Красный, стр. 83
— Да, она и ко мне заскочила на минутку, отдала флэшку и умчалась.
Черт, зачем же я сказала про флэшку, Марта же просила не выдавать.
— Какую флэшку?
У меня в голове сумбур и одна мысль: о Ларсе, о том, что я скажу, когда он придет, потому махнула рукой:
— Не знаю, какую-то… Анна, Ларс не убивал Бригитту, я вас обманула.
— В чем обманула?
— Он был со мной.
— Что?! Линн, ты с ума сошла?
Я киваю и киваю головой:
— Со мной, со мной. Мы… мы были на Эстермальмсгатан… Простите, что сразу не сказала.
— Ты действительно сошла с ума? Неделю на Эстермальмсгатан? Ты поэтому была не в себе?
— Да.
— Ты же говорила, что он улетел в Амстердам?
— Я соврала. Знаю, что вы рассердитесь.
— А сейчас с чего вдруг сказала? Что у тебя произошло с утра?
— Мы поссорились. Вернее, я с ним поссорилась. Но уже попросила прощенья. Он скоро приедет сюда.
Если честно, мне совсем не хотелось, чтобы Ларс застал у меня Анну. Вдруг он догадается, что нас с ней связывает? Конечно, все равно придется признаваться, но пусть лучше услышит от меня, чем узнает сам. Так честней.
— Где он, на Эстермальмсгатан?
— Нет, на острове, но сейчас приедет.
Анна вздыхает:
— Связалась с детским садом. Ладно, пока твой Ларс приплывет, успеем Рождество отметить. Готовь бокалы, я сейчас вино принесу, у меня в машине есть хорошее. Небось, Юханссон разбаловал, что попало не пьешь?
— Я вообще не хочу пить.
— Я тоже, потому что за рулем, пригубим и решим, как быть дальше.
Она вышла, а я в совершенно растрепанных чувствах поплелась на кухню, достала два бокала для вина, поставила на стол, вынула из холодильника фрукты, принесла конфеты…
Анна поставила на стол бутылку белого вина.
— Я дверь не закрыла, закрой, пожалуйста.
— Можно не закрывать, у нас чужие не ходят…
— Закрой…
Я поплелась в прихожую. Когда вернулась, она уже налила вино — мне половину бокала, себе пару капель.
— Нет, я тоже не буду.
— Будешь. За меня, мне нельзя, я за рулем. Давай, за все хорошее, что только может принести Рождество. Ты веришь в сказку?
— Не знаю…
— А разве твоя встреча с Ларсом Юханссоном не сказка? Красивый, умный, богатый, ласковый… Ласковый?
— Да.
— Ты влюбилась?
И чего я всегда считала ее жесткой и резкой? Вот какая сердечная и понимающая.
— Да.
— Безответно или…
— Взаимно.
— Пей, Линн. За это надо выпить.
Анна только приложила к губам свой бокал, зато проследила, чтобы выпила я. Ничего, я сегодня завтракала, поэтому такого безобразия, как в первый вечер у Ларса, не будет. Вспомнив, как напилась тогда, я невольно рассмеялась.
— Что?
Пришлось рассказать о своем «запое». Выражение глаз Анны трудно передать.
— Тебе можно только позавидовать. Если бы ты сразу призналась, что у вас любовь…
Она уже налила снова.
— Нет, я больше не буду, мне еще с Ларсом разговаривать.
— Тем более, пей для храбрости. Хорошее же вино. Я тебе меньше половины бокала налила.
— У меня уже голова кружится.
— Ты не беременна случайно?
— А? Нет, нет, все в порядке.
— Уверена?
От вина не просто кружилась голова, а клонило в сон. Ну что за организм, и бокала вина выпить нельзя!
— Ладно, я вижу, тебя действительно разморило. Я пойду. Ты только не разболтай Ларсу ничего о нас всех.
— Нет-нет, я ничего не скажу… Сейчас, я закрою за вами дверь…
— Лежи уж, я сама. Дверь закрывать не буду, а то как Ларс войдет?
— У него… ключ…
Я провалилась в сон. Но сон очень тяжелый.
Даже не сон, а какие-то кошмарные видения. С детства таких не видела, было лишь когда чуть не погибла из-за тонзиллита, мне вскрывали нарывы в горле уже в бессознательном состоянии. Тогда казалось, что меня душит какой-то змей. А теперь словно кто-то связывает и тоже душит. Веревки, узлы… не стоило смотреть столько картинок об этом… и удушье…
Сквозь сон шлепанье по щекам и голос Ларса:
— Дыши, Линн, дыши, черт возьми!
Вдох и снова провал…
Снова голос Ларса, что-то требующий… потом его губы… но он не целует, а зачем-то дышит мне в рот…
Мелькает мысль, что он хочет меня задушить за то, что обманула. А, может, он увидел Анну или бокалы на столе? Ведь Ларс же говорил, что если увидит меня с кем-то, то убьет. Убьет…
— Не убивай…
— Линн, вдохни!
Я умираю? Но я так и не сказала о своем подозрении, что Паула может стать следующей жертвой. Ларс любил ее, а может, любит и сейчас, он должен знать…
Пытаюсь что-то сказать о следующей жертве, но его голос требует:
— Дыши!
КРОВАВЫЙ
Очнулась в больнице. Не сразу поняла, где и что со мной. Сильно болело горло и почему-то локтевые суставы. Попытка согнуть руку и дотянуться до лица не удалась. Руки зафиксированы в локтях.
— Где я?
— Вы в своей палате. Пока не разговаривайте, вас практически вынули из петли, еще чуть и вы бы задохнулись, — медсестра смотрит сочувственно. — Руки туго забинтованы, чтобы зафиксировать суставы, у вас вывих. Не разговаривайте… Я сейчас позову…
Из петли? Из какой петли? Но спрашивать не у кого, медсестра вышла.
Я пытаюсь вспомнить, что произошло. Мы, вернее, я выпила и после того, как ушла Анна, заснула. Сон был страшный, я слышала только голос Ларса и чувствовала боль и удушье. Больше ничего…
Ларс успел приехать? Наверное, если это был его голос. Ларс мучил меня сонную? Почему, зачем? Внутри росла паника, кого пошла звать медсестра? Я уже понимала кого… Да, я же сказала ему по телефону про алиби, то есть, дала понять, что знаю, что мне что-то известно.
Когда Ларс вошел в мою палату и плотно прикрыл за собой дверь, в ужасе сжалась. Пришел добивать? Как ему сказать, что я никому не расскажу ничего из того, что о нем знаю или подозреваю?
— Как ты? Пришла в себя, говорить можешь?
Я кивнула:
— Да, я…
— У нас мало времени. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать! И не смей соврать хоть в малом, если ты не скажешь правду или скажешь не всю правду, я тебе просто отверну голову! Все равно пустая голова ни к чему. Ты меня поняла?!
Несмотря на шутку, в серых глазах не было ни искорки смешинки, это просто расплавленная сталь, залитая в радужную оболочку, к тому же способная мгновенно обрести форму клинка и снести мою многострадальную голову.
— Ты меня поняла?! Подай голос.
— Да.
— Хорошо, если говорить не получается, просто шепчи, но только без вранья и дурацких выдумок, я их наслушался за месяц достаточно. Кто тебя связал?
— Связал? — Значит, не привиделось во сне. Значит, меня действительно связывали? — Я сама…
— Я просил не врать! Эти сказки можешь оставить для полиции. Сама ты такие узлы сделать не смогла бы. Ты вообще не умеешь связываться. К тому же в твоей связке есть узел, которому я не учил никого, это смертельный узел. Кто?
— Я… не знаю… Я, правда, не знаю…
Он прав, связаться я бы не сумела. Но что я могла ответить, если все было не просто в тумане, но словно в аду?
— Тебя связали в бессознательном состоянии?
Он проверяет, помню я или не помню? Но тогда зачем ему меня из петли вытаскивать, можно бы просто оставить.
— Да.
Пусть думает, что я ничего не помню. Но я действительно не помню, только боль и ужас…
— Кто у тебя был до меня?
Ну уж нет, об Анне я ничего не скажу, иначе она меня не отругает, а просто убьет.
— Никого…
— Врешь! Смотри мне в глаза. Линн, тот, кто попытался убить тебя, может это повторить. Отвечай, кто у тебя был до меня?
— Анна…
— Кто она?
— Это моя начальница, я у Анны работаю.
— Кем? Чем ты занимаешься?
— Я… я журналист.
— Это я уже слышал, когда ты появилась в моей жизни. Отвечай на вопросы четко: какую работу ты выполняла для Анны? Во что ты такое влезла и что узнала, что тебя следовало убить?