Поднимаясь ко мне, стр. 22

«Какого черта ты не сказала ему об этом пять минут назад? Когда у тебя была возможность? О, погоди. Я знаю. Потому что ты гордячка и полная идиотка, вот почему».

Грудь сдавливает при одной мысли об упущенной возможности. Я замедляю шаг и останавливаюсь, меня охватывает почти непреодолимое желание вернуться и броситься в объятия Кэша.

— Гевин, мне нужно обратно. Я должна сказать ему кое-что, прежде чем он уйдет.

Нетерпение распространяется по венам, как героин.

«О мой бог, о мой бог, о мой бог, что я наделала?»

Паника, чистейшая паника — лоб покрывается испариной, несмотря на холод.

— Слишком поздно, — мрачно произносит Гевин. Я смотрю на его серьезное лицо и только собираюсь открыть рот, чтобы возразить, как слышу — вж-жик — газанул мотоцикл. — Он уже уехал.

Новый поток слез.

— Но мне нужно сказать ему нечто важное!

Гевин кладет руку мне на плечо и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза:

— Он знает.

— Нет, не знает. Он не мог ничего узнать. Я была такой невменяемой в последнее время, он никак не мог узнать.

Гевин усмехается:

— Большинство женщин такие, но кто на это обращает внимание. Поверь мне, он знает. Не стал бы он делать всего этого для девушки, которая его не любит.

Если уж Гевин знает, может, и Кэш тоже. Может быть, он собирался признаться мне в любви, когда наш разговор прервали. О, если бы только у нас была тогда еще пара минут…

На какой-то миг у меня возникает желание ударить Гевина.

— Черт бы тебя побрал! — злобно бросаю ему. — Это из-за тебя! Если бы ты не пришел и не постучал…

Гевин хохочет. Хохочет! Вот это выдержка!

— Прошу прощения, — если моя попытка спасти тебе жизнь пришлась не ко времени.

Поджимаю губы, а внутри все кипит. От его беспечности не легче.

— Не уклоняйся от темы. Это не поможет, — говорю сквозь зубы.

Продолжая улыбаться, Гевин начинает уходить.

— Отлично. Обвиняй меня в том, что ты побоялась признаться ему в своих чувствах. Но и ты, и я — мы оба знаем: это не моя вина.

Такое самодовольство. Такое раздражающее, несносное самодовольство.

Но как же он прав.

Это моя ошибка, только моя.

Я стою столбом, злая-презлая, и смотрю, как Гевин идет прочь. По мере его удаления мое абсурдное раздражение сходит на нет. Я почти бегу по тротуару вдогонку.

— Помедленнее, ты, чокнутый понаехавший! — ворчу себе под нос.

Идя передо мной, Гевин поворачивает голову и громко шепчет:

— Поторапливайся, сумасбродка.

От улыбки мне не удержаться.

Гевин ездит на грузовом «хаммере» с небольшим кузовом. Машина черная, с сильно затемненными стеклами.

— Боже мой, ты украл ее у торговца наркотой?

Гевин округляет глаза и качает головой.

— Женщины! — Вот и весь его ответ.

— Надеюсь, ты не говоришь таких вещей своей девушке.

— Девушке? — По выражению лица Гевина можно подумать, что я спросила, не занимается ли он скотоложством. — Мне лишние проблемы не нужны. Весь этот эмоциональный мусор только мешает хорошему сексу и портит настроение, когда можно от души повеселиться.

Разумеется, я провожу параллели.

— Кэш тоже так думает?

Гевин смотрит на меня. В его глазах читается осторожность.

— Может быть, отчасти.

— Ты бы не сказал мне правду, если бы так и было на самом деле, верно?

— Слушай, Оливия, я признаю, что мы с Кэшем во многом похожи. И, сколько я его знаю, он никогда не хотел серьезных отношений. Это я могу точно сказать. Но теперь…

— Значит, ты утверждаешь, что со мной он хочет серьезных отношений? — Почему мне так трудно поверить словам Гевина?

— Нет, я этого не утверждаю.

— Но прозвучало именно так.

— Не знаю, что я пытаюсь сказать. — Он делает паузу, и я слышу раздраженный вздох. — Давай определим это следующим образом: до сих пор я ни разу не видел, чтобы Кэш так вел себя с женщинами. Значит ли это, что он хочет серьезных отношений? Не знаю. Думаю, да, но это всего лишь мое предположение. Видишь ли, парни обычно не болтают о своих любовных делах.

— Да, я так и думала.

Какое разочарование! Я-то надеялась, что Гевин постарается убедить меня или привести доводы в пользу своего предположения. Но нет. Кэш для него такая же загадка, как для всех вообще.

Пора сменить тему, пока этот депрессант своими речами не уничтожил меня окончательно. Что бы такого сказать? Но тут Гевин сам спрашивает:

— Так где же живет твоя матушка?

— Недалеко от Карролтона, где я ходила в школу. Отсюда всего час езды.

— Отлично, значит, едем на запад.

Пока Гевин ведет свою машинищу к шоссе, размышляю, о чем бы с ним поговорить.

— Знаешь, твой настойчивый стук в дверь не дал нам закончить обсуждение плана. Кэш как раз собирался рассказать мне, что намерен делать. Может, посвятишь меня?

Гевин смотрит на меня с подозрением:

— Ну-у…

— Кому я могу проговориться? Матери? Как будто ей есть до этого дело, даже если бы я рассказала. А я этого не сделаю. Я просто беспокоюсь. Вот и все.

После продолжительной паузы Гевин приступает к объяснениям:

— Кэш сделает пару копий видеозаписи и отдаст их разным людям, а также купит несколько гроссбухов, похожих с виду на те книги, которые должен передать. Как только он удостоверится, что заложница жива и невредима, покажет им видеозапись и объяснит, что если они не отдадут девушку и не гарантируют безопасность тебе и его отцу, то видео и книги отправятся куда следует.

— О боже! Это опасно!

Гевин пожимает плечами:

— Все карты у него в руках.

— Нет, не все. У них Марисса.

— Хорошо, у него в руках большая часть карт. Если они не отпустят Мариссу, Кэш передаст им книги. Нэш будет рядом. Но Кэш подключит его только в том случае, если дело не заладится.

— Значит, он рассчитывает сохранить книги, видео и вернуть Мариссу?

— Да.

— А худший вариант развития событий?

— Ему придется отдать книги, чтобы освободить Мариссу. Но у него останется видео. И та помощь, которую наряду с Нэшем может оказать Грег.

— Грег? Это отец Кэша?

— Да. Он хороший человек.

Я молчу — до сих пор еще не решила для себя, хороший человек отец Кэша или плохой. Временами я склоняюсь к отрицательному ответу. Ведь это из-за него начались все проблемы. Уверена, у него есть качества, искупающие вину; правда, прямо сейчас я о них ничего сказать не могу.

— Ты давно его знаешь?

— Да, мы знакомы тысячу лет.

— Верится с трудом. Ты намного моложе его.

— Я слишком горяч, чтобы стареть, — заявляет Гевин с нахальной улыбкой и подмигивает. Я таращусь на него, а он смеется. — Да нет, просто я очень рано начал.

— Начал что?

Он пожимает плечами, но на этот раз, думаю, просто не хочет отвечать, а не изображает беспечность.

— Несколько лет я был наемным работником и выполнял всякие… необычные поручения. Но одновременно мог летать на самолетах и вертолетах, так и познакомился с Грегом. А потом с Кэшем.

Я медленно киваю:

— Необычные поручения, да? Значит, ты в том же бизнесе?

— Вовсе нет. Я выполнял опасные и сомнительные задания, но в другом роде. Потому и ушел.

От предположений, с кем я еду в одной машине, становится страшновато. Гевин дает такие туманные ответы по поводу работы, которой занимался. Или занимается? А как говорил о нем Кэш! Что мне остается думать? Что я нахожусь в компании с рецидивистом или что-то в этом роде? Тот факт, что он не сидит в тюрьме, это еще не подтверждение невиновности; это означает только одно — просто его ни разу не поймали.

Мне вдруг становится вовсе не так любопытно расспрашивать его… обо всем! Такое впечатление, что, какую тему ни затронь, везде один мрак и разочарование. Впервые, может быть даже за всю жизнь, гостевая комната в материнском доме кажется мне осколком небес.

18

КЭШ

Отпускать Оливию с Гевином было гораздо тяжелее, чем я рассчитывал. И вот я еду на мотоцикле обратно в клуб и вспоминаю, как она выглядела в зеркале заднего вида, когда я промчался мимо нее по улице, — очень, очень печальной.