Собрание сочинений в одной книге, стр. 241

– Неужели никто из вас не может помочь? – с отчаянием обратился молодой человек к толпе.

Но никто не предложил своей помощи. Вместо этого из толпы послышались насмешки и посыпались насмешливые советы.

– Придется сделать рычаг, – сказал Мат.

Молодой человек вынул из кобуры револьвер и попытался просунуть его ствол между челюстями бульдога. Он проталкивал его с такой силой, что до толпы отчетливо донесся стук стали о стиснутые зубы собаки. Вдруг Тим Кинан появился на арене. Он остановился около Скотта и, тронув его за плечо, грозно сказал:

– Слушайте, незнакомец, не сломайте ему зубы!

– В таком случае я сломаю ему шею, – возразил Скотт, продолжая проталкивать ствол револьвера.

– Повторяю вам, не вздумайте сломать ему зубы, – повторил Тим, на этот раз еще более внушительно.

Но его грозное замечание не возымело никакого действия. Скотт ни на минуту не прекратил своей работы; он холодно взглянул на Кинана и спросил:

– Ваша собака?

Кинан утвердительно кивнул.

– В таком случае подойдите сюда и разожмите ей челюсти.

– Знаете что, – раздраженно ответил тот, – не я выдумал бульдожью хватку, и я не имею понятия, как с ней справиться.

– Тогда убирайтесь вон и не мешайте мне, – последовал ответ, – я занят.

Тим Кинан продолжал стоять, но Скотт больше не обращал на него внимания. Ему удалось всунуть дуло револьвера с одной стороны, и он всячески старался, чтобы оно вышло с другой. Добившись этого, он понемногу начал нажимать на рычаг, осторожно раздвигая челюсти, а Мат так же осторожно стал освобождать искалеченную шею Белого Клыка.

– Приготовьтесь взять вашу собаку, – резко приказал Скотт владельцу Чироки.

Тим Кинан послушно нагнулся и схватил бульдога.

– Теперь тащите, – крикнул Скотт, в последний раз нажимая револьвером.

Собак разъединили, причем Чироки отчаянно сопротивлялся.

– Уведите его, – скомандовал Скотт, и Тим Кинан вместе с Чироки скрылся в толпе.

Белый Клык сделал несколько безрезультатных попыток встать. Наконец ему удалось приподняться, но лапы его были слишком слабы, чтобы выдержать тяжесть тела, и он вновь опустился на снег. Глаза его были почти закрыты и стали совсем стеклянными. Из разинутой пасти свешивался язык. Казалось, что он мертв. Мат внимательно осмотрел его.

– Еще немного, и был бы ему каюк, – сказал он, – но дышит он хорошо.

Красавчик Смит тем временем поднялся на ноги и подошел посмотреть на Белого Клыка.

– Мат, сколько стоит хорошая упряжная собака? – спросил Скотт.

Погонщик все еще стоял на коленях, наклонившись над Белым Клыком, и минуту соображал.

– Триста долларов, – сказал он.

– А сколько можно дать за изуродованную, вот как эта? – спросил Скотт, касаясь ногой Белого Клыка.

– Половину, – решил погонщик.

Скотт обернулся к Смиту:

– Вы слышали, господин подлец? Я возьму вашу собаку и дам вам за нее сто пятьдесят долларов.

Он вынул бумажник и отсчитал деньги.

Красавчик Смит заложил руки за спину, отказываясь взять протянутые ему деньги.

– Я не продаю собаки, – сказал он.

– А я говорю вам, что продаете, – убедительно сказал молодой человек. – То есть я покупаю ее. Вот ваши деньги. Собака моя.

Красавчик Смит, все еще держа руки за спиной, начал отступать.

Скотт бросился к нему с поднятым кулаком. Красавчик Смит весь съежился в ожидании удара.

– Я имею на нее право, – промычал он.

– Вы потеряли всякое право на эту собаку, – был ответ. – Возьмете вы деньги или мне придется ударить вас?

– Хорошо, – испуганно проговорил Красавчик Смит. – Но имейте в виду, что я подчиняюсь насилию, – добавил он. – Эта собака – золото, и я не допущу, чтобы меня грабили. У всякого человека есть свои права.

– Правильно, – ответил Скотт, передавая ему деньги. – У всякого человека есть свои права, но вы не человек, а скотина.

– Дайте мне только добраться до Даусона, – с угрозой произнес Красавчик Смит. – Уж я найду там на вас управу.

– Если вы только посмеете заикнуться об этом в Даусоне, я велю выгнать вас из города. Поняли?

Красавчик Смит проворчал что-то.

– Поняли? – злобно прогремел Скотт.

– Да, – пробормотал, отвернувшись, Смит.

– Что да?

– Да, сэр, – буркнул Смит.

– Берегитесь, он укусит, – крикнул кто-то, и громкий хохот огласил воздух.

Скотт повернулся к нему спиной и подошел к Мату, который продолжал возиться около Белого Клыка.

Часть зрителей начала расходиться; другие разделились на группы, обмениваясь впечатлениями. Тим Кинан приблизился к одной из них.

– Кто эта рожа? – спросил он.

– Это Видон Скотт, – ответил кто-то.

– А кто же этот Видон Скотт, черт возьми? – продолжал Тим.

– О, инженер, один из первых специалистов по золотому делу! Он в лучших отношениях с самыми большими тузами. Если хочешь избежать неприятностей, вот тебе мой совет: держись от него подальше. Он на короткой ноге со всеми важными шишками. Сам комиссар по золотым делам ему первый друг.

– Я сразу понял, что он важная птица, – заявил Кинан, – и только потому не расправился с ним по-свойски.

Глава V

Неукротимый

– Это безнадежно, – заявил Видон Скотт.

Он сидел на ступеньках своей хижины и глядел на погонщика собак, который с таким же безнадежным видом пожимал плечами.

Оба они взглянули на Белого Клыка, который сидел на цепи, ощетинившись, рыча и всеми силами стараясь добраться до упряжных собак. Получив от Мата несколько основательных уроков дубиной, собаки приучились не трогать Белого Клыка; в эту минуту они лежали в стороне, как будто забыв о его существовании.

– Это настоящий волк, и нет никакой надежды приручить его, – заявил Видон Скотт.

– Я не сказал бы этого, – возразил Мат. – Возможно, что в нем много собачьей крови. Но одно я знаю достоверно – и этого не вычеркнешь.

Погонщик умолк и глубокомысленно кивнул головой в сторону Оленьей Горы.

– Да ну же, что ты знаешь? – нетерпеливо сказал Скотт после короткого молчания. – Выкладывай. В чем дело?

Погонщик движением большого пальца через плечо указал на Белого Клыка.

– Волк он или собака – это не важно; дело в том, что он уже был когда-то ручным.

– Не может быть!

– Говорю вам, что так. Он носил хомут. Взгляните-ка. Разве вы не видите следов у него на груди?

– Ты прав, Мат. Он был упряжной собакой, перед тем как попал к Красавчику Смиту.

– И я не вижу причины, почему бы он не мог снова сделаться упряжной собакой.

– Ты думаешь? – радостно спросил Скотт. Но надежда тотчас же погасла в его глазах, и он с сомнением покачал головой.

– Вот уже две недели, как он у нас, а между тем он чуть ли не злее, чем был раньше.

– Подождите, дайте время, – советовал Мат. – Спустите его с цепи.

Скотт посмотрел на него недоверчиво.

– Да, – продолжал Мат, – я знаю, что вы уже пробовали, но вы не пускали в ход дубины.

– В таком случае попробуй сам.

Погонщик достал дубину и подошел к сидевшему на цепи зверю. Белый Клык следил за дубиной, подобно тому, как посаженный в клетку лев смотрит на хлыст укротителя.

– Вы видите, как он не сводит глаз с дубины. Это хороший признак, – сказал Мат. – Он не глуп и не бросится на меня, пока я держу дубину. Он далеко не сумасшедший.

Когда рука человека приблизилась к шее Белого Клыка, он съежился, ощетинился и зарычал. Но, следя за движением руки человека, он в то же время не спускал глаз с поднятой над ним дубины. Мат снял с него цепь и отошел.

Белый Клык едва мог поверить, что он на свободе. Много месяцев прошло с тех пор, как он попал к Красавчику Смиту, и за все это время он не знал ни минуты свободы, за исключением тех часов, когда дрался с собаками. Но сразу же после окончания борьбы он снова попадал в неволю.

Он не знал, что ему делать с этой вновь обретенной свободой. Может быть, боги задумали какой-нибудь новый дьявольский план? Он прошелся медленно и осторожно, каждую минуту ожидая нападения. Все это было настолько ново, что он не знал, какую ему избрать тактику. Он решил держаться подальше от двух глядевших на него богов и осторожно отошел к дальнему углу хижины. Однако ничего не произошло. Он был настолько озадачен, что вернулся назад и, остановившись в двенадцати шагах, стал пристально глядеть на них.