Ленка, или Срочно нужна лопата (СИ), стр. 5

— Ты хочешь сказать, что она беременна?

— А ты думаешь, она жрет, как полковая лошадь? — задал Мишка встречный вопрос.

— Все, облом, — скорбно сказала Ленка. — Теперь Леха с берданкой будет ее охранять и еще минное поле около квартиры установит. Похоже, Миша, не светит тебе человеком стать, так по гроб жизни и останешься чудищем.

— Ну, это я как-нибудь переживу. Только я первый раз вижу, чтобы ты так легко сдалась, — сказал он, притягивая девушку ближе к себе, и она задумчиво положила голову ему на грудь.

— Мишенька, какое быстро? Я уже полгода партизаню. А результата ноль. Этот Леха, как черт из табакерки, выскакивает в самый неподходящий момент. Я же не коммандос, неделями в засаде лежать, у меня работа. Да и родаки уже ноют, что я целыми днями где-то пропадаю. Можно подумать, я затворницей жила.

Тут вошла Ленкина мать:

— Миша, ты сегодня у нас будешь обедать, или вы с Леночкой к тебе пойдете?

— У вас, Светлана Сергеевна, разве я могу пропустить случай насладиться вашей стряпней?

Ленкина мать зарделась от похвалы. Надо сказать, что Светлана Сергеевна (ЭсЭс, как называли ее за спиной Ленкины ухажеры) была женщиной пусть уже и не молодой, но видной, которой вслед оглядывались даже молодые парни. И если она по какой-то причине вас невзлюбила, то суши весла. А кличку эту она получила от Ленкиных кавалеров потому, что ее рентгеновский взгляд вышибал холодный пот даже у самых стойких. Мишку же она по неизвестной причине безоговорочно любила и, как Ленка ни пыталась ее переубедить, мнения своего не меняла. А так как последнее время Мишка стал частым гостем у них, исполняя роль жилетки для разочарованной в своих потугах Ленки, то Светлана Сергеевна просто сияла как медный грош, видно, имея какие-то одной ей ведомые резоны. Мишка обедал у них по выходным, а вечером засиживался допоздна, выслушивая Ленкины стенания. Ленка и не заметила, как его присутствие в квартире стало чем-то привычным. Она даже пару раз засыпала на диване, прислонившись к Мишке. А утром, обнаружив себя в кровати, понимала, что возмущаться такими действиями Мишки глупо, да и поздно. Как-то незаметно у них наметилось общение, причем Мишка словно каким-то шестым чувством знал, до каких границ может дойти в подколах, сколько просидеть, чтобы не надоесть, когда посочувствовать, а когда пожурить. Между ними установилось некое хрупкое перемирие, которое держалось в основном на Мишке, потому что если бы все зависело от Ленки, она наверняка ухитрилась бы все испортить. Но самым странным для Ленки было то, что она начала видеть Мишку во сне. Сны были жаркие, крайне эротичные, но заканчивались на самом интересном месте, и Ленка вставала утром злая, озабоченная и с непоколебимым желанием наорать на Мишку. Но стоило вернуться, уставшей после работы и слежки за Зойкой, как почти следом на пороге появлялся он, сразу же шел на кухню и вскоре входил в комнату с чашкой кофе или зеленого чая, который Ленка очень любила. И всегда угадывал, что именно она сегодня хотела, а может, и не хотела, но просто этот заботливый жест начисто отбивал желание спорить и капризничать. Тепло напитка и веселый Мишкин взгляд как будто возвращали ей силы, и уже вскоре она выкладывала ему все, что произошло за день. Мишка внимательно слушал, местами подшучивая над ней, иногда и вообще хохотал что есть силы, иногда сочувственно, нежно гладил по спине, уверяя, что все образуется. Но за все эти полгода он ни единого разу не переступил грань просто дружеских отношений. Временами Ленке казалось, что он совершенно не видит в ней женщину, хотя даже ее матери говорил комплименты, от которых Светлана Сергеевна краснела, а Ленкин отец хмурил брови. А вот с Ленкой — другое дело, кроме шуточек и иногда поглаживаний по спине, он ничего не предпринимал. Однажды Ленка из чистого любопытства попыталась с ним пококетничать, похлопать глазами, надуть губки. В ответ парень поинтересовался все ли у нее в порядке со здоровьем, типа, выглядит она паршиво.

Казалось, Мишка вел какую-то странную игру, цель и смысл которой девушка была не в состоянии понять. Уверена она была лишь в одном: ей в этой игре отводилось не последнее место.

Не успела Ленкина мать выйти из комнаты, как раздался телефонный звонок, и она вернулась назад со странным выражением лица и телефонной трубкой в руке.

— Доченька, тебя какой-то парень требует к телефону.

Мишка нахмурился при этих словах:

— Кто?

— Не говорит, сказал только, что это важно и для нее, — ответила Светлана Сергеевна, протягивая трубку дочери.

Ленка взяла ее:

— Да?

Глава 6

— Привет.

— Э-э… привет…

— Что, не узнала? А когда-то даже то, что я тебя отшил, тебя не остановило. Мне нужно обидеться?

— Леша? — неуверенно спросила Ленка.

— Он самый.

— Что случилось? Что-то с Зойкой? Она заболела? Ей плохо? — в панике забормотала Ленка в телефон. Ей почему-то казалось, что только беда могла заставить Леху позвонить. Воображение услужливо подкинуло картинку неподвижного тела подруги, лежащего на больничной койке в сплетении капельниц и проводов аппаратуры. — Да не молчи же ты, олух! Что с Зойкой?! — Ленка в истерике сползла на пол.

— С чего ты взяла, что с ней что-то случилось? Просто из-за беременности странные капризы приходят ей в голову. На этот раз она пожелала увидеться с тобой.

— А чего она сама не позвонила?

— Потому что на первом месте у нее в кругу общения «белый друг», и их свидания не имеют расписания и временных границ.

— И где она хочет встретиться?

— Завтра суббота, у тебя короткий день — вот и приезжай к нам на выходные в Семеновку.

— Семеновку? Вы что, специально деревню выбирали, чтобы под фамилию подходила?

— Да нет, это все самодеятельность местных жителей. Если бы знал, что они не шутят, то подумал бы еще не раз, стоило ли на счет дороги хлопотать. Чувствую себя помещиком, да и друзья изгаляются кто во что горазд.

— А с Зоей все в порядке?

— Сама узнаешь, когда приедешь.

— Ой, а как туда добираться-то? Таксисты дорогу хоть знают?

— Даже не в курсе. Теща со знакомыми приезжала, а автобус только на трассе останавливается. Может, заехать за тобой?

Тут Мишка, до этого тихо сидевший, и прислушивавшийся к разговору, взял у Ленки трубку:

— Тебя ведь Алексеем кличут? Как я понял, ты Зоин муж?

— Ты знаешь мою жену? — тут же с ревнивой ноткой в голосе отозвался Леха.

— Я сосед Лены, так что и с твоей супругой пару раз пересекался. Слушай, если ты не против, я привезу Лену, только дорогу объясни.

— А чего против-то? — с облегчением выдохнул Леха. — Места много, приезжай.

Мишка еще несколько минут обсуждал дорогу и, закончив, отключил телефон.

— Я вроде не изъявляла желания трястись на твоей громыхалке?

— Лен, тебе не стыдно оскорблять хороший мотоцикл?

— Хороший, плохой — одна хрень. Как в той частушке: «Ветер в харю, я фигарю…»

— И что там дальше?

— Знаешь, а это заманчиво, — глубокомысленно изрек Мишка.

— Что именно?

— Ну, глянуть, как ты ню закаляешься.

— Миш, я чего-то не поняла, как связаны мотоцикл и моя закалка?

— А это так, фривольные фантазии.

— Солнце мое, такие фантазии хороши в душе, чтобы спермой все вокруг не забрызгать, ну и мыло там есть… для скольжения.

Мишка одернул толстовку, прокашлялся и слегка хрипловатым голосом сказал:

— Я отвезу тебя, это не обсуждается. Знаешь, мне интересно взглянуть на того прынца, ради которого ты пустилась во все тяжкие.

Сказав это, он поднялся и ушел, оставив Ленку в некотором недоумении. Но ее голова была устроена так, что не зацикливалась на большинстве проблем, оставляя их на потом.