее наверняка появлялось желание покончить с алкогольной зависимостью.

– Она даже пыталась лечиться.

– И мы разделили бы участь этих несчастных, если бы не милосердие Божье, – прошептал Габриель. Джулия молчала. – Это я виноват, – прошептал он. – Предложил тебе углубиться в историю наших родительских семей. И вот результат.

– Ты тут ни при чем. Это я сглупила. Подумала, что найду ответы в груде пыльного хлама. Уж если отец признался, что до сих пор не понимает, почему Шарон съехала с катушек, мне этого тем более не понять.

– Дорогая, вещи из твоего раннего детства вовсе не хлам. Часть снимков мы поставим в рамки. И игрушки твои сохраним. Если у нас родится дочка, ты покажешь ей, какой красивой была ее мамочка даже в младенчестве.

– Спасибо, – прошептала Джулия, утыкаясь ему в шею.

Габриель крепко обнял ее и держал так до тех пор, пока Джулия не успокоилась и не начала складывать вещи обратно в коробки.

Глава сорок шестая

– Простите, вы не могли бы повторить то, что сейчас сказали? – попросила Джулия, во все глаза глядя на своего гинеколога.

Шла третья неделя сентября. Обычный ежегодный гинекологический осмотр, который на этот раз Джулия совместила с проверкой своей способности к зачатию. И вдруг – слова, произнесенные гинекологом и насторожившие Джулию.

– Я хочу направить вас на УЗИ. Моя секретарша свяжется с рентгенологическим отделением больницы Маунт-Оберн и договорится о приеме. Я настаиваю на немедленном обследовании. Об этом я напишу в вашей карточке. – Доктор Рубио торопливо написала несколько фраз.

– Это настолько серьезно? – упавшим голосом спросила Джулия.

– Есть потенциальная опасность. – Гинеколог подняла голову. Ее темные глаза внимательно смотрели на Джулию. – Хорошо, что вы пришли сейчас. Меня настораживает состояние одного из ваших яичников. Необходимо выяснить характер нарушения. Вы пройдете УЗИ, рентгенолог напишет свое заключение, пришлет мне, и тогда будем решать.

– Рак? – Джулия с трудом выговорила это слово.

– Я не исключаю такой возможности. Но опухоль может оказаться доброкачественной. Возможно, у вас просто киста яичника. Скоро мы узнаем, что это. – Гинеколог склонилась над карточкой. – Но не тяните с обследованием. Вам лучше прямо от меня поехать в больницу, – сказала она, продолжая что-то писать.

Джулия сидела не шевелясь. Все ее мысли были о Грейс.

– Дорогая, у меня сейчас семинарские занятия. Давай я тебе в перерыв перезвоню, – шепотом предложил Габриель.

– Прости. Я забыла. Тогда до встречи дома.

Джулия нервничала. Она кусала губы, едва сдерживая слезы. Габриель не отключился. В динамике телефона отчетливо слышались шаги, потом звук закрываемой двери.

– Я вышел в коридор… Что случилось?

– Я иду домой. Там все расскажу. Извинись перед своими аспирантами за мой звонок.

Джулия отключилась и заплакала. От нежного, заботливого голоса Габриеля ей стало еще хуже.

Но Габриель не захотел дожидаться возвращения домой. Он позвонил сам.

– Да? – Джулия прижала телефон к мокрому от слез лицу.

– Что у тебя стряслось?

– Я тебе дома расскажу, – ответила она и икнула.

– Нет, говори сейчас, иначе я отменю семинар и поеду к тебе. Ты меня пугаешь.

– Гинеколог во время осмотра… что-то обнаружила.

Габриель молчал, было слышно лишь, как он дышит.

– Что именно?

– Врач не знает. Она велела мне немедленно ехать на УЗИ-диагностику в больницу Маунт-Оберн.

– Надеюсь, ты не испугалась раньше времени?

– Нет, – ответила Джулия, стараясь говорить как можно убедительнее.

– Где ты сейчас?

– Иду домой после осмотра.

– Оставайся на месте. Я подъеду и заберу тебя.

– Тебе придется отменить семинар.

– Я не могу вести занятие, зная, что моей жене сейчас плохо и она плачет. Скажи, где именно ты находишься. Я мигом подъеду.

– Не волнуйся. Я успокоюсь. Это просто шок. Он пройдет.

– Я не могу не волноваться. Говори, где ты сейчас стоишь?

– Я почти уже дошла. Скоро увидимся.

Джулия отключилась. Габриель выругался и пошел в аудиторию сообщать аспирантам, что обстоятельства вынуждают его отменить семинар.

Оказалось, что УЗИ в больнице Маунт-Оберн смогут сделать лишь через несколько дней. В промежутке Габриелю позвонил уролог и сообщил, что сперма профессора Эмерсона вполне жизнеспособна.

(В скобках отметим, что сам профессор Эмерсон в этом никогда не сомневался.)

Но радость Габриеля омрачалась тревогами за Джулию. Рядом с нею он храбрился, подбадривал ее, однако внутри сам испытывал страх.

Джулия была молода и здорова. Но и Грейс тоже была молода и здорова, пока ей не поставили страшный диагноз. Какое-то время рак груди развивался, а Грейс даже не подозревала.

Габриель был настолько сильным и смелым человеком, что едва ли когда-нибудь ощущал себя беспомощным. Но сейчас, глядя, как его любимая жена мучается от неизвестности, он терял силу. Особенно тяжелыми были ночи, когда Джулия ворочалась с боку на бок и не могла уснуть. Джулия, его свет и жизнь, любовь и доброта. А вдруг она и в самом деле опасно больна?

Закрыв глаза, Габриель молился.

– Дорогой, ты не спишь?

– Нет.

– Обещай, что выполнишь мою просьбу.

Габриель повернулся к ней лицом:

– Я выполню любую твою просьбу.

– Если со мной… что-нибудь случится, обещай, что будешь заботиться о себе.

– Не говори подобных вещей, – почти закричал Габриель и тут же пожалел, что говорит с ней таким тоном.

– Габриель, я не шучу. Это может случиться скоро или через много лет, когда я состарюсь и поседею. Но когда бы это ни случилось, обещай, что ты и дальше достойно пойдешь по жизни. Обещай, что будешь хорошим человеком. И еще: обещай, что постараешься найти счастье.

Габриелю показалось, что сейчас он захлебнется в потоке эмоций.

– Без тебя мне счастья не найти.

– Но ты же обрел покой без меня, – шепотом возразила Джулия. – В Ассизи, во время нашей разлуки. Ты можешь жить без меня. Мы оба это знаем.

Его ладонь легла ей на живот. Пальцы стали нежно гладить шелковистую кожу.

– Может ли человек жить без сердца?

Джулия взяла его за руку:

– Ричард живет.

– Живет оболочка прежнего Ричарда.

– И все-таки, Габриель, обещай мне. Мне кажется, ты поставил свою жизнь в такую зависимость от меня, что, если со мной что-то случится, ты… – Она не договорила.

– Джулианна, я всегда буду бороться со своей зависимостью, но вряд ли когда-нибудь я вернусь к прежней жизни. – Его голос дрогнул. – Тогда я бы оказался в полном одиночестве.