Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки, стр. 70
«Разоблачая» роскошь богатых, рыдая над бедными и угнетенными, ярко живописуя их несчастную участь, беспощадно критикуя самодержцев, помещиков и особенно монахов и священников, нападая на само учение Церкви, объявляя ее формальной, «наружной», славословя о нравственности, «добродетелях», масоны имели в виду отнюдь не улучшение жизни трудового народа — наивно было бы так думать, зная, что даже в их обрядниках помощь предназначалась только лишь «братьям», да и то только в том размере, чтобы не пострадало благосостояние помогающего «брата». Уже в Английском Уставе «Предписания для вольных каменщиков» от 1723 года читаем, что «брат» не обязан помогать другому «брату» «сверх сил» (Финдель, т. 1, Приложение).
Николай Иванович Новиков, первый среди розенкрейцеров и идейный вдохновитель просветительства, главный бич всех «пороков общества», не затруднился продать своего крепостного, пошедшего вместе с ним добровольно в крепость в заключение и отбывшего с ним там все четыре года. На удивленный вопрос соседей он отвечал: «Деньги нужны были». Уже после заключения у себя в Авдотьине он приблизил к себе другого крепостного, молодого человека, дал ему образование, и его часто видели с Новиковым за столом вместе обедающими. Он был одет по-господски и вел себя вполне свободно, как секретарь Новикова. Но однажды и он пропал. На удивленный вопрос соседей по имению Новиков ответил, что сдал его в солдаты из-за его развязности. Если даже думать, что в то время «нравы были такими», как иногда скромно замечали по этому поводу либеральные и советские историки, то ведь Новиков-то как раз и бичевал эти нравы. Но нравы здесь ни при чем. Соседи ведь с удивлением спрашивали об этих случаях, и они запечатлелись в памяти потомков. П. А. Вяземский, сообщая об этом случае со слов Д. Л. Бутурлина, бывшего соседом по имению Новикова, замечает:
«Вот вам и либерал, мартинист, передовой человек!.. Поступок Новикова покажется чудовищным... Он и в самом деле неблаговиден и бросает некоторую тень на личность Новикова» («Выдержки из старой записной книжки, начатой в 1813 г.» — «Русский Архив», 1873, кн. 2., с. 2148).
Орден прямо указывал на необходимость лжи в интересах Ордена и воспитывал в своих членах чувство ненависти. «Крик мщения» практиковался в работах всех лож вольных каменщиков, усиливаясь по мере продвижения наверх по градусам Ордена. Чего стоят только постоянно повторяемые в обрядах разыгрывания сцен убийства муляжа короля или другого какого-либо врага Ордена: отрубание головы или протыкание кинжалом, бесконечные угрозы расправы в случае измены Ордену. Эти ритуалы убийств с отрезанием головы и пролитием крови детально описаны в книге немецкого масона К. Ф. Кеппена (1734 — 1797) «Крата Репоа». Российские масоны издали ее в московской университетской типографии в 1784 году. В начале нынешнего века она была переиздана, как раз перед революцией!
Т.О. Соколовская по поводу правил московских розенкрейцеров замечает, что целью «священного ордена Златорозового Креста», так же как братьев в Иоанновских и Шотландских степенях, признавали соединение всех наций и племен в одну «великую всемирную семью», и ввиду важности цели они оправдывали все средства для ее достижения» (Соколовская Т. О. «Братья Златорозового Креста», «Русский Архив», 1906, № 9, с. 89).
Но слово «добродетели» не сходило с уст масонов. И хотя эти добродетели понимались в смысле стоиков — как определенное качество предмета, соответствующее его назначению — скажем, крепость и высота есть добродетель забора, быстрота бега — добродетель лошади и т. д., — до сих пор исследователи, затрагивая вопрос об ордене, без тени смущения пишут, что там упражнялись в моральном совершенствовании.
Ордену нужна была власть полная и беспредельная. Как начало безусловно отрицательное, получающее свои вдохновения от Управителя храма Соломона, Люцифера-Каина-Хирама, масонство не имело никакой творческой силы и потому с полной властью справиться бы не смогло. Возможно, что в дальнейшем исторический опыт, мистический во всяком случае, доказал «братьям» это, возможно, что они и тогда уже понимали это, но такова сила обольщения, что они мечтали о всем мире сразу и без слов.
Масонская социальная утопия
Краеугольный камень идеологии просвещения и масонства «естественный закон» вел «философов» к построениям будущего, вполне напоминающего концлагеря с рабами, заключенными и надзирателями.
«Естественный закон», которым должны управляться люди, составляя сообщества, на самом деле имел мало естественного, зато легко смыкался с теософскими умозрениями на власть, человеческую природу и, в конце концов, имел в своей основе теократический взгляд на общество: сверху «святые цари», а внизу падшие под грузом своих страстей неразумные рабы. Как было выше сказано, «естественный закон» — это учение Торы, каббалы.
Показательны слова Виельгорского о масонских воззрениях на рабство (см. выше), как подчинение «искры» божией в человеке плоти, обуреваемой страстями, которые и следует смирять всяческими внешними утеснительными средствами, в том числе, при наличии у власти каббалистов-масонов, и средствами государственными, полицейскими. В этом вопросе доктрина каббала-гностики об «искре», плоти-тюрьме, наличии среди людей не падших, «святых» цадиков-мастеров, которые и обязаны вести людей через их угнетение к «свободе» от страстей, традиций, религии, семьи и всего, что «наружно» и «телесно», вошла в самое тесное соприкосновение с социальной жизнью народов, породив четко выраженные политические и социальные проекты преобразований всего человеческого общества, ересь страшную по своим последствиям для человечества — ересь утопизма, выражение демонизма.
Эта доктрина легла в основу деятельности Ордена вольных каменщиков; возбуждая совершенно определенную психологическую установку неприятия всего строя жизни, основанного на правилах традиционных и, кстати же, действительно естественных, а не выдуманных по указке цадиков иудаизма, «учителей» каббалы, которым подлинное естество мира и человека было закрыто напрочь самим их учением дьявольских миражей.
Наиболее полно и ощутительно учение о будущем государстве масонов нашло свое выражение в уже упоминавшемся сочинении князя Щербатова «Путешествие в землю Офирскую г-на С., швецкого дворянина», над которым он работал в то же время ( 1783-1784 гг.), когда писал и свое знаменитое сочинение «О повреждении нравов».
Два слова о самом М. М. Щербатове (1733-1790). Он принадлежал по рождению к старинному дворянскому княжескому роду. Родился в Москве и здесь же получил первоначальное образование. Он знал французский, немецкий, итальянский языки, имел представление о политике. экономике, философии, естествознании и даже медицине, собрал самую большую частную библиотеку в России. Как и полагается дворянину, он служил в гвардии, в Семеновском полку, куда был зачислен в 1756 году. а в 1762 году по объявлении манифеста Петра III «О вольности дворянской» в чине капитана вышел в отставку и занялся исключительно литературной и общественной деятельностью, а затем и чиновничьей.
Масонская карьера князя Михаила Михайловича Щербатова началась если не с пеленок, то. по крайней мере. с ранней молодости. Уже в 1756 году его имя называется в числе «гранметров», то есть Великих мастеров, а ему было тогда лишь 23 года. В 1768 году он входил в число руководителей системы «Строгого наблюдения» — в капитул Феникса в Петербурге. В 1770-х годах он посещает ложу «Урания», в числе членов которой были многие видные деятели литературы и театра. Эту ложу посещал и Радищев.
В 1775 году он живет в Москве, пишет свою «Российскую историю» и посещает ложу «Равенства». В конце 70-х князь участвует в работах ложи «Озириса» и «Латоны» в Москве, где, видимо, встречается и с Н. И. Новиковым.
Он прославился как лучший оратор в «Уложенной комиссии», собранной Екатериной II специальным Указом 1766 года для выработки новых узаконении на основе просветительской философии «естественного права» и всеобщего Разума, в коем, по уверению «философов» и Уставов масонов, английских и шведских, все люди согласны. Кн. Щербатов. дворянин московского уезда, стал лично известен императрице, ученице Локка и Гольбаха, и она, радея вполне искренне о литературных и прочих просветительских успехах вверенной ей державы и ориентируясь на своих западных друзей — Дидро, Вольтера, Гримма и прочих, поощряла князя на написание «Истории Российской». Но еще в 1759 году в июльском номере «Ежемесячных Сочинений» (полное название этого журнала было в то время: «Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие») была напечатана его статья без подписи: «О надобности и пользе градских законов». В этой статье можно видеть весь комплекс идей о власти, который развивали масоны на протяжении всего столетия и которые были, можно сказать, вневременными по своей сути, масонской метапарадигмой, порождающей массу теорий во все эпохи и во всех странах, где они осуществляли свою деятельность.