Кот, стр. 18

Мы с Вовкой Кочетовым при погрузке продуктов ящик красной икры свистнули.

Не с тем, конечно, Кочетовым, который мог в гальюне нассать от двери и до окна, а с другим, который был на нашем корабле военным медиком, и еще однажды он на лошади сдуру по поселку ездил: шел он росистым утром на службу, вдруг видит лошадь, он на нее, а она понесла – в общем, до обеда скакал, за что имеет взыскание от командира базы.

А тут погрузка – продукты идут струей, а в боковую струечку попался ящик. Открыли – икра.

А её уже спохватились, ищут.

Конечно, можно было сознаться: мол, совесть замучила и прочая ерунда, но тут нас «жаба задавила» – жадность замучила.

Тем более что интендант – жулик, и мы так решили: пусть ему сделают больно.

И потом он так рьяно ее искал – слюни до колена, что даже неприлично выглядел со стороны.

Ничего, решили мы, пусть хоть раз пострадает за дело.

А старпом уже розги для него приготовил, и мы этот свист с удовольствием икрой заедали, потому что приняли решение съесть ее до последнего зернышка.

Вовка меня каждый день уговаривал: «Ну, Васенька, ну еще капельку!» – а я ему говорил: «Уже не могу! Не лезет!» – но жрал.

А потом мы в ночи пустую банку мяли и сами в мусор зарывали – в этом деле никому нельзя доверять.

А интенданту выговор впаяли, что мы с Вовкой, который, пока ест, вечно всю рожу в икре вымажет, единогласно одобрили.

А икра, такая зараза, к гортани прилипает так, что ее только бургундским и можно смыть.

Но тут мы оказались жутко предусмотрительными и бургундского тоже наворовали.