100 великих афер, стр. 33
Ряд английских газет опровергли выводы Клермон-Ганно – кожа рукописей Шапиры была значительно толще, чем используемая обычно для синагогальных свитков. А вот на специалистов изящные доказательства Клермон-Ганно произвели глубокое впечатление. В библиотеке Британского музея были обнаружены несколько старых свитков Торы с обрезанными краями, приобретенных в 1877 году у иерусалимского торговца Шапиры.
Гинзбург внезапно изменил свое мнение и завершил серию публикаций в «Таймс» статьей, изобличающей находку Шапиры как фальсификацию. Доктор Гинзбург привел внушительный перечень внутренних несоответствий самого текста. Именно на этих основаниях фрагменты были окончательно заклеймены как поддельные. Большинство ученых в 1883 году признали рукописи грубой подделкой, а самого Шапиру – аферистом.
23 августа Шапира написал письмо Гинзбургу из своего лондонского отеля, укоряя последнего в неожиданном предательстве: «Вы сделали из меня дурака, опубликовав и выставив на обозрение рукописи, которые, оказывается, считаете фальшивыми. Не думаю, что я смогу пережить этот позор».
Антиквар понял, что отныне ни один коллекционер, а тем более музей не пожелает иметь с ним дело. У Шапиры не хватило смелости вернуться в Иерусалим. Полгода он переезжал из одной европейской страны в другую, пока не решился на роковой шаг.
11 марта 1884 года, взломав по просьбе хозяина роттердамской гостиницы «Блоумендал» дверь комнаты, снятой подозрительным постояльцем, голландские полицейские обнаружили труп мужчины. Это был торговец древностями Мозес Вильгельм Шапира. Он застрелился 9 марта. Вместе с собой антиквар унес тайну происхождения рукописи. Так и не удалось узнать, сам ли Шапира изготовил рукопись или поручил подельнику. Но факт его самоубийства как будто говорит о том, что антиквар стал жертвой фальсификаторов.
16 июля 1885 года лондонское общество антикваров опубликовало список вещей, проданных на аукционе. Под номером 302 числились пятнадцать свитков, названных «Рукопись Шапиры», которые за 18 фунтов и 5 шиллингов приобрел торговец древностями Бернард Куариц. Новый хозяин выставил печально известные свитки на англо-еврейской исторической выставке в Альберт-Холле в 1887 году. В каталоге он описывал данный экспонат как «подлинную книгу «Дварим», написанную рукой Моше Бен-Амрама около 1500 года до Р.Х.», но при этом оценил его в 25 фунтов стерлингов. Куариц продал свитки сэру Чарлзу Николсону, профессору Сиднейского университета. Потом следы свитков Шапиры теряются. По одной из версий, рукописи сгорели во время пожара в лондонском доме Николсона в 1899 году.
Бурные споры по поводу рукописей Шапиры вспыхнули с новой силой после того, как в 1947 году в Кумране были найдены «рукописи Мертвого моря» – древние еврейские манускрипты, рассказывающие об исторических событиях времен Второго Храма. Свитки из кумранской пещеры прекрасно сохранились и были обернуты в полотно! Форма и внешний вид этих несомненно подлинных манускриптов были необыкновенно похожи на пергаменты Шапиры; они в основном датируются I веком до нашей эры, но были написаны в особом архаичном стиле еврейского алфавита с начертанием букв, вышедшим из общего употребления за сотни лет до этого.
В свете Кумранских находок многие ученые взглянули на «дело Шапиры» под другим углом. Основным поборником реабилитации Шапиры был профессор Менахем Мансур, заведующий кафедрой гебраистики и семитологии Висконсинского университета. Он считал «Второзаконие» Шапиры подлинным. Однако проверить это утверждение невозможно, так как свитки пропали.
Британский музей в каталоге для выставки подделок 1990 года признал, что случай с Шапирой является классическим примером ошибки экспертов. Что касается манускриптов, они, вероятно, являются именно тем, чем их считал Шапира: древнейшими фрагментами Ветхого Завета. Но пока их не найдут – обнаружат, возможно, плесневеющими на каком-нибудь чердаке, – загадка Шапиры так и останется неразгаданной.
Грандиозная «Панама»
17 ноября 1869 года был торжественно открыт Суэцкий канал. Гениальный создатель первого международного канала граф Фердинанд де Лессепс был избран членом Французской академии наук и получил звание инженера, хотя и не учился в техническом вузе. Лессепс, родившийся в семье выдающегося французского дипломата, пошел по стопам отца, но дипломатическая карьера у него не сложилась. Выйдя на пенсию, Лессепс стал крупным землевладельцем, а на склоне лет, – героем Суэцкого канала.
Всемирная слава Лессепса докатилась и до далекой Колумбии. В 1878 го-ду в Боготе появились два французских морских офицера, Арман Реклю и Люсьен Наполеон-Бонапарт Виз. Они привезли заманчивое предложение от героя Суэца: построить через Панамский перешеек канал, соединяющий Атлантический и Тихий океаны. После бурных обсуждений колумбийское правительство именно французской компании поручило осуществить этот грандиозный проект.
В 1879 году Фердинанд Лессепс вместе с единомышленниками основал акционерное общество Международная компания по постройке межокеанского канала. В своей торжественной речи, посвященной вступлению в должность президента компании, Лессепс заверил инвесторов, что строительство займет не более двенадцати лет и обойдется в 600 миллионов золотых франков. Герой Суэца рассчитывал привлечь средства миллионов мелких вкладчиков – ремесленников, торговцев, лавочников, парикмахеров, офицеров, врачей и чиновников. И его расчет оправдался: благодаря блестящей рекламной кампании подписка на акции в течение короткого времени принесла вдвое больше ожидаемой суммы.
По настоянию Лессепса было решено строить канал на уровне моря, без шлюзов, с туннелем длиной от шести до девяти километров. Поскольку трасса канала в нескольких местах пересекалась с американской железной дорогой, французской компании пришлось ее выкупить со всем оборудованием, зданиями, строительными материалами, складами, причем по тройной цене.
В феврале 1881 года началось строительство канала. Почти сразу возникли непредвиденные трудности. Наибольшие бедствия приносила Крокодилья река – Чагрес. В сезон тропических дождей уничтожалось то, что в невероятно тяжелых условиях удавалось сделать в сухую погоду. Неудача следовала за неудачей. Работать приходилось в невероятно тяжелых условиях. На французской стройке погибло от желтой лихорадки и малярии более 25 тысяч человек.
Однако в Париже об этом не знали, и акции компании пользовались большим спросом. Подкупленная Лессепсом пресса скрывала истинное положение вещей и пророчески предсказывала панамскому проекту великое будущее.
Но так долго продолжаться не могло. С 1881 по 1884 год при строительстве канала было вынуто всего лишь 7 миллионов кубических метров грунта из 120 миллионов, а истрачено более половины подписанного капитала. В Париже акционерами овладело беспокойство. Спрос на ценные бумаги компании резко упал.
Лессепс, оказавшийся в отчаянном финансовом положении, решил поправить дела выпуском облигаций выигрышного займа, фактически лотереи. На это, однако, требовалось разрешение правительства и одобрение парламента.
Прекрасно понимая, что без крупных взяток подобные вопросы не решаются, руководители компании обратились за помощью к барону Жаку де Рейнаку. Подкуп министров, парламентариев, журналистов планировалось вести через него. Когда банкир Рейнак занялся делами Панамской компании, его самого шантажировал другой прожженный делец, также сыгравший большую роль в Панамском скандале, – Корнелиус Герц.
Авантюрист мирового масштаба Герц был вхож в самые высшие сферы, от него часто зависела карьера руководителей буржуазных партий, парламентариев и министров. Герц субсидировал нужных людей не бескорыстно: он знал, что в нужный момент сможет извлечь выгоду из их услуг. Политическая интрига шествовала под руку с финансовыми спекуляциями.
Рейнак и Герц поделили между собой тех политиков, которых следовало подкупить: одним давал деньги сам Рейнак, другим – Герц. Прямые контакты с компанией поддерживал Рейнак. Он получал деньги для подкупа непосредственно от Лессепса, Герц же знал только тех деятелей, которым он сам вручал деньги. Между ними часто возникали конфликты. Герц считал, что Рейнак присваивает часть выделенных для подкупа сумм. Стремясь вырвать побольше, он шантажировал барона, грозил разоблачениями, писал ему: «Лучше платите, иначе и вы, и ваши друзья взлетите на воздух».