Сокол и Ласточка, стр. 25

Это требовалось разъяснить.

Я прикрыл глаза и увидел продолжение сцены у пылающего камина. Но теперь речь держала Летиция, а герр Мёнхле смиренно слушал.

— Дорогой братец, — язвительно говорила она, — я приму твою великодушную помощь, но с некоторыми условиями. Ты получишь Теофельс в заклад, однако в течение года жить здесь будет твоя супруга, а ты не будешь иметь права даже переступить порог замка.

Комммерцсоветник в первое мгновение просиял — его мечта была близка к осуществлению. Потом заморгал, разинул рот.

— А… а как же исполнение законных супружеских прав? Хотя бы раз в неделю, по субботам?

Летиция рассмеялась — надо признать, очень недобро.

— Пока Теофельс мой …… под крышей фон Дорнов ты не будешь.

Я был эпатирован вульгарностью использованного ею глагола. Грубыми словами меня не удивишь, я старый морской бродяга. Но ведь это девица из благородной семьи, воспитанница английского пансиона!

Год спокойной жизни вдали от постылого муженька — вот прощальный подарок, который Летиция сделала своей дорогой подруге.

Глаза Иеронимуса Мёнхле сверкнули злобой, вечно мокрый нос издал хлюпающий звук, но кузен стерпел и смиренно развёл руками. Унизительное условие было принято.

Ещё я не понял, что означает подпись Your most loving and assured Friend Epine: [17] «Epine» по-французски значит «колючка». Но потом перевёл это слово на немецкий — вышло «Dorn» — и даже не стал рыться в памяти. Сам сообразил: не иначе, старинная пансионская кличка. С такой фамилией и с таким характером, как у моей подопечной, франкоязычные соученицы из фландрских семей должны были прозвать её именно так.

Заклеив письмо сургучом и оттиснув свою печатку, Летиция тут же написала второе письмо, короткое и деловое. Она извещала «высокоуважаемого мессира Лефевра», что нынче в девятом часу вечера посетит его, дабы обсудить условия сделки и познакомиться с капитаном Дез Эссаром.

Тон письма был сух и повелителен — так пишет исполнителю требовательный заказчик.

Положительно, я восхищался своей медноволосой питомицей!

Глава пятая

Деловой разговор

— Итак, вы предлагаете мне нанять корсарский корабль, — сказала она, особенно подчеркнув слово «нанять».

Я, признаться, не понял, зачем, но Лефевр что-то учуял и внёс поправку.

— Если быть точным, мадемуазель, я предлагаю услуги одного из моих кораблей, с моим капитаном и моим экипажем, чтобы выручить из плена вашего батюшку.

К вечеру похолодало, с моря подул холодный ветер, и высокие окна роскошного кабинета были закрыты, а в камине пылал огонь, но арматор зябко ёжился, а Летиция, наоборот, разрумянилась. Сразу было видно, кто тут наседает, а кто пятится.

— Я и не говорю, что покупаю ваш корсарский корабль. Я его нанимаю. Не так ли?

Кажется, я начал догадываться о причине её настойчивости, и от удовольствия слегка чихнул. Чихать очень приятно. Живя с штурманом Ожье, я пристрастился нюхать табак. Клянусь, это одно из милейших занятий на свете. Но с госпожой де Дорн от этого невинного наслаждения придётся отвыкать, ничего не поделаешь…

Француз покосился на меня.

— Вы так экстравагантно смотритесь с попугаем на плече. Но, может быть, пересадим птицу в клетку, чтобы она не мешала деловому разговору? — Он показал на большое золочёное сооружение из проволоки, стоявшее на отдельном столике. Туда-то, очевидно, этот выжига и намеревался меня засадить, когда давеча предлагал сорок ливров. — Не угодно ли?

— Не угодно, — отрезала моя новая питомица, и я благодарно сжал её плечо когтями.

Когда она под покровом темноты отправлялась на встречу с арматором, оставила меня в номере. Но я, конечно, не мог пропустить такое событие. Я открыл клювом оконную раму, слетел на улицу и спланировал Летиции на плечо.

Она не рассердилась, даже обрадовалась.

— Кларочка, ты хочешь со мной? Отлично, а то я немножко трушу.

Но если она и побаивалась хитроумного судовладельца, в разговоре это никак не проявлялось.

— Отчего же вы не хотите признать очевидный факт? — с нажимом повторила она. Лефевр промямлил:

— Не понимаю, о чём тут говорить. Ну да, разумеется. Вы нанимаете судно.

— Отлично. Я нанимаю корсарский корабль. Это во-первых. Теперь второе: я нанимаю корсарский корабль.

Браво, девочка! Так держать!

— Да, у корабля есть королевский патент на корсарский промысел, а на борту, согласно правилам будет писец морского министерства. Но что с того?

— Значит, нанятый мной корабль имеет право нападать на неприятельские суда и захватывать добычу?

— По желанию владельца и на усмотрение капитана, — быстро возразил Лефевр, подняв палец.

— Отлично. А что потом происходит с добычей?

Арматор кисло сказал:

— Ну, её регистрирует писец. По возвращении треть поступает в королевскую казну, треть идёт владельцу, а треть делится между членами экипажа.

— Владелец в этом плавании я, — нанесла решительный удар моя умница. — Следовательно, треть добычи будет моя.

В крайнем волнении Лефевр вскочил с кресла.

— Но ваша цель — выкупить из плена отца! Вы сами это говорили! Если б вы хотели вложить деньги в корсарскую экспедицию, я назначил бы за «Ласточку» совсем другую цену!

Не поддавайся, милая, спорь! Я сжал когти.

Летиция тоже поднялась, чтоб Лефевр над нею не нависал. Оказалось, что она выше ростом.

— Тогда я поговорю с другими арматорами, сравню расценки и выберу наиболее выгодное предложение. Полагаю, на моём месте вы поступили бы так же.

— Я думал, вам не терпится избавить родителя от тяжких страданий, а вы думаете о выгоде! — горестно воскликнул судовладелец. — Ну хорошо, так и быть. Половина трофеев будет ваша, половина моя.

Мои когти снова пошли в ход. Не давай себя надуть!

— Не возражаю… Но в этом случае вы возьмёте на себя и половину расходов. Вместо двадцати одной тысячи трёхсот пятидесяти ливров я заплачу вам десять тысяч шестьсот семьдесят пять.

Какова сила характера! А скорость устного счёта!

Я почувствовал, что могу немного расслабиться. Моей питомице палец в рот не клади.

С четверть часа шла ожесточённая торговля, в итоге которой арматор согласился сократить на треть стоимость аренды корабля. Получив в обмен половину интереса. Это далось Лефевру нелегко, ему пришлось попотеть — в том числе, в прямом смысле. Он уже не зяб, на жёлтом лбу выступила испарина.

— Уф, — сказал он, утирая лицо кружевным манжетом. — Не завидую вашему будущему супругу, мадемуазель. Если вы с вашим нравом вообще когда-нибудь найдёте себе партию.

Если он думал, что этим жалким и малодостойным выпадом завершает баталию, то здорово ошибся. Главный сюрприз был впереди.

— Благодарю за беспокойство о моих матримониальных видах, — невозмутимо произнесла Летиция, — однако у меня есть ещё один вопрос. Откуда мне знать, поплывёт ли вообще ваш корабль в Барбарию? Может быть, он поболтается пару месяцев в море, нахапает добычи и вернётся? А вы мне скажете, что выкупить отца не удалось?

— Да… да как вы можете такое… Честь купеческого дома «Лефевр»! Моя репутация! Чудовищное подозрение! Неслыханное оскорбление!

Пока Лефевр бушевал и возмущался, она спокойно выжидала. Наконец, поняв, что криком её не проймёшь, он прищурился и спросил:

— Что вы предлагаете? Хотите отправить с кораблём своего представителя? Но вы никого в Сен-Мало не знаете.

— Я поплыву на «Ласточке» сама.

Француз утратил дар речи. С минуту он таращился на собеседницу, разинув рот. Потом сдёрнул свой величественный парик, вытер рукавом плешивый череп и устало опустился в кресло.

— Нет, с вами решительно нельзя иметь дело… Вы не понимаете, чего требуете. Знаете ли вы, что такое корсарское плавание?

— Не надо говорить мне об опасностях. Они меня не пугают.

— Да при чём здесь вы! Я и так вижу, что вас не испугают ни чёрт, ни преисподняя. — Он безнадёжно покачал головой. — Дело не в вас. Дело в экипаже. Никогда и ни за что матросы не отправятся в корсарский рейд с бабой на борту. Это приносит несчастье.